Девушка в шляпе и собака на трёх лапах (СИ) - Лабрус Елена

Геннадия никогда не разрушала магию последних минут. Не здоровалась, не обращала на себя внимание. Не спрашивала: «Вы готовы?» Разве можно к такому подготовиться?

Она подходила так незаметно, как только могла. Иногда ей помогал Амон. Он отвлекал на себя внимание. Клал морду на худые колени. Влажный чёрный нос тыкался в слабые ладони. Печальные собачьи глаза заглядывали в душу. Он сам был там однажды, на самом краю, на той границе, где жизнь становится ничем. Он видел смерть этими внимательными глазами. С ним уходить было не страшно.

В этот момент Генке оставалось только сделать укол.

Комариный укус саднил сильнее. Маленькая пластиковая капсула с лекарством. Несколько капель смертоносного вещества. Её бабушка разработала эту смесь. Генка гордилась тем, что довела её до совершенства. Ни боли, ни страха, ни неприятных ощущений. Как незаметно человек из бодрствования проваливался в сон, также незаметно из жизни он переходил в смерть.

Девушка посмотрела на часы и подала знак собаке. Но безотказный Амон вдруг заартачился. Вместо того, чтобы идти вперёд, он сел у ног.

Генка подала условный знак ещё раз. В ответ пёс лёг и, положив морду на лапы, тихонько заскулил.

Светлый затылок женщины тут же показался неестественно безжизненным. Чтобы не привлекать внимание, девушка кинула в сторону первый попавшийся под ноги сучок. Эту команду Амон выполнил. А она, придерживая шляпу и усиленно делая вид, что наблюдает за собакой, прошла вперёд и развернулась лицом к креслу.

Смерть и сон невозможно перепутать. Женщина мертва, хотя, неестественно закинув голову и приоткрыв рот, казалась всего лишь спящей. Длинная шея выгнута подобно лебединой, руки безвольно свесились.

Нужно уходить. Им с Амоном здесь больше делать нечего. Но Генка хотела кое-что проверить. Будет подозрительно, если она приподнимет женщине веко. Привлекать к себе внимание категорически нельзя. Но даже с тех двух шагов на расстояние которых она подошла, ей стало видно, что один глаз женщины приоткрыт. Узкий кошачий зрачок уставился в небо.

И смутная догадка переросла в уверенность. Ей не показалось! Это его она видела в обед в особняке. Сбегая, из-за него искалечила ногу. Будь ты проклят, Вайс! Теперь ей ещё и не заплатят.

Она стиснула зубы. Хотелось зарычать от ярости.

— Она что, умерла? — знакомый голос и ошарашенное круглое лицо.

— О, боже! Пепси, ты что здесь делаешь?

Но парень не слышал её, он испуганно таращился на умершую женщину. Его остолбенелый вид ясно давал понять, что здесь что-то произошло. А девушке совсем не нужно привлекать к себе внимание.

— Не вздумай ничего трогать, — девушка потянула его за руку к проходу между кустами.

— А может она ещё не умерла? Нужно проверить. Может, вызвать скорую?

— Далась тебе эта скорая! Целый день вызываешь, — ворчала Генка вполголоса.

Парень механически передвигал ноги, но голова никак не хотела отворачиваться от поразившего вида.

— Пошли, пошли отсюда, — она ущипнула его, чтобы парень, наконец, обратил на неё внимание.

— Ай! — он пришёл в себя и потёр руку.

— Без нас обнаружат, и вызовут кого надо. Пожалуйста, Пепси, не вмешивайся в это.

Ей кое-как удалось увести его за кусты, когда раздались первые взволнованные крики:

— Кто-нибудь, помогите! Вызовите скорую! Здесь женщине плохо.

— Я же говорил, может она не умерла, — разнервничался парень.

— Поверь мне, Адольф. Она умерла. Ей уже ничем не поможешь.

Ей хотелось исхлестать его по щекам, но он уже пришёл в себя.

— Слушай меня, — они медленно пошли по алее в сторону, противоположную той, куда на крик уже торопились со всех сторон зеваки. — Вы с Амоном медленно и не торопясь сейчас пройдётесь по набережной и подождёте меня у выхода из парка.

Она вытащила из сумки обычный непрозрачный пакет с ручками, засунула туда шляпу и вложила в руку парня.

— А ты куда? — остановился он.

