Эндора (СИ) - Петровичева Лариса

«Везение, — ошарашенно подумал Эльдар. Он никак не мог поверить в то, что ему настолько повезло. — Невероятное везение, как в книжках». Он будет жить, Кадес спасет Лизу, и они вдвоем вернутся домой — остается надеяться, что они успеют спасти Катю и остановить Рудина.

— Где лучше сразиться с Кахвитором? — негромко спросил Эльдар. — У нас или у вас?

Кадес усмехнулся и покачал головой. Закончив зашивать разрез, он перекусил нить быстрым движением крохотных ножниц, затем смазал свежий шрам каким-то ледяным зельем, таким вонючим, что от смрада у Эльдара закружилась голова — впрочем, зловонная дрянь довольно быстро сняла все неприятные ощущения, и Эльдар почувствовал, что может встать и отправляться на поиски новых злоключений хоть сейчас.

— Все бы вам саблей махать, друг мой, — сказал Кадес и хлопнул в ладоши. По его сигналу в лабораторию вбежали двое помощников и, повинуясь беглым распоряжениям хозяина, со всей возможной осторожностью подняли Эльдара со стола и перенесли на кресло в углу, заботливо набросив на грудь легкое одеяло. — Пока не думайте о сражениях. Еще неизвестно, как будет вести себя ваш осколок.

Эльдар подумал и признал-таки правоту Кадеса. Он едва держался на ногах и теперь, когда действие мази потихоньку сходило на нет, снова начал чувствовать растущий озноб. Однако понимание того, что, несмотря на все его старания, Катя снова попала в беду, а Рудин готовил масштабное наступление и не имел никаких помех, заставляло Эльдара мучительно рваться вперед.

Катя. Теперь он снова мог думать о ней. Кадес говорил, что формулу превращения человека в мага теперь можно считать по ее крови — это означало, что получив свое, Рудин просто убьет бывшую эндору, и вряд ли Знаменский и его всемогущий шеф заступятся за девушку.

— Я должен думать, — сказал Эльдар. — Надвигается война. Кадес, если я не буду думать, то Параллель растопчет армия мертвых магов. Рудин… Кахвитор не один, у него очень серьезная поддержка со стороны наших магов, — не зря же Томаш засветился во всей этой афере, наверняка имеет свой крупный интерес. Хотя вряд ли Рудин станет награждать того, кто приложил руку к смерти его отца.

— Если вы все-таки умрете, то нам тогда никто не поможет, — заметил Кадес. Слуги возились рядом с колбой, и Эльдар хотел было крикнуть им «Осторожно, вы! Не трясите так! Она еще жива!». Умирающая русалка безжизненно качалась в зеленоватой жиже, жалко свесив тонкие, почти прозрачные руки, и Эльдар вдруг подумал, во что превратит Лизу камень меречи.

Заковыристая может получиться дрянь.

— Впрочем, мы тут тоже не лыком шиты, — с определенной гордостью заметил Кадес. Подойдя к колбе, он нажал на какой-то рычаг, и колба, тихо вздрогнув, стала медленно и плавно опускаться вниз, принимая горизонтальное положение. — У нас есть, чем его встретить.

— Шестьдесят пять тысяч магов, — выплюнул Эльдар. Он не понимал, почему Кадес настолько спокоен. — Мертвецов, полностью покорных его воле. Кадес, вам совсем не страшно?

Кадес пожал плечами и нажал на какую-то кнопку в боку капсулы. Эльдар услышал негромкое шипение и плеск, и зеленоватая жижа стала потихоньку вытекать из капсулы через черную гофрированную трубу.

— Нет, — равнодушно сказал он. — Мне почему-то совсем не страшно. У него нет столько магов, дорогой друг. Допустим, у него есть оживленные мертвецы, но, чтобы командовать ими, ему нужна эндора. Эндора, которая пойдет с ним по своей воле.

— Катя, — прошептал Эльдар. — У него есть Катя.

Жижа полностью вытекла из капсулы, и слуги медленно и очень осторожно извлекли из нее Лизу и разместили на столе. Эльдар смотрел, закусив губу; ему казалось, что его русалка умерла.

— Эта девочка уже не будет эндорой, — буднично сообщил Кадес, раскладывая инструменты на подставке. — Магом — да. Но не эндорой. Я поставил определенный предохранитель, когда лишал ее магии. Так что дышите глубже, дорогой Эльдар, и помолчите пару минут. Я буду работать.

