По осколкам разбитого мира (СИ) - Герцен Кармаль

Осторожно и бесшумно продвигаясь по коридору, рунный маг скользил по стене рукой. Руна на ладони позволяла следить за перемещениями стражей. На лестнице, ведущей на первый этаж, его нагнала Ивэн. В руках она держала медальон Алексии. Джувенел нежно сжал его в ладони и положил в нагрудный карман, для надежности запечатав магией.

Достигнув подножья лестницы, остановился. В очередной раз прикоснувшись ладонью к стене, он увидел красное бесформенное пятно — жизненные токи стража. Нарисовав руну-метку, выглянул из-за угла. Кажется, Венетри был ранен — зажимал рукой плечо и тяжело дышал. Но Джувенел не мог допустить, чтобы враг поднял тревогу.

Нарисовав на ладони знак-направление, он выставил ее в сторону стража, пока еще не заметившего сбежавшего заключенного. На шее Венетри проявился точно такой же знак. Подняв вторую руку, рунный маг слегка встряхнул ею, активировав метку. Рядом с ладонью материализовалась струйка серого тумана. Заприметив знак-направление на шее Венетри, она потянулась туда.

Джувенел наблюдал, как живой туман охватывает шею врага и начинает душить. Венетри вскочил, позабыв о своей ране. Увидев Джувенела, открыл рот, но не смог издать ни звука. Струйка тумана заползла в открытый рот, и глаза стража закатились. Рунный маг едва успел подхватить падающее тело и аккуратно положить на холодный пол.

Итак, он на первом этаже. Почти на свободе. Но дороже любой свободы ему было найти друзей. Помочь им в неравной битве, освободить пленных.

Отыскать Алексию и, когда вся это кровь и безумие, и лязг мечей останутся позади, сказать ей то, в чем давно хотел признаться. И сделать это не с помощью бездушного клочка бумаги, а глядя ей прямо в глаза.

Джувенел бросился вперед, в самую гущу боя — на поиски любимой.

Глава тридцать седьмая

Замерев в десятках шагов от форта, Алексия приметила на страже двух Венетри внушительного телосложения с двуручными мечами наперевес. Не дожидаясь, пока стражи заметят ее, спряталась за ближайшее дерево. Вопросительно взглянула на поотставших Скользящих. Рейнара кивнула ей.

Присев, Алексия достала из сумки маленькую куклу размером с мизинец и серебряную иглу. Куколка была обезличена — на гладком тряпичном лице не было ни глаз, ни носа, ни рта. Проколов палец иглой, Алексия стряхнула выступившую каплю крови на лицо куклы и положила на нее руку, вызывая в памяти облик стража и шепча слова заклинания. Отняв руку, увидела, что черты кукольного личика точь-в-точь повторяют черты стража лаборатории.

Удовлетворенно кивнув, Алексия наложила на куклу другое заклятие и положила ее на землю. Вряд ли кто-то другой, кроме нее, мог увидеть странную призрачную энергию, перетекающую в куколку. Этому знанию и этому видению научила ее Рейнара. Сейчас тряпичная магическая вещица наполнялась энергией стража, становясь отражением его самого.

Алексия осторожно выглянула из укрытия. Страж Венетри прижал руку к животу, на его лице застыла напряженная гримаса. В этот момент он должен был испытывать неприятную тянущую боль во всем теле. Заметив, что от куклы перестало исходить свечение, Алексия поднесла ее к уху. Невидимое сердце куколки размеренно билось.

Оставался последний шаг, и без малейших колебаний Алексия всадила в тело куклы острую иглу. До нее долетел его сдавленный хрип. Она не хотела убивать — используя специальные точки на тряпичном теле куклы, она лишь парализовала его. Судя по брошенному косому взгляду, Рейнара ее решение не одобряла. Но Алексия еще не научилась убивать, и не хотела этому учиться. Пусть даже тот страж — Венетри, а значит, враг, но… убить так, исподтишка, почти ударом в спину… Алексия не хотела.

Уже не таясь, она встала и сделала знак остальным. Направилась к стражу, неуклюже завалившемуся на бок.

