Никаких принцесс (СИ) - Сакрытина Мария

Иногда дарить добро очень легко и, несомненно, приятно.

С лёгким сердцем я возвращаюсь в свою беседку, ловлю Томми - он прыгает мне прямо в руки. И удивлённо смотрю на Туана: свернувшись калачиком и закрывая руками голову, он спит на краешке моей кровати.

Я зову его, но он не отзывается. Тогда я кормлю Томми морковкой, глажу и интересуюсь, всегда ли Туан такой. Ну, когда не строит из себя всезнающего злодея или влюблённого простачка.

Томми хрумкает морковкой, дёргает левым ухом и морщит носик. Но, конечно, не отвечает.

До полудня остаётся ещё часа три. Самое время позвать Габриэля, что я и делаю, но демон не отзывается. Зато мне в руки падают учебники. Мда, это знак...

Делать нечего, я сажусь за книги, но уже минут через пять не выдерживаю, подхожу к кровати и укрываю Туана одеялом. А ещё аккуратно поправляю его подушку. Иначе проснётся - будет шея болеть.

Ф-ф-фе, нашла кому помогать!

Но чёрт возьми, он такой несчастный во сне, просто как Томми... А я слишком добрая...

Туан что-то бормочет, кажется, чьё-то имя - я не вслушиваюсь - и разворачивается в нормальную позу, обнимая подушку. Ну и чудненько, думаю я, теперь моё желание делать добро удовлетворено по всем статьям.

За оставшееся время я успеваю прочитать половину первого учебника, сделать задания с пометками Габриэля «срочно» и проголодаться. Интересно, портал подождёт, пока я пообедаю?

Подождёт, уверяет меня одна из маминых фрейлин. Ну конечно, подождёт. Что желает Её Высочество - человеческую кухню или цветочную? Я выбираю пятьдесят на пятьдесят, потом закрываю за девочкой дверь и подхожу к кровати.

- Эй! Туан? Обедать будешь?

На волшебном слове «обедать» он просыпается - рывком, бешено смотрит на меня и запутывается в одеяле.

Ну точно псих.

- Дай помогу, - я тянусь к нему, пока бедняга бьётся в одеяле, как рыба в сети, но Туан свободной рукой отталкивает меня.

- Не трогай!

Вид у него при этом как у сумасшедшего со стажем. Чему я даже не удивляюсь, если честно.

- Признайся, друг мой, - я встаю с пола и потираю ушибленное плечо. - Ты сбежал из психушки?

Уже придя в себя, Туан удивлённо разглядывает и подушку, и одеяло - хотя, казалось бы, что в них необычного? - и угрюмо отвечает:

- Я не твой друг.

- Нет, конечно, это просто фигура речи.

- И никогда не смей меня касаться. Или...

- Да-да, мне будет очень больно. Я запомнила. Не буду. - Чокнутый, ну точно. Таким лучше поддакивать. - Так ты обедать будешь?

Он хмуро смотрит на меня в ответ.

- Ты договорилась с матерью? Где портал в Сиерну?

- Ждёт, пока мы пообедаем.

- У нас нет времени... - Туан неуклюже, ещё заторможено после сна встаёт с кровати.

- Что? На обед? Не смеши.

- Виола, я приказываю...

- Туан, послушай остатки своего разума, если у тебя они ещё есть. И сообрази, что ты тоже голоден. Сообразил? А теперь пошли обедать, - и, не слушая возражений, я выхожу в столовую, уже пустую, только любопытные виспы парят под потолком. Фей я попросила оставить нас с Туаном одних. Мудрая я.

- Всё равно никогда не смей меня трогать, - ворчит Туан, выходя из спальни следом за мной и жадно глядя на накрытый стол. - Поняла?

- Поняла. Не объяснишь, почему? Не то, чтобы я жаждала тебя коснуться... Просто любопытно.

Туан молчит и отдаёт всё внимание жареному поросёнку, исходящему жиром и потрясающим ароматом на всю комнату. Сверху, между ушей, на нём, конечно же, красуется венок из марципановых орхидей. Мамин повар с выдумкой, но традициям верен.

- Чужие прикосновения - всегда боль, - говорит вдруг Туан.

- Слушай, а тебе не кажется, что в твоём словарном запасе слишком много слова «боль»?

Туан, прищурившись, переводит взгляд на меня и вдруг ядовито осведомляется:

- Хочешь узнать, почему, принцесса?

