Заклятье луны - Макфазер Нелли

– А как дела с газетой? Тебе удалось отпечатать ее?

Джереми кивнул.

– Сегодня вечером я заберу ее и сразу же отвезу распространителям. К завтрашнему вечеру все графство будет знать о том, как эти высокопоставленные негодяи пытаются погубить Англию. В этот раз я назову их имена.

– Я поеду с тобой, – спокойно сказал Тримейн.

– И я тоже.

– Нет, Изабелла, мы отвезем тебя туда, где скрывается Греймалкин, этим людям можно доверять. А как только с тебя снимут обвинение в краже драгоценностей, мы перевезем тебя в дом одной дамы, где ты и поживешь до возвращения в Америку.

– Я никуда не поеду, пока ты не пообещаешь, что мы увидимся снова!

– Обещаю, дорогая.

– Готовь лошадей, Джереми, и жди нас. Мне необходимо побыть наедине с Изабеллой.

Когда молодой человек ушел, Тримейн взял лицо Эннабел в ладони и стал целовать ее влажные веки, щеки и дрожащие губы.

– Моя дорогая, мы всегда понимали, что значим друг для друга. Мы знали, что наш союз предопределен свыше. Помни это и не думай о том, что нам предстоит расстаться.

– Но мне невыносимо думать о том, что случится с тобой и с… Джереми. – Эннабел спрятала голову на его груди.

Она вдыхала его запах, который так любила, и чувствовала его сильные руки, понимая, что это больше никогда не повторится, что ее возлюбленный уходит навсегда.

– Что бы ни случилось, ты должна знать, что последние несколько дней были самыми счастливыми в моей жизни. – Тримейн страстно поцеловал Эннабел, обнимая ее так, словно никак не может отпустить.

Джереми напомнил ему, что пора в путь. Дом в лесу был пристанищем страсти и любви, но так же легко он мог стать и западней для Фалькона.

Трей, крепко сжимая руку возлюбленной, в последний раз окинул взглядом свое убежище.

– Лучшие в моей жизни минуты я провел в этом гнезде.

Эннабел заплакала.

– Я бы хотела, чтобы это никогда не закончилось.

– Все когда-нибудь кончается, и мы знали, что такой день настанет. – Тримейн остановился на краю лестницы, ведущей вниз, бережно обнял девушку за плечи и посмотрел ей в глаза. – Любимая, если мне удастся пройти через это, победить Лансфорда и вернуться к тебе свободным человеком, ты будешь моей женой?

Слезы катились из ее глаз.

– О, мой дорогой… да!

– Ради этого стоит выжить!

Их прощание длилось так долго, что Джереми, не выдержав, окликнул влюбленных и за руку повел брата вниз.

– Пора ехать.

Морганы приняли Эннабел в свои объятия и не отходили от нее ни на шаг с того момента, как Джереми и Тримейн поручили девушку их заботам.

– Вы очень похожи на нашу младшенькую, совсем недавно она улетела из родительского гнезда, она такая же красивая и добрая.

Эннабел очень хотелось сказать им что-нибудь приятное в ответ, но сейчас она могла думать только о Тримейне и Джереми.

Когда вечером, сидя у камина, Эннабел помешивала в кастрюле похлебку и, глядя на огонь, вспоминала дни, которые провела с Тримейном, к ней подошла Греймалкин.

– Девочка! Ты хочешь, чтобы суп пригорел ко дну котелка? У этих людей нет лишней еды, так что не позволяй своим мечтам лишить их честно заработанного ужина.

– О, извини, Греймалкин! Я вспоминала Шеффилд Холл, Джереми и Тримейна. До сих пор не верится, что эта счастливая, спокойная жизнь уже в прошлом.

Старуха налила в две миски суп и отнесла Морганам на кухню, затем вернулась и налила себе и Эннабел. Ужиная, обе думали о своем и почти не разговаривали.

Наевшись, Эннабел отодвинула миску.

– Я никогда не забуду того, что ты сделала для меня той ночью в тюрьме. Ты очень рисковала, ведь стража могла заподозрить что-нибудь и схватить тебя или даже убить.

– Джереми любит тебя, как сестру. Кроме того, я такая старая, что совершенно неважно, как и когда я умру.

– Он для тебя дороже всего на свете, ведь так? – Эннабел посмотрела на профиль древней старухи в отблесках огня.

Она почти видела очертания ее черепа под прозрачной, сморщенной кожей.