Эльдар послушно замер в кресле, глядя, как Кадес придирчиво выбирает нож. Ему было очень страшно смотреть — Эльдар боялся, что не выдержит вида развороченной груди Лизы, боялся, что она умрет вот так, выпотрошенной куклой, русалкой, выброшенной на берег — но он не мог отвести взгляда.

Кадес действительно был мастером своего дела. Лезвие легло на влажную, покрытую зелеными каплями кожу под левой грудью русалки и медленно заскользило вниз и куда-то вбок. Показалась кровь, темная, густая. Эльдар смотрел, и ему казалось, что он уже никогда не сможет закрыть глаза. Кадес положил нож в предупредительно подставленную руку одного из слуг и взял банку с камнем меречи.

— Будем надеяться на лучшее, друг мой, — негромко сказал он, и Эльдар услышал взволнованную дрожь в его голосе. Камень выпрыгнул из жижи и едва не удрал куда-то под стол, но Кадес ловко ухватил его и вкрутил сжатый кулак в разрез — глубоко, с тяжелым стоном, словно поднимал невероятный по тяжести груз. Эльдар смотрел.

Кадес резко выдохнул и, рывком выдернув руку, зажал разрез, навалившись на распростертое тело русалки всем весом — камень рвался наружу, он не хотел работать, оживляя Лизу, и ему не нравилось, что покинуть новое место обитания не представляется возможным. Бледное девичье тело подбросило на столе, потом еще один раз, и еще один.

— Держать! — прорычал Кадес таким металлическим властным тоном, какого Эльдар никак не ожидал услышать от него. Он попробовал было встать с кресла, но сразу же рухнул обратно — ноги не держали. Слуги навалились на бьющуюся русалку, Лизу подбросило на столе еще раз, и камень решил, что силы все-таки не равны, и сопротивляться нет смысла.

«Интересно, как Гамрян один справился со мной», — подумал Эльдар. Кадес что-то выдохнул, и слуги отступили — мокрые, испуганные, тяжело дышащие. Лиза обмякла на столе и открыла глаза: мутные, но все-таки живые.

Да, она была жива. Эльдар прошептал что-то — он и сам не понял, какие именно слова облегчения сорвались с его губ, и, зажав глаза ладонью, заплакал, словно ребенок.

— Вот и хорошо, — довольно проговорил Кадес. — Вот и замечательно. Лиза, милая, вы меня слышите?

Эльдар замер, боясь пропустить хотя бы звук.

— Да, — прозвучал в лаборатории знакомый женский голос, и Эльдар понял, что ему никогда еще не было настолько хорошо и легко. — Кто вы.

— Я Кадес. Хозяин замка и ваш друг, — звякнули инструменты, и Кадес принялся аккуратно зашивать разрез. Лиза шевельнулась на столе, и Кадес тотчас же предупредительно зацокал языком.

— Осторожно, моя дорогая. Постарайтесь не делать лишних движений. Я бы усыпил вас, да камень не даст это сделать.

Собрав все силы в кулак, Эльдар поднялся с кресла и медленно направился к Лизе. Идти было невероятно тяжело: воздух будто бы сгустился, и невидимые ветви и корни обхватывали Эльдара за ноги, воздвигались непреодолимой шипастой преградой, цеплялись за плечи. Но он продолжал двигаться и, достигнув-таки стола с русалкой, понял, что все помехи исчезли.

Мутные глаза Лизы на мгновение прояснились. Ей даже удалось слабо улыбнуться. Эльдар взял ее маленькую холодную руку в ладони и негромко произнес:

— Привет. Добро пожаловать обратно.

— Привет, — откликнулась Лиза. — Мы проиграли, да?

— Да, — сказал Кадес. — Но вы оба живы, и проиграна только битва, а не война.

— Я устала воевать, — еле слышно промолвила Лиза. Кадес сделал последний стежок и стал завязывать узелки. Светящаяся нить медленно таяла, оставляя после себя тонкий розовый шрам.

— Все будет хорошо, — сказал Эльдар. Сейчас он был не в силах отвести взгляд от шрама, под которым ворочался камень меречи, и не мог выпустить руку Лизы. — Все будет хорошо, правда.

Губы Лизы дрогнули в ироничной полуулыбке.

— Ты всегда это обещаешь, — заметила она. — Но в итоге… В итоге становится только хуже.

Камень еще немного повозился, осваиваясь, а потом выбрал-таки место и замер, погрузившись в некое подобие сна. Эльдар чувствовал каждое движение артефакта так, словно он по-прежнему был у него в груди. Мог ли предположить Рудин, когда наносил по Эльдару сокрушающий удар, что это потом поможет спасти Лизу…