- Нет, спасибо. - Хватит с меня его бреда.

До конца обеда мы не разговариваем.

- В Сиерне делай то, что я говорю, - шепчет Туан, когда мы идём к порталу.

- А у меня есть выбор?

- Нет.

- Тогда оставь свои пустые замечания для другой принцессы.

Думаю, идеальным будет вариант, если мы вообще перестанем общаться.

Да, это было бы просто чудесно.

Мама провожает меня, целует напоследок - Туан отворачивается. Ему феи вручают громадную корзину с тем, что обязательно понадобится принцессе в чужом королевстве. Под её тяжестью Туан сгибается чуть не до земли, но покорно улыбается и играет влюблённого в меня спутника просто замечательно.

Ещё один артист.

Я прижимаю к груди Томми, машу рукой маме, улыбаюсь Рапунцель и шагаю в портал. Всё будет хорошо, что бы там всякие злодеи ни думали.

Всё будет хорошо, потому что иначе и быть не может.

Глава 6

В которой что бы я ни делала, всё идёт не так

Дамиан сидит в кресле у горящего камина, крутит в руке мой браслет - я сразу его узнаю, сложно не узнать, если каждый урок математики я разглядывала и пересчитывала все его подвески. А у феи со звездой в руке отломано одно крыло... Дамиан гладит звезду, и я впервые замечаю, какие у него длинные, чуткие пальцы. По-девичьи изящные. Как же он с ними фехтует или на плацу упражняется? Я же видела, какие у мальчиков в сиернской школе тренировки... Зато такими пальцами, наверное, очень удобно колдовать? В чьих-нибудь внутренностях копаться? Ловить крупинки золота, случайно попавшие к пшеничным зёрнам, когда и то, и другое нужно для зелья, но в разных пропорциях и в разное время. Делать знаки, колдовские знаки, на которые обычные люди не способны...

Красивые пальцы. Красивые руки. Красивый - то, что всегда сражало меня наповал при взгляде на Дамиана. Красота - но это же не любовь! Для любви её мало. Настоящей, серьёзной любви.

Ромион стоит за спиной Дамиана, положив ему руки на плечи - так разница братьев в росте, когда один сидит, а другой стоит, почти не ощущается. И музыкальные пальцы Ромиона почти точь-в-точь как у Дамиана. Ну конечно, они же всё-таки братья...

В зале темно - тяжёлые синие портьеры на окнах задёрнуты, а огонь в камине не даёт достаточно света. Поэтому лицо Дамиана видно хорошо, а Ромиона - теряется в тени.

Я оглядываюсь - где это мы? Маленькая зала, наверное, кабинет - у противоположной стены горделиво стоит громадный письменный стол, на котором стопками, в идеальном порядке, разложены документы, кажется, на гербовой бумаге. Точно, позолоченный герб Сиерны, змея, поблёскивает во всполохах пламени.

И сладковатый запах корицы - из оставленных кубков на столике неподалёку от кресла Дамиана...

Ромион что-то говорит, сжимая плечи брата. Я не понимаю, что - пространство после портала всё ещё плывёт - но слышу голос короля Сиерны, знакомые уверенные нотки. Дамиан сидит молча, но я вижу его лицо, вижу, как он смотрит на мой браслет. Словарь Туана хорошо бы здесь подошёл - боль. Как будто несчастный браслет - это жуткое, невообразимое орудие пытки, на которую Дамиан согласился добровольно. Он не сводит взгляда с украшения, и, наверное, все слова Ромиона, все его уверения сейчас впустую...

Я тоже смотрю, только не на браслет - на Дамиана. Он как... Как сладость, как вкуснейшее угощение, от которого ты вынужден отказаться. Например, в пользу хозяина. В детстве Виллинда смастерила вместе со мной голема-собачку, я очень сильно к ней привязалась, а потом крёстная сказала подарить её сестре. «У вас всё должно быть общее, вы же сёстры». Я подарила и передала Роз эту фразу. Роз долго смеялась: «Общее, Ви? Мы же не голем с двумя головами!» Собачка в итоге досталась мне - Роз никогда не забирала мои игрушки. Никогда. И у меня мысли не было поступать с ней иначе. Но идею «общего» мы с ней не оценили. Зачем? Мы же разные. И правда, не сиамские же близнецы.

И вот так, как я смотрела на ту собачку - Митька, кажется, я так её назвала - так же смотрит на браслет Дамиан. Только кому это он собрался его отдать?