Принцесса крови (ЛП) - Хоули Сара

Лара перебирала книги, когда я вернулась.

— Быстро, — сказала она.

Я обмякла у стены и прижала ладони к глазам.

— Она так зла.

— А не должна?

— Нет! — Я опустила руки и уставилась на неё. — Она имеет полное право злиться. Просто не…

— Не на тебя, — договорила Лара. — На тебя, Принцессу Крови, у которой есть вся та сила и магия, каких у неё никогда не будет. На тебя, кто выбирает нашего нового правителя. — Её лицо было слишком неподвижным, словно она силой загоняла собственные чувства под маску.

С меня было достаточно. Глаза защипало.

— Ты тоже меня ненавидишь? — прошептала я. — За то, что у меня всё это есть, а у тебя…

Губы Лары сжались:

— Я не ненавижу тебя.

— Я этого не просила, — сказала я, хотя спор уже шёл сам по себе.

— Нет, Осколки тебе это дали. Потому что ты достойна. А я — нет.

Слёзы покатились по щекам.

— По-моему, ты достойна.

— Нет, не, по-твоему, — она покачала головой, и я уже раскрыла рот, чтобы возразить. — А может, по-моему — нет. Важно не это. Факт в том, что мы здесь. Ты — принцесса, я — леди без влияния, а Аня просыпается по ночам с криками. И ни одна из нас в этом не виновата, но и ударить мы не можем тех, кто виноват.

Я сползла на пол, обхватила колени руками. Хотелось прореветься всю ночь, вымыть страх и горе до чистого дна. Но слёзы уже высыхали — словно разум не позволял мне задерживаться в чувствах. Всегда только вперёд, вперёд, вперёд — хотя я не знала, как жить дальше.

Если бы я никогда не пришла в Мистей… если бы я сильнее постаралась продать кинжал в Тамблдауне до отбора в день солнцестояния — ничего бы этого не было. Мы с Аней бродили бы по Энтерре с деньгами в карманах. Ориана не решила бы, что человеческая служанка идеально подходит, чтобы помочь Ларе жульничать, — и Лара прошла бы испытания сама, как всегда, могла. Твари прикончили бы Осрика, или, может, солдаты Эльсмиры сделали бы это на Самайн.

Возможно, Селвин был бы жив.

Я откинула голову к стене и ощутила укус стыда. Столько клятв быть честной — а я всё ещё храню эту тайну, потому что мне не хватает храбрости рискнуть ею.

— Может, Аня права, — сказала Лара, выдернув меня из мыслей. Она взяла книгу с стопки, свернулась на кушетке и раскрыла её на колене. — Может, мне и правда всё равно, кто правит Мистеем.

Я прикусила губу:

— Хочешь, я отвечу?

Она бросила на меня мрачный взгляд:

— Нет. — Помолчала. — Знаешь, что спросили меня Торин и Ровена на садовом приёме?

Я знала лишь, что она быстро оборвала разговор, но не детали.

— Что?

— Считаю ли я, что моё существование имеет какую-то ценность.

— Что? — выдохнула я.

Она кивнула:

— Я попыталась спросить их о планах для Дома Света, а Торин сказал, что они не общаются с безмагическими изгоями. Потом Ровена спросила, не стыдно ли мне показываться на людях. А затем Торин сказал… это.

Мне хотелось выпотрошить их.

— Мне жаль.

— За что тебе жаль? Это их жестокость. — Лицо у неё было спокойным, но книгу она держала слишком крепко. — Мы окружены теми, кто считает нас ничем. Трудно не начать думать о себе так же. — Я видела, как она сглотнула. — Ты этого со мной не делала, Кенна. И с Аней — тоже. И она это знает. Ей просто нужно пространство.

Я проглотила жгучие слёзы и кивнула.

Знать и верить — не одно и то же. Мы с Аней прожили почти всю жизнь бок о бок. Она знает, что я её люблю. Но Осрик вырвал из неё ту часть, которая верила в доброту в самом сердце мира, и я не понимала, как её вернуть.

Но если ей нужно пространство подальше от фейри, заполняющих дом, — и подальше от меня, — я дам ей это. Даже если это последнее, чего мне хочется.

