За границами легенд (СИ) - Свительская Елена Юрьевна

— Как вам угодно, принцесса, — сказал тот, уже зрелый эльфийский мужчина, у которого шла уже Короткая молодость, судя по поседевшим прядям у висков, — Кстати, напоследок хотел бы задать вам всего один вопрос. Если позволите.

— Позволяю, — сказала как могла дружелюбно.

— Какие виды искусства вам нравятся? Мы бы могли уже сегодня набросать план занятий для вас, с учётом ваших пристрастий.

— Ну…

Сначала хотела умолчать об этом. Ведь хуже человеческой девки, наверное, для них могла быть только девка из деревни, коей я и являлась. Но, впрочем, если не скажу сейчас, они всё равно смогут понять потом. Или отец вздумает шантажировать меня раскрытием этой информации в будущем.

Вздохнув, сказала сразу:

— Увы, я мало смыслю в искусстве. Я выросла в Черноречье, в деревне. В самой обычной деревне. И разве что смыслю что-то в растениях, но, насколько поняла, мои знания и умения — лишь малая толика того, что умеет остроухий народ.

Его глаза потемнели.

— То есть, эльфийский народ, — исправилась и сразу же пожалела. Акар ж говорил, что могу дразнить их, притворяясь, что не подозреваю, что им не нравится это прозвание.

— Тогда, думаю, вы умеете танцевать какие-то человеческие танцы, — седеющий эльф улыбнулся, — Вы покажите нам ваши танцы, а мы — наши. Что ж, более не смею вам мешать, — он поклонился и остальные тоже, вслед за ним, — Пойдёмте, мастера, обсудим, с чего нам лучше начать обучение Зарёны.

И даже в том, что мне учить, мой голос почти не имеет веса…

Вышла, с трудом сдержав вздох. Не стоит им показывать, как сильно мне это всё не нравится. Чтобы иметь хоть какое-то преимущество среди остроухих, мне придётся научиться врать. Не то что б я не делала этого раньше… но остроухие, видимо, редкостные мастера оставлять свои истинные эмоции и чувства при себе, за маской дружелюбия и вежливости.

Син проводил меня до моих покоев — я шла, погружённая в невесёлые мысли, как же мне выжить в этом гадюшнике среди этих смазливых эльфийских рож, где нет ни одного приличного человека — и он меня разговорами не донимал. Разве что вдруг предложил куда-то пройти, ещё с той стороны. Я с некоторой заминкой проследовала. Перейдя короткий коридор, мы вышли с другой стороны здания. Ого, выходит, его не обязательно было обходить в длину! На прощанье, у входной двери, ведущей в мои личные покои, мужчина осторожно подхватил мою руку — одарила его мрачным взором — и легко коснулся губами моих пальцев. Пожелал мне хорошо отдохнуть — и наконец-то свалил.

История Зарёны "Чужие тайны" 6

Пара дней занятий прошла на удивление хорошо. Утром заходил Син, предусмотрительно постучав. Я, помня о былой неловкой ситуации… Впрочем, нет, мне просто не хотелось опять оказаться в его присутствии почти голой. Короче, я просыпалась рано — в деревне к этому привыкла — тащила первую попавшуюся тряпку из шкафа — и досыпала. Син критиковал, много всего говорил о смешении цветов, о том, что идёт какому типу внешности, что-то там нёс про какие-то «тёплые» и «холодные» оттенки. Мол, один и тот же цвет может, как подходить к лицу, так и не подходить, в зависимости от того, «тёплый» ли то оттенок или же «холодный». Я с серьёзным видом кивала, будто понимала, о чём речь.

На третий день, сжалившись надо мной, или же куда-то торопясь, дал мне наконец-то приличный совет. Оказывается, чтобы смотреться лучше, можно было просто выбирать поверхность тряпки и украшения. Чтобы они, желательно, были разных фактур. К блестящему украшению подбирать ткань неблестящую. И, наоборот, к украшениям из не гладких камней или тусклых выбирать мерцающую ткань. Ну, там ещё сказано было, что к чёрному и белому цвету много всего идёт, что украшений хорошо бы немного. На шею кулон или ожерелье, кольцо — и вполне хватит. Мол, кичиться драгоценностями ни к чему. Лучше немного, но изящно. Ещё уточнил, что к моей бледной коже и рыжим волосам хорошо подойдут чёрный, алый, васильково-синий, бирюзовый, изумрудно-зелёный или бирюзово-зелёный. Ещё добавил, что можно выбирать наряды в цвет глаз, в цвет губ и в цвет вен. На этом, спасибо ему, наконец-то заткнулся. Хотя и угрожал «вскоре рассказать про причёски» и, заодно, «про заклинания, которыми можно подрастить волосы, впрочем, этими заклинаниями лучше не увлекаться».

