Вскрикнула, упав возле перил, моя старшая жена.
Меня осторожно опустив, младшая жена рванулась к ней. Госпожа сползла уже на пол без чувств. На себе молодая женщина утащила это толстое обмякшее тело внутрь. Я остался один. Тот мертвый я остался один.
Робко я подошел к нему. Присел. Протянул к нему руку. Полупрозрачную. Рука моя прошла сквозь него. На колени свои посмотрел. Тоже прозрачные почти. Земля сквозь них просвечивала. И мой труп, и кровь, подсыхающая в ночной мгле, горячая еще кровь, вытекшая из моего тела. Я отшатнулся, крича от ужаса.
Мой убийца с крыши вдруг повернулся и посмотрел сюда. Или… нет, малышка, только не ты!
— Уходи! Уходи, дура! — прокричал я отчаянно, но дочь меня не услышала.
Подбежала к моему мертвому телу. Упала перед ним на колени, зарыдав.
Глупая! О, зачем моя девочка такая добрая и глупая?!
Мой убийца, ко крикам стражи на улице, усадьбу мою, кажется, окружавшим, прислушался ненадолго. А потом достал из сапога небольшой кинжал.
— Нет! — я метнулся и вдруг оказался между них. — Только не ее! Не ее, боги, прошу!
Он прищурился. Кажется, этот человек все—таки видел меня теперь, полупрозрачного и бессильного. Задержался нож метательный в его руке.
— Не ее! — рухнул я на колени пред ним, руки в мольбе сложил. — Она не знает ничего, господин! Она даже не видит вас! Глупое дитя! Это глупое дитя ничего не замечает кроме никчемного своего отца теперь!
— Ты… — он прищурился.
Вдруг выбросил вперед руку.
— Нет!!! — отчаянно заорал я.
— Нет! — проорал, приподнявшись, он.
Увернулся, упав и перекатившись по наклонной крыше, от новой, прилетевшей с улицы стрелы.
Кровь из ноги перевязанной стекала и капала по крыше. Кровь… горячая кровь пролетела сзади, прошла через мою грудь, отчего—то заставив вздрогнуть и похолодеть.
— Нет… — дрогнули пальцы моего убийцы, согнутые… пустые пальцы дрогнули.
Нож метательный он держал в другой руке. К ней тянулся не этой. Тихо— тихо журчала сзади меня кровь.
В ужасе обернулся.
Чун Тао лежала неподвижно поперек моего тела. Нет, дрогнула. Дрогнули тонкие, приоткрытые губы. Дрогнула рука со шпилькой, впившейся в шею. С простой шпилькой. Даже не к серебряной. Я подобрал ее на улице, чтобы ей подарить. Сказал, что просто на дороге нашел. Сказал, кто—то обронил, а мне ни к чему…
— Нет… — глухо прошептал мой убийца.
Моя дочь, замерев, затихла на моем теле. Пальцы застыли на стебле стального цветка, пробившего острием ствола ее шею.
Загудело вокруг, похолодело в воздухе.
Возле наших трупов появился старик. Длинные—длинные белые его волосы доходили до земли и расползались задолго по ней. Штаны и рубаха холщовые, чистые, с ароматом каких—то пряных и горьких трав.
Мое тело дернулось…
Моя дочь… я не должен умирать! Не здесь… нет!!!
Распахнул глаза, отчаянно заглотнул воздух. Лицо с длинными, муть светящимися волосами, белыми—белыми, склонилось надо мной.
Он втянул шумно носом воздух, заставив меня напугано замереть.
— А он сильный…
Жуткий мужчина глаза распахнул. Красные, с узким черным зрачком. Меня передернуло. Не от ужаса. Я запоздало понял, что не ужас пригвоздил меня к земле, а чьи—то острые когти, пробившие грудь… или живот… боги! До чего же больно!!!
Я смотрел, как он достает из моих внутренностей мерцающий голубой шар… крохотный…
Расплывался мир…
Ощущение крови горячей, скользящий по моей руке, исчезло… ощущение мягкой плоти вокруг…
Темнота… темнота сгрудилась вокруг, мешая продохнуть. И сердце… я биения своего сердца не чувствовал!
Холод… тесная клетка вокруг…
Ад? Я попал в ад, потому что был никчемный родителем?..
Сжались, задавливая меня, мягкие, холодные стены моей тюрьмы.
— Человек… — голос прогрохотал надо мной, заставляя сжаться напугано. — Человек — слишком слабое существо. Ты не выстоишь сегодня, Ян Лин.