— Сделай, пожалуйста, как я прошу, — она легонько подтолкнула его по направлению движения. — Встретимся у входа. Амон, птички!

В отличие от парня, пёс послушно захромал в нужном направлении, только что не кивнул. А парень кивнул и наконец, пошёл за собакой.

Преображение девушки на этом не закончилось. Она распустила волосы, достала тонкий разноцветный шарф. Шелковистым покрывалом он прикрыл её плечи. И как бы нестерпимо не болела нога, стараясь не хромать, она протиснулась среди столпившихся людей ближе к месту трагедии.

Несчастный муж усопшей уже взял на себя заботы о теле жены. Вытирая слёзы, он кому-то звонил, и взволнованные перешёптывания толпы и негромкие соболезнования проходили мимо его ушей. Генку интересовал не он. А тот, кто всё испортил. Он непременно должен здесь быть. Он никогда не пропускает шоу с обнаружением трупа.

Она не встретилась с ним взглядом. Зеркальные Ray Ban Aviator скрывали его бесстыжие льдисто-голубые глаза. Но он её тоже узнал. Лёгкий кивок в сторону она расценила как предложение поговорить.

— Сукин ты сын, Вайс! — поприветствовала она его злым шёпотом.

— И ты отлично выглядишь, Гентана, — широко улыбнулся он. С его британским акцентом это прозвучало как «отлЫчно выглАдЫшь, ГЭнтана». Когда он говорил по-русски, то казался таким беззащитным, что заподозрить хладнокровного убийцу в нём даже посвящённым трудно.

Они присели на скамейку, скрытую от посторонних глаз стриженным кустарником. Девушка вытянула болевшую ногу, но особо её страдания это не уменьшило. Зато придало ей злости.

— На кой чёрт ты влез?

— Ты о чём? — неподдельное удивление в его голосе. «Ты о чОм?»

Она внимательно посмотрела на его вытянутое лицо, рыжеватую трёхдневную щетину. Типичный англичанин. На впалых щеках морщинки, в тех местах, где они обычно обозначаются улыбкой. Тонкий нос перечёркнут дужкой очков. Он снял их и потёр переносицу.

— Это была твоя работа, — парень неправильно поставил ударение ("твОя"), но Генка умела это не замечать.

— Была, но кто-то сделал её за меня, — она испепеляла его гневным взглядом.

— Признаюсь, я был удивлён не меньше, когда увидел её расширенные зрачки. Ты так не работаешь, — он перешёл на английский.

Специальная тряпочка в его руках ни на секунду не замедлила движение по стёклам очков.

— А я не удивилась, Вайс. Я готова была тебя прибить, когда увидела её «кошачий глаз». Только ты оставляешь за собой эту фирменную подпись, — она продолжала говорить по-русски. Пусть напрягает мозги.

— Это не подпись, — улыбнулся он. Ему явно польстило сказанное. — А обычная проверка. Я всегда убеждаюсь в смерти клиента.

— Убедился? — хмыкнула она.

— Да. Она мертва. Но её убила не ты. И не я.

Он проверил очки на свет, подняв их к последним лучам уходящего солнца, и снова нацепил.

— Не вешай мне лапшу на уши, Вайс, — с трудом, но она встала, давая понять, что разговор окончен.

Он свёл к переносице брови — русские поговорки всегда доходили до него с трудом.

— Не ври мне, Вайс. Не ври. Я видела тебя с мужем умершей. И нескольких часов не прошло с момента твоего появления, а она уже мертва. Видимо, муж устал ждать, когда она решится, хоть твои услуги и стоят дороже.

Она не хотела выглядеть слабой, но боль усилилась, нога опухла под тугой повязкой, каждый шаг давался с трудом. Генка не гордо встала и пошла, а кое-как поднялась и заковыляла к выходу.

— Что у тебя с ногой?

«Что у тЭбя с нАгой» — передразнила она мысленно.

— Дверью прищемила, — ответила она, не оборачиваясь.

— Я не встречаюсь с заказчиками! — крикнул ей вслед парень на французском.

«Же нё рокунт…» — она замерла, не столько осмысливая саму фразу — она, как и Вайс легко общалась на нескольких языках — сколько её смысл.

А ведь он прав! Наёмные убийцы никогда не приезжают в гости к заказчику. А их общение с мужем убитой сегодня выглядело таким дружеским.

Секундная заминка может и не осталась незамеченной для Вайса, но продолжать разговор всё равно не было нужды.