Я стану твоим зверем (СИ) - Снежинская Катерина

— Эй, погоди! Что за мысли-то такие? Или это что, невестина лихорадка? — Орун перехватила руку принцессы — уже расчёсанную до царапин, погладила пальцы. — Тебя же готовили. Только этим и занималась: как драконы живут, да чем дышат, и как мужу угодить.

— Занималась… — тихонько всхлипнула Рэнна, отворачиваясь в сторону. — Да ведь про них неизвестно ничегошеньки! Язык и тот с пятого на десятое. А ты вот знаешь, что вернувшиеся их лишь нахваливать могут? Если ж хотят что-то другое сказать, так будто губы слипаются?

Леди Брэн совсем не аристократично, зато с чувством присвистнула.

— Драконья магия, — покивала понимающе. — Но ведь возвращаются-то немногие, большинство там и остаётся!

— Откуда ты знаешь, что остаются? — жалобно хлюпнула носом её высочество, опустила голову, занавесившись волосами. — Может, они своих слуг вообще… едят!

— Ой, ну ты как скажешь! — хмыкнула Орун. — Коров им не хватает, человечинкой закусывают!

— А, может, я ему не понравлюсь? У него же целый гарем из лучших девиц! И не каких-нибудь, а в Колыбели Сладости обучавшихся.

— Ты там же училась.

Брюнетка удивлённо глянула на слезищу, на руку капнувшую, слизнула её задумчиво.

— Так я же только… теоретически! — крикнула Ренна, раздражённо выдёргивая ладонь из пальцев подруги. А слезы уже дождиком закапали, правда, теперь на покрывало. Но его не жалко — и без того мокрое. — Ты вот знаешь, например, что у них нет слова «жена»?! Есть «мать» и есть «приятная вещь». Понимаешь? Жены нет, а только приятная вещь имеется! И если на драконий перевести: «Эта вещь доставляет мне удовольствие», то получится: «Это вещь — моя жена!».

— Да откуда ж мне знать? — неуверенно пожала плечами Орун. — Меня их языку не учили.

— А вот теперь знаешь! — Ренна вскочила, принялась нервно вышагивать от стены к стене, видимо, позабыв, что из бассейна голышом выбралась и с тех пор так и не оделась. — Всё ещё хочешь со мной ехать?

— Может, и не хочу, — проворчала леди Брэн, тактично отворачиваясь. — Да только у меня выбора нет. Откажусь — император моего отца заживо сожрёт. А придворные косточки обглодают. Только представь, какая война за это место шла, сколько золота потратили! Твои фрейлины чай пить боялись, потому что в последние месяцы подавальщики вместо сахара в чашки исключительно стрихнин с мышьяком сыпали.

— У тебя хоть выбор есть! Ну вот хоть какой-то! — истерично выкрикнула принцесса, патетически воздевая руки к потолку. — А у меня совсем нет, никакого!

— Знаешь что? Хватит тут панику разводить! — решительно отрезала Орун. Перехватила Её мечущееся Высочество посреди комнаты, силком усадила на кушетку. — Он же тебя выбрал, так? Значит, понравилась.

— Подружка, у тебя совсем с головой беда? — жалобно спросила принцесса. — Гемнон видел меня один раз, когда ещё совсем малышкой была. И с тех пор даже портрета прислать не просил!

— Ладно, подойдём к проблеме с другой стороны, — упрямо мотнула головой леди Брэн. — Ты его любишь?

— Люблю, — тяжело вздохнула принцесса, — с детства и люблю.

— Ну, значит, всё получится! — подытожила наперсница. — Ты же у нас упрямая и упорная. А теперь давай-ка собираться-одеваться. Иначе, боюсь, тебя жрецы к статуе Великого как есть поволокут. Им-то всё равно, лишь бы дело закончить. Пойду, служанок кликну.

— Иди, — обречённо согласилась Рэнна, утираясь совсем по-простецки — ладошкой.

И в самом деле: будь что будет. Главное она для себя давно решила. Теперь просто нужно это в жизнь воплотить.

Стук в стекло — в общем-то, негромкий и вполне корректный — заставил Ренну на сиденье подскочить. Хорошо ещё, что каретники, мастерившие дормез [6] для невесты, догадались стенки мягким оббить. А то бы сверкать принцессе шишкой — приложилась-таки лбом от неожиданности.