***

В тренировочном зале той ночью Каллен был тише обычного. Не то чтобы он когда-то бывал шумным, но я привыкла к его вдумчивым лекциям — о правильной стойке, о том, как работает магия, и о замысловатой истории фейри. Сегодня он ограничивался резкими замечаниями, и если прошлым вечером без колебаний перехватывал мои руки, ладони или даже бёдра, поправляя стойку, то теперь будто из кожи лез, чтобы меня не касаться.

Мы начали вводить в упражнения оружие. Когда он протянул руку, чтобы поправить мой хват на древке копья, а потом снова отдёрнул её, так и не дотронувшись, я не выдержала.

— Что случилось? — спросила я, опустив копье на пол.

— Что — «что»?

— Ты сегодня какой-то далёкий.

Я сама чувствовала себя дурочкой, произнося это. Мы ведь не близки. Он — мой шантажист, ставший союзником и наставником. Он не мой друг и не мой…

Я могу показать им такие видения — такие мечты, что будут преследовать их и днём…

Я вытолкнула из головы шёпот того обещания. Имоджен пыталась залезть мне под кожу. И добилась — потому что я думала сейчас о том, о чём не должна. Придумывала причины, по которым Каллен мог бы хотеть дотронуться до меня, хотя это в списке моих желаний шло последним.

Я этого не хочу, сказала я себе. И Каллен — тоже. Просто Имоджен влезла ко мне в голову.

Каллен молчал, наблюдая. Жар смущения расползался по коже. Я зашла слишком далеко — и что он теперь обо мне подумает? Вероятно, то же, что и Друстан: будто я ревную к его времени и вниманию, глупая человеческая девчонка, жаждущая внимания.

— Забудь, — сказала я. — Ты мне ничем не обязан. — Я вскинула копьё, наводя острие на него. — Продолжим.

— Нет, ты права, — сказал Каллен — и удивил меня. — И я кое-чем обязан. — Он вздохнул и отвёл взгляд. — Я на взводе. Это не из-за тебя.

Интересно, что именно он считает своим «долгом»? Честность? Если так, это лучший дар, чем у большинства.

— Что тебя держит на взводе?

Он кивнул на копьё:

— Сначала — укол.

Он заставлял меня работать с коротким копьём, потому что, как и кинжал, это колющее оружие. Обоими можно полоснуть при необходимости, но он хотел, чтобы я привыкла каждый раз выбирать самый быстрый и эффективный удар — хоть с оружием, хоть голыми руками.

Я встала: одной рукой держу комель у бедра, другой нацеливаю наконечник ему в глаза. Он поднял своё копьё — которое лежало на полу, пока он меня поправлял, — вышел из зоны поражения и кивнул: начинай. Я резко выпустила укол, подтянула руку к руди и тут же «сбросила» её обратно к бедру.

— Хорошо, — сказал он, заходя сбоку. — Ещё.

— Ты говорил — один укол, — проворчала я.

— Пусть будет десять.

Я буркнула, но подчинилась, а он следил за техникой. На пятом он снова заговорил:

— После того как ты ушла, на приёме меня нашла Имоджен.

Я замерла с вытянутым копьём — и он хлестнул по древку своим, выбивая оружие у меня из рук. Ладони вспыхнули болью, я ойкнула и метнулась поднимать.

— Не отвлекайся, — отчитал он.

Я зыркнула на него и вернулась к серии.

— И что она сказала?

— Что, если я назову то, чего хочу больше всего на свете, она поможет мне это получить.

— Значит, она пускала этот спич всем подряд, — фыркнула я. Внутри же завелась странная, дрожащая настороженность. — И что ты ответил?

— Что она не в силах дать мне желаемое. — Его взгляд проводил мой финальный выпад. — Хорошо. Форма улучшается.

Я развернулась к нему, снова опустив копьё остриём к потолку:

— Она всерьёз думает перетянуть тебя от Гектора? Ты бы не предал родного брата.

— Она меня не знает. Видит только убийцу, который отвернулся от короля, как только мог. Я служил одному господину, при этом готовя предательство, — вот она и проверяет, не повторится ли это ещё где-то.

Мало кто понимал в Каллене хоть что-то. Я и сама не была уверена, что понимаю — но знала: Гектора он не предаст.

— Её ждёт разочарование.

Он кивнул:

— Не удивлён, что она меня «тестирует». Правители у фейри обычно берут власть в одной из двух ролей — тирана или соблазнителя. Она знает, что не может править силой, как Осрик, значит, должна сделать так, чтобы подданные сами жаждали её контроля.