– Греймалкин, ты ведь не только няня Джереми, да?

Старуха повернулась и внимательно посмотрела на девушку.

– Да. На самом деле я его бабушка. Когда мать Джереми собралась выходить замуж за лорда, она привезла меня в Шеффилд Холл, чтобы я заботилась о мальчике, но никому не сказала, что я мать ее первого мужа. Даже Джереми не знает об этом.

– Мне кажется, ты должна сказать ему.

– Может быть, скажу когда-нибудь. А сейчас это не имеет значения. У него и так много забот.

Эннабел присела около старухи.

– Греймалкин, я знаю, ты наделена знаниями и… чудодейственной силой. Пожалуйста, скажи, что произойдет… Тебе известно будущее. Я почти читаю его в твоих глазах.

– Мои глаза не те, что прежде. Что случится, то и случится. Ты пришла сюда из другого мира, да, девочка? Когда я впервые увидела тебя, то сразу поняла, что ты пришла издалека.

Эннабел кивнула.

– Да, это было очень долгое путешествие, я имею в виду, не просто путь через океан.

Старуха закрыла глаза.

– Я знала и об этом. Сначала я боялась тебя, но потом поняла, что ты не собираешься причинить вред моему мальчику, и стала доверять тебе.

– Греймалкин, что бы с ним ни случилось, я хочу, чтобы ты поверила мне. Настанет день, когда твой внук будет признан одним из лучших поэтов Англии. Его имя будет стоять рядом с именами его великих друзей: Байрона, Шелли, Китса.

– Я никогда не обращала внимания на его писанину, но, раз стихи делают его таким счастливым, то и я счастлива, когда вижу, что он пишет их. – Греймалкин смотрела на Эннабел, склонив голову набок, так кошки при встрече оценивают друг друга. – А как ты вернешься назад?

Эннабел испугалась.

– А почему ты решила, что я вернусь?

– Потому что умрешь ты не в Англии и много позже. – Старуха прислушалась к голосам на кухне, которые становились все громче. – Ш-ш! Никто не должен слышать наш разговор. Иначе нас сожгут на костре, как ведьм!

Пухлые, похожие на румяные булки, хозяева вошли в комнату. Их беспокоило, как устроилась Эннабел на ночь, хватило ли ей еды. Девушка заверила Морганов, что чувствует себя очень уютно, и поблагодарила за заботу, после чего супруги отправились спать.

– Наверное, я не смогу заснуть, – сказала Эннабел, – пока не получу известий от Джереми и Трея.

– Я буду сидеть всю ночь и сразу скажу тебе, как только узнаю что-нибудь, – заверила ее Греймалкин. – Тебе нужно отдохнуть.

Эннабел почувствовала, что очень устала. Она легла на соломенный тюфяк, который был совсем не похож на грязный матрац, служивший ей постелью в тюрьме.

– А ты? – сонно спросила она.

– Такие старухи, как я, не нуждаются в долгом сне. Очень скоро мне представится возможность выспаться всласть.

Эннабел крепко спала. Старуха сидела у очага и время от времени подбрасывала дрова. Приближалась осень, и ночи становились прохладными, а ее старые кости быстро замерзали теперь'.

– Изабелла, Изабелла, проснись! Вставай, девочка! Твоя жизнь в опасности! Да вставай же! Мы должны поскорее уйти из этого дома, иначе попадем в беду.

Костлявыми руками Греймалкин трясла Эннабел за плечи, стараясь разбудить ее. Девушка металась в постели. Ей приснилось, что за ней и Тримейном гнались огромные собаки, размером с лошадей. Эннабел закричала и в этот миг услышала голос Греймалкин.

– Что… что? Трей? Джереми? С ними все в порядке?

– К сожалению, нет. Их поймали в Лидсе, в подпольной типографии. Человек, печатавший газету, продал их и рассказал Лансфорду все, даже о нашем убежище. Мы должны бежать отсюда, и как можно скорее. Морганы уже отправились к своим детям.

Эннабел торопливо натягивала одежду. Ей казалось, что продолжается ночной кошмар, где ее настигают огромные собаки.

– Они… Тримейн и Джереми живы?

– Пока, – угрюмо ответила старуха. – Но им предъявили очень серьезные обвинения и сегодня ночью доставят в Лондон. Человек, который принес это известие, не мог ждать нас, но за домом стоят оседланные лошади.