— В последний раз… — прошептали тише со стороны. — Помоги мне в последний раз, мастер Хэ У!
Но схвативший меня демон молчал.
— Ты же тоже… — глухо сказал моливший. — Тебе самому нужна драконья кровь! И ты сам совсем не хотел гоняться за ними!
Странный звук сверху. Громкий. Я бы голову обхватил от ужаса. Только рук не было. Не было головы. Только свет… тусклый, мерцающий голубой свет… белый свет…
Еще теснее сжались стены моей тюрьмы.
— Я думал, ты расправишься с драконом быстро! — прогрохотал мой мучитель.
— Простите, учитель Хэ У! Я…
— Ты только жалкий человек! И я помогаю тебе сегодня в последний раз!
— О, спасибо, учитель Хэ У! Хвала бога…
Он застонал. Вскрикнув, упав откуда—то с высоты.
— Не поминай при мне богов, мальчишка! — рявкнул демон, державший меня.
И стены моей темницы сжались невыносимо узко. Страшно стало. Страшно жутко!
— Последний раз! Я дарю тебе последний шанс, Ян Лин! Ты не бог, чтобы тягаться с драконом. И ты бездарно растратил всю ту силу, которую я тебе подарил.
— Простите, учитель! Я…
— Молчи!!! — рявкнул державший меня. — Жалкий человек! Ты слишком горд, чтобы сидеть и медитировать, отказавшись от своей самости и самого себя! И ты слишком пылкий, чтобы не лезть везде, куда не следует! Магией даосов тебе никогда не обладать! И ты лишь человек! — он засмеялся. — Жапкий человек! Ты даже растерял все свое воинство!
— Я…
— Молчи! Все, что тебе осталось, Ян Лин: подохнуть или продать свою душу демонам. Но душу твою ты уже обещал отдать мне!
— Но я не могу сейчас… моя Ну О…
— Я сказал, что дам тебе последний шанс, никчемный человечишка! Раз уж богам на тебя плевать, как и тебе — никогда не молившемуся ни одному из них — а душа твоя уже приписана ко мне, то защита небес никогда более не ляжет на тебя! Твое человеческое, хлипкое тело, что крови потеряло уже достаточно, скоро обессилит и подохнет здесь! Разве что…
— Разве что? — глухо спросил тот, отчаянно не желавший умирать.
— Разве что тем, кто не заслужил благодати Небес, удается уйти в спасительные объятия Темноты. Эта душа…
Клетка моя сжалась еще сильнее.
— Сьешь его душу — и выпей его ци. Эта яркая душа поможет хоть немного продержаться тебе. Возьми!
Мир поплыл. Или он… летел?
— Возьми! — потребовал грохочущий голос надо мной. — А душу девчонки ты достанешь сам. Она между пупком и сердцем, где—то посреди живота. Если запутаешься во внутренностях — вырви… нет, не сумеешь… вырежи осторожно сердце и внимательно смотри — душа на тонкой нити потянется от сердца за кровавой струей. И у тебя будут считанные мгновения, чтобы поглотить ее. Иначе она отправится на небеса. Эта девчонка была слишком доброй, так что заслужила приют Небес. Но куда чаще люди дохнут, а души их распадаются или проваливаются под землю, к демонам. Каждый получит, что заслужил, в конце своего пути.
— Я… — голос того упрямца дрогнул. — Я должен съесть его душу?! Я… съесть… как демон?!
— Но ты же взял ту ци, что я получил со съеденных душ. Что ты стал брезгливый такой теперь?
Я сжался от ужаса.
Кто—то может есть души… демон сказал, что кто—то может есть души! И… и что душу, не успевшую уйти на небеса, можно успеть съесть!
Все внутри меня обмирало от ужаса.
А потом я снова вспомнил про нее.
Боги… Боги, хоть какие—нибудь! О, великие драконы Хуанхэ! Хотя бы вы защитите ее!
Тюрьма моя дрогнула. Раскрылась на миг. Я с отчаянием увидел звездное небо. Только чьи—то пальцы снова сомкнулись вокруг. Пальцы… чьи—то пальцы… такие теплые…
— У тебя есть несколько мгновений, дурень! — пророкотали где—то за мной. — Они уже окружили усадьбу. И они поняли, что это ты поджег и лавку, и тюрьму. Глава стражи мечтает припомнить тебе ту дохлую курицу. Обещал прилюдно шкуру содрать с тебя и подвесить тебя за ногу где— нибудь, — он коротко хохотнул. — За лапу левую.
Похолодел воздух вдруг. Страх внезапно исчез.
Но Чун Тао… моя дочь…
