Случайные люди (СИ) - Кузнецова (Маркова) Агния Александровна
Лошадь осталась одна, не лошадь даже, а боевой конь, громадная буланая скотина, которая взяла привычку фырчать посреди ночи так, что я подскакивала на месте. Когда сэр Овэйн снова обрел способность шагать на своих двоих, в седло уселась дама, и так мы и двигались — я до сих пор не понимала, куда, но надеялась, что троица не просто вышла прогуляться и провести за променадом месяцок или два.
Один раз мы вышли к дороге, меня на нее выпихнули первой, а потом выбрались и сами. Дорога лежала прямо, словно резала лес на две половины, а вдалеке над горизонтом стояла пыль. Мы спрятались в лесу, затаились, а мимо нас по дороге прошел боевой отряд. Я никогда таких не видела, но понять, что это не туристы и не торговцы, было несложно: частокол копий, громадные мечи на плечах пеших, лошади в шипастой броне — слишком дорогое удовольствие, чтобы напялить для красоты и не пользоваться. Было жарко, кто-то шел без доспехов, и почти все — без шлемов, и я смогла разглядеть этих людей. Были они чем-то похожи на напавших на нас тварей, многие безволосые, такие же плоские носы и угловатые челюсти. Какой-то совсем другой, наверное, народ, чем мои спутники.
После того, как я много дней как проклятая собирала хворост и сушняк и таскала воду, думаю, у меня есть право так их называть.
Отряд прошел, но на дорогу мы выходить не стали, а снова пробирались лесом. Что за люди, тянет в чащу, ни дать ни взять — барды, того и гляди достанут свитера и гитары и начнут петь про "всем нашим встречам разлуки, увы, суждены". Водка еще. Водки не было, но была эта странная бутыль с пахучей жидкостью, которая все не кончалась и не кончалась, хотя мы использовали уже литров пять. Ей брызгали мясо, пока жарилось, протирали мечи и ножи, капали на разломленные печеные клубни, добавляли в воду и суп, когда появился котелок, девушка Паула смачивала повязку для дамы (я научила ее, как), а сэр Овэйн вместо того, чтобы применять наружно, запрокидывал бутыль и делал по два глотка. Я попробовала однажды слизнуть каплю с ладони, а потом долго плевалась. С другой стороны, может, на нем именно поэтому все так и заживает. Ну пусть, если охота мучиться.
Я разглядывала их исподтишка, моих спутников, то и дело замечала новое. Например, что у дамы холеные руки, но они умеют держать иглу. Она сама зашивала себе платье, и не сказать, чтобы оно выглядело как новое, твари хорошо потрепали его, но, во всяком случае, получилось аккуратно. А еще она владела мечом, мне не показалось той страшной ночью. Девушка Паула помогала надеть сложную портупею и пристегнуть ножны, они прятались в юбках, но при опасности дама выхватывала оружие легко и привычно. Грациозно, думала я с уважением, поглядывая. Как грациозны движения того, кто знает, что делает, и делал это тысячу раз.
У девушки Паулы меча не было, зато был нож, которым она рубила хворост, головы рыбинам, потрошила тушки зайцев и еще каких-то местных зверьков (мясо у них было жесткое), обрезала нитки и даже окапывала вокруг костра. Больше у нее из пожитков ничего не было, она приспособила на себя седельную сумку с убитой лошади, и теперь носила там вещи дамы. Ей же помогала одеваться по утрам и раздеваться вечерами, разувала. Бережно стирала во встречных ручьях ее наряды, а свое платье торопливо полоскала и тут же вешала сушиться. А длинную нательную рубаху не снимала никогда, даже когда купалась. Вообще, она была стыдлива, я привыкла отворачиваться, когда она показывала, что хочет поправить башмак или что-то в рукаве. Что интересно, дама насчет таких вещей не переживала, оставляла одежду на бережку очередной речки и входила в воду голышом, придерживая волосы. Я, чтобы не отставать, плескалась тут же и тайком разглядывала стройную фигуру с небольшим животиком. Как у рожавших — не сходит, сколько упражнений ни делай. Я смотрела, как она моет низкую мягкую грудь, заходит в воду по плечи и позволяет девушке Пауле вымыть ее волосы, и думала, что так бы выглядели русалки, если бы населяли лесные водоемы: нагие, белые, с локонами, распластанными по воде, как нити водорослей. Запутают ими и утащат. А русалке будет прислуживать юная утопленница, которая как была до смерти скромной деревенской девушкой, так и осталась после, и даже волосы не распустила и не сняла рубаху, так и ходит в ней по дну. Носит за русалкой ее длинные косы, словно шлейф.