— Простите, что беспокою, Ваше высочество, — большим шмелём прогудел капитан охраны, — просто хотел сообщить: мы подъезжаем к Золотолесью, уже застава показалась. И вас встречают — флаг гемнона на донжоне висит.

— Ничего страшного, — хриплым со сна голосом отозвалась Ренна, — наоборот, спасибо, что предупредили!

— Надеюсь, нам дадут время привести себя в порядок? — раздражённо буркнула Орун, разглаживая мятый, будто коровой жёваный подол.

Принцесса в ответ лишь хмыкнула неопределённо. Она тоже надеялась. В таком виде встречаться с мужем совсем не хотелось. Но, поди, умудрись сохранить наряд опрятным, причёску целой, а цвет лица свежим в тряской карете, когда все горбыли, ухабы и рытвины Большого Имперского Тракта норовят оставить о себе память синяками. И так двадцать дней с гаком. Вроде бы, что ещё делать в дороге, как не спать? Но и это невозможно из-за постоянной болтанки. Даже ночью, улёгшись в постель, Ренна подолгу уснуть не могла — всё мерещилось, будто кровать тоже раскачивается и подпрыгивает. И вставала, не выспавшись: в дорогу отправлялись рано, ещё затемно — охрана торопилась побыстрее до Грани добраться.

В общем, как принцесса устала после брачной церемонии, растянувшейся на три часа и ничего, кроме удушливой жары, да запаха свечей в памяти не оставившей, так с тех пор и не отдохнула. Хотя в этом и положительная сторона имелась: на страхи и переживания сил не осталось.

Надеялись девушки зря — гемнон решил к невесте запоздалое уважение проявить, потому и встречал караван лично, прямо у кордегардии [7].

Не один десяток раз Рэнна эту сцену себе представляла, чего только не нафантазировала. И, конечно, прекрасно понимала, что её мечты с реальностью будут иметь мало общего. Но вот того, что при первой встрече она уставится не на мужчину, о котором с детства грезила, а на посторонних женщин, никак не ожидала.

С другой стороны, муж-то что? Обычный, чёрный, как и запомнилось. А вот две… ну, допустим, дамы, с перепуга показавшиеся принцессе абсолютно голыми, внимание, безусловно, привлекали. Похожи друг на друга, как две капли воды: рослые — Ренна бы им, наверное, макушкой едва до плеча доставала — смуглые, темноволосые. С таким ярким макияжем, какого отродясь видеть не доводилось. И всё-таки не голые. Но практически прозрачные покрывала, заменяющие им нормальные платья, оставляли мало простора для фантазии. А вот драгоценностей на женщинах было гораздо больше, чем ткани. Даже на пальцах ног, обутых в открытые сандалии, поблёскивали камушками колечки.

— Рад приветствовать принцессу на землях Защитников, — низкий и густой, как хороший мёд голос вывел её высочество из ступора.

Наскоро скроив милую улыбку, Ренна обернулась. И только для того, чтобы увидеть, как гемнон Арэн с каменной физиономией подаёт руку Орун. А у Защитников, за его спиной стоящих — показалось, что их очень уж много, целая толпа — на физиономиях расползаются одобрительные ухмылки.

— Э-э… — проблеяла леди Брэн, пряча руки за спину, — простите, сир… Видите ли…

Обида, едкая, как кислота, подкатила к горлу. И ведь знала же: обязательно опростоволосится. Но так! Чтобы собственный супруг подругу, фактически служанку, за неё принял? Прилюдно данную пощёчину и то перенести легче.

— К сожалению, тут произошла ошибка, — отчеканила Ренна, гордо вскидывая подбородок, выпрямляя спину, чтобы казаться хоть чуточку выше. — Принцесса — это я.

Всё же, на природе неловкую тишину пережить легче. Даже когда все молчат, звуки остаются. Ветер листьями шуршит, пичужка цвиркает, кузнечики в высокой траве тренькают. Да и есть, на что отвлечься. Допустим, сделать вид, что лес рассматриваешь, благо, красота кругом неописуемая, недаром же его Золотым назвали — в этих краях вечная щедрая осень царила. Золотолисты расцвечивали горизонт всеми оттенками охры, рыжины и солнечно-сливочного жёлтого. И такое богатство на фоне голубовато-сиреневых гор. От видов на самом деле дух захватывает!