Присев возле входной двери, ведущей в лабораторию, Алексия снова проколола палец, на этот раз гораздо глубже, и начала его сдавливать, роняя капли крови на землю и заговаривая их. Тоненький ручеек, повинуясь ее заклятию, потянулся к двери. Когда заговоренная кровь проникла в щель и затекла внутрь форта, Алексия увидела происходящее внутри. Видение, возникшее в ее голове, было нечетким, каким-то искаженным, но позволяло увидеть стоящих на страже Венетри. Ручеек крови бежал все дальше и дальше, и перед глазами Алексия вставали лица ее врагов.

— По ту сторону двери еще двое стражей, — приглушенным голосом доложила она друзьям. — Двое у двери, ведущей в подземелье, но прежде, чем попасть туда, нужно пересечь комнату, в которой полным-полно как алхимиков, так и самих стражей.

— И алхимиков нельзя недооценивать, — вставила Рейнара. — Они мастерски владеют ядами, и любой предмет в их руках, будь то вилка или ступка, превращается в смертоносное оружие.

Скользящие покивали вразнобой. Алексия оглядела их, слыша, как сердце бьется о грудную клетку, словно желая вырваться наружу из своей тюрьмы. Главное, что Эбби в безопасности. Она спрятана в межпространстве вместе со спящей Сновидицей-Дрессировщицей и Вейном. Дани наотрез отказалась отпускать его в этот бой — слишком непредсказуем был искалеченный Венетри Скользящий.

Незаурядная, надо сказать, компания у двенадцатилетней девочки, но иного выхода сейчас нет.

— Все готовы? — спросила Алексия. Она гордилась тем, что ее голос не задрожал.

Снова кивки и полные решимости взгляды. Алексия отступила в сторону, позволяя самому сильному из них первым войти в форт. Положить начало безумию, который или закончится их победой или сокрушительным поражением. Вецвольд перешагнул через мощное тело поверженного стража и распахнул входную дверь.

И безумие началось.

Вецвольд кинулся в бой как неистовый зверь, Харм пускал одну стрелу за другой. Держась на расстоянии, Рейнара вела невидимую войну, орудуя восковыми куколками. Дани стояла у входа в форт, ближе к защищающей ее Алексии.

Настал ее черед. Не желая пока призывать на помощь Бьянмарн, Алексия обнажила свое новое оружие — взятые у Дрессировщицы плети. Она сбивала Венетри с ног, чтобы сделать их легкой добычей для Вецвольда. Хлестала кнутом по тем, кто подбирался к ним с Дани слишком близко, пуская молниевые разряды по их коже.

Но, несмотря на все их усилия, им не давали пробиться к подземелью. В лаборатории оказалось слишком много Венетри — они спускались снизу, чтобы влиться в смертельно опасный танец клинков и чар. Алексия сдалась, и сменила плеть на Бьянмарн. Теперь, когда на кону была ее жизнь, решимость в ней возрастала с каждым ударом. Сил ей придавало и осознание: отец был так близко! Она никак не могла умереть. Сейчас. Здесь. Находясь лишь в нескольких десятков шагов от него, одного из самых близких ей на свете людей.

Оказавшись в самом центре кровавого пира, Бьянмарн затанцевал в ее руке. Алексии почти ничего не оставалось делать — только следовать духам, живущим в нем. Она не запоминала лиц, хотя знала, что, если ей удастся выжить, эти лица вспомнятся сами. Придут ей тогда, когда она их совсем не ждет. Ночью, в кошмарах, как и говорил Джувенел. Иной раз Алексии даже казалось, что это не она приручила меч, а меч направлял ее — или же попросту управлял ею.

Но даже этого оказалось мало. Скользящие уставали, Алексия уже не видела ничего, кроме череды окровавленных лиц. А Венетри… их все еще было слишком много.

И в миг, когда Алексия уже почти утратила надежду на благоприятный исход событий, дверь распахнулась и появился он. Джувенел.

Рунный маг тут же бросился в бой, не тратя ни слова, ни взгляды. С изумлением за его спиной Алексия увидела Ивэн. Ивэн, которая держала ее с сестрой в заложницах, теперь сражалась на их стороне. Поверить в это было непросто.

Появление Джувенела словно вдохнуло в них сил. Алексия, победоносно ему улыбнувшись, вынула из ножен Бьянмарн и кинула ему. В его умелых руках меч затанцевал с удвоенной силой. И очередной его жертвой стал черноволосый и черноглазый Венетри, попытавшийся напасть на Джувенела сзади и застать его врасплох. Верный Бьянмарн этого не допустил — выскользнув из руки рунного мага, он замер на расстоянии волоска от глаза Венетри.