Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 196
- Я закрываю глаза и слышу ту музыку, что звучит по всей земле, - Мей самозабвенно улыбнулась, мечтательно закрыв глаза, - Она слышится повсюду и переполняет меня - прекрасная и бесконечная, как сама вечность.
И волшебная мелодия взорвалась внутри волнующими переливами самых изысканных трелей, расцветая сотней миниатюрных пылающих солнц.
- Эта мелодия называется "Мелодией бесконечности", и она звучит тогда, когда два сердца бьются в унисон - как объяснила мне в своё время одна девушка, которую и ты хорошо знаешь, которая показала мне, что я могу не только разрушать, но и созидать. И вот так гораздо лучше - ты намного красивее, когда улыбаешься, - Марк тоже улыбнулся и легко потрепал её челку, - И мы вместе пройдем этот путь длинною в жизнь, если ты вдруг устанешь, просто скажи мне, моих сил хватит на двоих, - она открыла глаза и встретила взгляд его серых глаз, и его губы коснулись её горячих губ, и он забыл себя, задаваясь единственным вопросом - возможно ли, чтобы губы человеческие были столь сладки? - Поехали домой? В таком виде, в котором мы сейчас, мы можем продолжить наше свидание только дома, - предложил он, не отрывая от неё взгляда, и она расплылась в счастливой улыбке, - Интересно, а цветочные магазины ещё работают?
- Знаешь, вид у тебя был, и правда, пижонский, - она осмотрела его с ног до головы смешливым взглядом.
- Ты так думаешь? - хмыкнул парень, - Моя внешность - инструмент, которым я зарабатываю на жизнь как модель. Ты понимаешь меня? В работе хостес внешность тоже важна. К тому же - это, своего рода, уважение к окружающим людям, чтобы им было приятно смотреть, а может быть - просто компенсация за годы лишений, когда теперь я могу позволить себе лучшее. Как актер, я научился подавать себя, даже научился улыбаться, но и это была только игра на публику. А рядом с тобой я могу быть настоящим - и не важно, радуюсь я или грущу, злюсь или тоскую - я буду тебе небезразличен. И ты мне небезразлична, и мы можем делиться друг с другом любым душевным состоянием.
- Ну, разумеется, - тотчас же подтвердила она, потом подняла голову, привлеченная громкими звуками, и дернула его за рукав, заставляя посмотреть наверх, где небо расцветало яркими огнями, - Ой! Смотри, Марк - смотри же: это фейерверк! В центре парка устроили фейерверк. В детстве меня родители всегда брали с собой на праздники, мама помогала мне надеть красивое кимоно и сделать сложную прическу, а папа водил нас в парк аттракционов и покупал сладости.
- Вот видишь, как тебе повезло, что у тебя есть такие воспоминания - храни их всегда в своём сердце, - улыбнулся он, обнимая девушку, - Я многое бы отдал хоть за часть таких воспоминаний, - он вдруг запнулся, и глаза его стали влажными: в конце концов, он - только восемнадцатилетний мальчишка, семнадцать из которых он прожил не зная своей семьи и своих корней,- Я никогда не любил ни парки, ни праздники, особенно свой день рождения - в такие моменты особенно остро ощущаешь своё одиночество, когда все вокруг веселятся и радуются жизни в семейном кругу. И всё время спрашивал себя - кто я, где моя семья?
- Я всегда поддержу тебя, - Мей провела ладонью по его щеке, - Я не знаю, есть ли Бог на самом деле, но мы вместе попытаемся отыскать его.
Дорогой домой, устроившись на заднем сидении такси, Мей беззастенчиво положила голову на колени Марка - кажется, это становилось уже её фирменным приемом. Впрочем, он не стал возражать, лишь аккуратно поправив выбившуюся прядь её волос. Хотел ли он пойти дальше? Бессмысленно было бы лгать самому себе - его влекло к ней, и сопротивляться этому влечению было всё сложнее, и это вызывало страх. Страх, что он не оправдает тот образ идола, что она создала для себя. Вдруг более близкое знакомство с оригиналом заставит её разочароваться? Хотелось ли ему ощутить шелковистость её волос, почувствовать бархатистость её кожи, увидеть улыбку на её точеном лице и блеск в её глазах? Хотел ли он её? Да, черт побери! Кому он врет! И больше всего боялся не оправдать её надежд. Пережив насилие в детстве, мысли об интимных вопросах вызывали в нем целую бурю противоречий, точно на нем было выжжено несмываемое грязное клеймо. Сможет ли он стать счастливым? Сможет ли сделать счастливой её?