Сэра Овэйна они почему-то не стеснялись. А он вел себя так, словно это не три обнаженных женских тела перед ним, а три березы. Вышел на берег, зачерпнул воды в котелок, бросил взгляд, ушел. Дама даже не обратила внимания. Зато что-то долго ему выговаривала, когда он глядел, как я очищаю ссадину на коленке, задрав платье. По мне, так глядит и глядит. Я на него тоже гляжу. Мылся сэр Овэйн отдельно, после всех, а я ходила за ним не столько подглядеть, сколько проплыть до середины лесного озерца и обратно, пока он трет себя у берега пучком травы. Шрамов на нем было много, мускулов тоже. Есть два типа привлекательных мужчин: "а-ах" и "ух!". "Ах, какой" — это миловидный мальчик, которого хочется облизать и оставить у себя жить. "Ух, какой" — это мужчина, которому сразу хочется выдать диваны, чтобы двигал, тяжести, чтобы носил, опасность, чтобы защищал, проблемы, чтобы решал — потому что без этого они теряют весь лоск, вся их обветренная прищуренная мужественность становится ни к чему. Часто некрасивы на лицо, но берут не этим, а тем, что все делают уверенно и веско, от курения сигар (что само по себе очень внушительно) до скручивания вчерашней газеты, чтобы прибить муху. Мороки с этими типами много, держать дома я бы такого не стала, но от раза к разу — почему бы и нет. Или просто поглазеть, в старом кино их много. А сэр Овэйн теперь — и вживую. Тоже некрасивый на лицо, но очень, очень суровый, и зыркает иногда так мрачно, что девичье сердце так и должно заходиться. Даже у меня от подобных граждан что-то сладко пульсирует в животе. Пусть ведет своего устрашающего коня под уздцы и бряцает мечом, а больше ничего и не требуется. Я выбиралась из воды нарочно так, чтобы было видно, как он драит себе грудь, и от этого на спине ходят под кожей мышцы. Как расправляет широкие плечи, отжимает темные волосы. Со спины — идеально.
Спина была иссечена шрамами вдоль и поперек, словно его драли граблями.
Дама не одобрила, что я трусь около него во время помывки. Смотрела грозно и что-то выговаривала, я делала виноватое лицо и просила про себя и даже вслух, чтобы они меня не оставили в этом проклятом лесу, как Белоснежку, на съедение волкам. Правда, дама хмурилась и когда сэра Овэйна рядом не было, и я скоро догадалась, что она имеет что-то против плаванья. И в самом деле, я перестала пересекать озерца и заводи, и порицательные взгляды прекратились. Я почти не удивилась: чего еще ждать от мест, где платья в пол, конные путешествия, мечи и копья — обычное дело. Шаг вправо, шаг влево — тебя уже волокут на костер, наверняка я успела совершить с десяток богохульств и двадцать раз опорочить свою девичью честь. И у нас-то в некоторых странах женщинам нельзя показывать лицо, говорить с незнакомыми мужчинами и заниматься спортом, а я тут и плаваю, и все что угодно. Сплошная бездуховность.
Что они меня оставят, я правда боялась. Они пытались меня выставить еще раз, когда мы дошли до перекрестка троп. Снова дали в дорогу клубней и пучок сочной травки, которую приятно было жевать для свежести во рту и голове. Показывали направление. Я мотала головой, а потом долго тащилась за ними. Спускался вечер, и в темноте мне, как все эти дни, мерещились желтоглазые уроды. В конце концов на меня перестали махать руками, а на очередной стоянке послали, как обычно, за хворостом.
На третий день мы набрели на трупы. Деревья расступились, открыли пологий холм, а на склонах тут и там лежали в траве мертвые тела. Были это и нормальные люди, и странные, вроде тех, что мы видели на дороге, все вперемежку. Сэр Овэйн тут же снял с одного шлем, примерил. Принялся ворочать один за другим, сдирать кольчуги, прикладывать на себя. Дама ходила, перешагивала, подбирая юбки, поддевала забрала концом ножен, рассматривала лица и гербы на плащах и туниках. Девушка Паула собирала одежду и стаскивала в одно место охапками. Я стояла на вершине холма и слушала, как тихо вокруг, только шелест листвы и тонкий звон, словно это солнечный свет звенит золотисто о блестящие латы. Тихо… ни воронья, ни мух.
Похожие книги на "Случайные люди (СИ)", Кузнецова (Маркова) Агния Александровна
Кузнецова (Маркова) Агния Александровна читать все книги автора по порядку
Кузнецова (Маркова) Агния Александровна - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.