Хотя, взглянув на него снова, я вижу, что дело в другом. Он лишь пытается разобраться в случившемся.
Пожав плечами, отвечаю вслух:
— Это все пятая чакра — мое слабое место. Я плохо разбираюсь в людях, не умею делать выводы, у меня слабая логика. Поэтому и доверилась не тому, кто на самом деле ни разу меня не подводил. — Продолжаю, склонив голову, понимая, что для Деймена такого объяснения недостаточно, и он имеет право знать больше. — Если честно, Джуд меня застал в минуту слабости…
Запинаюсь, вспомнив, что это была за минута. Я почти ступила на мост, ведущий на ту сторону. Я уже рассказала Деймену все о колдовстве и о том, что просила у Джуда помощи, а вот об этом не обронила ни слова. Стыдно было.
— Ужасной слабости, — заканчиваю я, вздыхая. — Ну что тут еще скажешь?
Деймен поворачивается ко мне, скрипнув кожаным сиденьем.
— Я надеялся, что ты мне доверяешь и в трудную минуту обратишься ко мне, а не к Джуду.
Его тихий, серьезный голос надрывает мне сердце.
Закрыв глаза, откидываю голову на подголовник и шепчу, борясь с подступающими слезами:
— Я знаю. Надо было все тебе рассказать, но я слишком боялась, что ты станешь думать обо мне плохо. Причем это еще не самое плохое. Дальше будет гораздо, гораздо хуже.
Собравшись с духом, прижимаю ладони к его щекам. Тонкая вуаль энергии пляшет между нами, позволяя почти почувствовать его кожу. Большего нам не дано, большего никогда уже не будет. Роман умер и забрал с собой противоядие. Вдохнув поглубже, открываю Деймену все. До донышка, до самых жутких и унизительных подробностей. Версию, не подвергнутую цензуре, включая ту ужасную ночь, когда я пришла к Роману и чуть не рассталась с девственностью, и кошмарную сцену на мосту в Летней стране. Самые позорные эпизоды, отснятые с высокой четкостью, во всей своей красе. Деймен вправе знать обо мне все: где я была, что со мной происходило и кто я теперь.
А он, досмотрев до конца, пожимает плечами и берет мои руки в свои.
— Ничто из этого не может изменить моего отношения к тебе.
Киваю, потому что это правда. Я наконец поняла: истинная любовь не ставит условий.
— Эвер, — говорит Деймен, взволнованно глядя мне в глаза, — пожалуйста, постарайся иначе взглянуть на себя и на свои решения.
Смотрю на него в недоумении.
— То, что тебе представляется ужасными, чудовищными ошибками, на самом деле — вовсе не ошибки. Просто ты отчего-то решила их таковыми считать. Вообразила, что сгубила меня, напоив Романовым зельем, — а на самом деле ты меня спасла от смерти! Если бы не ты, я уже был бы в Стране Теней! Я просто не дожил бы до возвращения Роми, несмотря на магический круг, который сотворила Рейн. Я то и дело терял сознание, одной ногой был на том свете и вскоре бы по-настоящему погиб. Моя душа осталась бы навеки в пустоте и мраке.
Широко раскрываю глаза. Я об этом не подумала! Увлеклась самобичеванием, терзаясь из-за того, что по моей вине мы не можем по-настоящему прикоснуться друг к другу, и даже не сообразила, что вызволила душу Деймена из страшной пропасти.
— И еще одно. — Он берет меня за подбородок, и от почти-прикосновения по коже разбегаются теплые мурашки. — Ты сумела добиться отклика от Романа! Не хитростью, не коварными расчетами, а просто обратившись к его глубоко запрятанной человечности, которую никто из нас в нем не разглядел. Да мы были уверены, что он ее напрочь лишен! А ты сумела заглянуть глубже и увидела то, чего мы не замечали. Ты хоть представляешь, до чего это потрясающе? Я тобой горжусь!
— Зато я обратила Хейвен в бессмертную, — шепчу я, вспоминая ее угрозы.
Не сомневаюсь, что она их намерена выполнить.
— Разве не тот же выбор пришлось сделать мне, когда я тебя спасал? — шепчет он, почти касаясь губами моего уха.
— Ты не знал о Стране Теней, а я знала. Я обрекла ее душу на вечные муки.
Отодвигаюсь, чтобы лучше видеть его лицо. А он, тряхнув головой, вновь притягивает меня к себе.
— Я помню, что отговаривал тебя, но если бы я оказался на твоем месте, поступил бы точно так же. Пока есть жизнь, есть надежда, правильно? По крайней мере, таким был мой девиз на протяжении шестисот лет.
Я пристраиваю голову у него на плече и снизу вверх смотрю на дом. В окне у Сабины гаснет свет. Тихонько сжимаю руку Деймена и говорю вполголоса:
— Роми и Рейн были правы. Ну, когда говорили насчет магии, что если ее применять в корыстных целях, тебя настигнет кармическое воздаяние в троекратном размере.
Наши взгляды встречаются. Воздух разве что не искрит от напряжения.
— Первым воздаянием была история с Хейвен, когда я сделала ее бессмертной и получила противницу, которая мечтает меня уничтожить. Вторая порция — моя одержимость Романом, сжигавшее меня темное пламя. И вот теперь душа Романа погибла, а с ней и противоядие. Это — три? Или одержимость — не карма, а просто моих рук дело? Если чудовище — всего лишь отражение теневой части меня самой, значит, нас подстерегает еще и третья кара — прилетит бумерангом, когда мы меньше всего будем этого ждать? Не заметим даже, пока не станет слишком поздно?
Меня вдруг охватывает паника, дыхание срывается. Неужели еще не все закончилось и к нам приближается что-то страшное, неведомое?
Вскоре меня успокаивает прикосновение сильных рук, знакомый жар и мурашки по коже, а еще — сознание, что глубоко во мне сияет ослепительный свет. Благодаря всему пережитому я стала сильнее и теперь могу лицом к лицу встретить свою карму, свою судьбу, какой бы облик она ни приняла.
Дыхание Деймена согревает мое ухо.
— Что бы ни ждало нас впереди, вместе мы справимся. Иначе не бывает, если две половинки находят друг друга. Так уж заведено.