После мы шли завтракать вместе с другими моими учителями. Отец отсутствовал. О мачехе по-прежнему долетали лишь чьи-то случайные упоминания. То ли она вообще не хотела меня видеть — тут могу её понять, ведь эльфы недолюбливали людей, а её муж спутался с человеческой девушкой, да и вообще много с кем до моей мамы и после неё — то ли проводила дни и ночи у кровати моего брата. Проведать брата меня не приглашали. Я, поняв, что не жаждут, не рвалась. Хотя на мои редкие вопросы отвечали, что наследник «весьма плох». Жаль. Я видела брата всего лишь раз в моей жизни и, боюсь, больше никогда не увижу.

После завтрака и до обеда шли танцы. Я научила того, с седыми прядями, а ещё светловолосого танцевать танцы моей родной страны. Имён я их, кстати, никак не могла запомнить. Там было что-то до жути похожее, из трёх букв. Не понимала, как у этих выпендрёжников остроухих так получилось, что имена у всех — у моих знакомых точно — состояли из трёх букв, двух согласных и одной гласной. Почему б им не сплести что-нибудь длинное, заковыристое, что красиво звучит, если говорить нараспев и с придыханием?!

Двое других эльфов играли. Обычно один на флейте, другой на каэрыме — эдакой красивой чуть узористой доске с несколькими струнами, которая, если поставить на бок, доходила до пояса или до середины бедра. И играли на ней сидя, положив на колени или какой-нибудь камень перед собой. Впрочем, когда после того, как они несколько раз усыпили меня своей игрой, а потом предложили мне научить их чернореченским танцам — видимо, чтобы меньше спала или чтоб ободрить — выяснилось, что они и тот, с седыми прядями, знают до жути инструментов. И притащили из своих коллекций уже знакомые мне гусли, дудочку, ложки, бубен, бубенцы, барабаны и балалайку. Один, Тин, даже свистульку мне расписную притащил. Я ею залюбовалась — такие красивые крупные чёрные кудряшки на золотом фоне. И едва в глаз ему не засветила ею, когда он сказал, что такие делают в Светополье — у наших врагов. То есть, у страны, с которой Черноречье уже с полвека воюет.

Тин увернулся. Седеющий эльф, смеясь, сказал, чтоб он притащил лучше чернореченскую игрушку, с яркими цветами на ярком фоне. И точечными завитками. Тин проворчал, что и там, и там цветы одинаковые: яркие, ляпистые. Я, вздохнув, сказала, чтоб, если что, тащил что-то белое, в синих цветах и веточках — такие расписывали в Тайноземье. А с Тайноземьем чернореченцы не воевали. Или, чтоб тащили такие белые, где всякие фигурки, будто детьми нарисованные, на белом фоне, с жирными красными мазками-туловищами и чёрными тощими ножками, ну, и всякими простенькими узорами из чёрных точек, штришков и завитушек, причём, неодинаковым, несимметричным.

В итоге, после обеда первого дня занятий Тин притащил бумагу, кисти и краски — и я им до вечера рассказывала про народную роспись Черноречья и ближайших к нему стран. Потом, правда, выяснилось, что тот, немолодой уже остроухий, итак всё знает. И, кажется, даже больше, чем я. На второй день, после обеда, рассказывал уже тот, эльф в периоде Короткой молодости, который теперь будет стареть с человеческой скоростью. Вооружившись бумагой, кистью и красками, он рассказывал мне кратко об основных направлениях в живописи народов Белого, Синего и Жёлтого краёв.

Сначала я смеялась над тем, как в Жёлтом краю рисуют людям крохотные небрежные кисти рук, большие головы и глаза-щёлки. Но когда он стал показывать, как в Жёлтом краю рисуют одним лишь чёрным цветом, по белой бумаге, я смотрела за тем, как летали его руки, как завороженная. Было что-то такое… в изяществе чёрных линий, ложащихся на белый фон. В наброске силуэта, кое-где пересыпанного упавшими с кисти чёрными пятнами, которые тоже красиво ложились в общую картину… и в тех мелких непонятных рисунках штришками, которые, как уточнил, на самом деле были их словами. Буквы в Жёлтом краю были совсем другие! Потом смеялся надо мной уже Тин, когда выяснилось, что я не знала, что Белый, Синий и Жёлтый края — не единственные в нашем мире. Но это эльфы и драконы могут путешествовать с помощью магии, а мне-то откуда знать?..