- Какие красивые... - в полу-сне пробормотала девушка, когда он почти машинально принялся растирать пальцы её холодных рук.
- Ты что-то сказала? - от неожиданности он непроизвольно дернулся, но она только крепче сжала его ладонь:
- Руки у тебя красивые, - такие простые слова, и она так легко их говорит, - и глаза - тоже, - он благосклонно-сдержанно улыбнулся, а внутри всё билось и клокотало, и подступающие слезы заставили его моргнуть:
- Уже скоро мы приедем, - тихо произнес он, и она снова закрыла глаза, не выпуская его руки.
До комнаты он донес девушку на руках, осторожно помог снять плащ и в нерешительности остановился:
- Дальше справишься сама?
- А ты хотел помочь? - маленькая чертовка, ещё при этом так многообещающе-соблазнительно улыбнулась, - Я бы не отказалась.
Черт! Это она, что - провоцирует его сейчас? Испытывает на прочность его выдержку, которой и так не осталось? Но это было бы нечестно по отношению к ней, как бы ему не хотелось дойти до конца, но - не сегодня, не при таких обстоятельствах.:
- Спокойной ночи, - он коснулся губами её лба.
- Спокойной ночи, Марк, - провела пальцем по его губам, потом невинный легкий поцелуй щеки.
Да, какое может быть тут спокойствие, когда внутри всё горит от непонятного чувства! Срочно нужно взять себя в руки - ещё несколько секунд, и будет поздно. Один... Два... Три...
- Спокойной ночи, - Марк выдохнул, коротко поклонился и покинул комнату.
Он уже запустил кофе-машину в надежде скоротать остаток вечера за чашкой кофе и побыть наедине со своими мыслями. Однако, одиночеству его не суждено было продлиться долго.
В коридоре послышался шорох, потом - звук открываемой дверцы шкафа в прихожей. Потом он услышал голос - Мей звала его:
- Марк, ты слышишь? Слышишь? - девушка накинула дождевик и уже надевала непромокаемые сапоги, - Это дождь! Дождь! - он только успел накинуть куртку и захватить зонт - такого воодушевления и такой радости на её лице он ещё не видел.
А она потянула его на улицу, принявшись весело прыгать по лужам, поднимая брызги и кружась под дождем, ловя капли губами и руками.
Глядя на это её маленькое безумие, губы его сами изогнулись в улыбке, и он тоже подставил свое лицо дождю.
Какой же она ещё, по сути, ребенок... А когда он сам последний раз вот так запросто радовался рассвету, снегу, или, вот, обычному самому дождю?
А капли дождя смывали всю тяжесть, и на душе становилось легче.
В клубе у господина Ондзи свадебное торжество подходило к завершению. Сменив за роялем Николь, азиат играл проникновенную композицию собственного сочинения. Мало того - он ещё и сам пел, и голос его совершал непередаваемые обороты от высоких тональностей, к более низким, глубоким, чуть хриплым - и обратно. И все в зале заворожено притихли и слушали. А его песня предназначалась только одной - той, чьи волосы золотым нимбом сияли в свете изысканных люстр, соперничая с блеском её ясных глаз, той, чье гибкое тело выгодно подчеркивал тонкий шелк.
Финальную композицию для гостей сыграли сами молодожены - в качестве признательности и благодарности за чудесный вечер.
Это его последний шанс, если он хочет пригласить её на танец.
К его радости, златовласая приняла приглашение. Её улыбка согревала и очищала, а ещё - он сам заметил на её тонкой шее серебряный кулон в виде ангела, что подарил ей.
Девушка провела по цепочке рукой и нежно улыбнувшись, ещё раз поблагодарила за подарок.
Боже, дай сил! Эта её улыбка - как она больно резала, этот её взгляд, от которого так и хотелось зажмуриться, спрятаться, скрыться... Но руки сами обняли хрупкий стан её - крепче.
Не сводил с неё глаз, и только вовремя закончившая звучать композиция уберегла его от опрометчивого поступка - поцеловать её на глазах у всех.
Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 196
