С нежностью цвета огня (СИ) - Тэль Аадет

Эшер на меня злится? Он задумал что-то плохое?

Ещё раз, очень внимательно, смотрю на мужчину, но не вижу ни ненависти, ни злости. Оборотень выглядит подавленным и в то же время спокойным, решительным.

Отобрав у него дверь, джарой приставляет её к ближайшей стене, проводит рукой с той стороны, где должны бы быть петли, и командует:

— Попробуй открыть, мелочь. В твоих же интересах, чтобы сработало.

— Вот поэтому тебе никогда и не стать приятным собеседником, — брюзжу я скорее по привычке.

Домой очень хочется, так что к делу подхожу со всей возможной ответственностью. Закрыв глаза и настроившись на переход, кладу руку на шершавую палку, тяну тяжёлую конструкцию на себя — и слышу слаженный разочарованный вздох.

— Не получается, — констатирую очевидное.

— Почему?

— Потому что она не верит.

— Сам бы попробовал!

— Конечно, лучше было бы поставить дверь между комнатами, но тут всё из ткани, — продолжает он размышлять вслух. — Подумай как следует, Эшер, есть в этой деревне хоть что-нибудь открывающееся?

Сначала оборотень хмуро растирает лоб, а затем его лицо обнадёживающе светлеет:

— Подвал в доме Тарис!

— Показывай. Всё лучше, чем снова тащиться по лесу.

Несмотря на раннее утро, в доме сестры Эшера, расположенном немного ближе к центру, уже не спят. Тарис, такая же высокая, черноволосая и подкупающе-спокойная, как и её старший брат, пытается развешивать выстиранную одежду. Муж, великан с неожиданно доброй улыбкой, настойчиво отбирает у неё деревянный таз.

— … не поднимай! — отчитывает он мягко. — Займись лучше завтраком.

— Да его только разогреть! Ты же ещё вчера всё приготовил! Отдай, мне вещи, Кир, они не тяжёлые.

— Доброе утро, — приветливо здоровается Эшер.

При виде сестры его серьёзное лицо меняется: нежность и забота смягчают мужественные черты, делая оборотня моложе.

— Шер! Доброе утро! — оживившись было, женщина почти сразу перестаёт улыбаться и переводит внимательный взгляд на нас с Рраяром. — Зашли попрощаться?

— Моя сестра Тарис и её муж Киррин, — представляет Эшер. — Ну а вас тут и так все знают.

— Идёмте в дом, — Киррин приглашающе машет в сторону входа. — Мы как раз собирались завтракать.

— Хорошая идея, — неожиданно соглашается Рраяр и, пока хозяева не слышат, в полголоса уточняет: — Скажи-ка, мой пушистый приятель, твоя сестра тоже видит магию?

— Да. Почему ты спрашиваешь?

— Потому что, если ты не уговоришь её дать мне прикоснуться к животу, у твоего племянника будут проблемы… О, ну перестань! Не делай такие испуганные глаза, ты же мужик, соберись!

— Но откуда ты… — побледнев, Эшер не знает, что делать: поверить на слово чужаку и рискнуть, подпустив его к ещё не рождённому малышу, или бежать на поиски местного доктора. Наверняка, таковой тут имеется.

— Я маг. Было бы просто отлично, если б никто ничего не заметил, но раз вы такие одарённые, приходится спрашивать разрешения.

— Я с ней поговорю.

Проводив его взглядом, оборачиваюсь:

— С ней что-то не так?

— Думаешь, я бы не поленился тратить силы на тех, у кого и без меня всё нормально?

— Думаю, что раньше не замечала в тебе зачатков гуманизма.

А он, вместо того, чтобы ехидно усмехнуться и ответить какую-нибудь гадость, вдруг отворачивается.

— Много ты понимаешь… — небрежно бросает находу.

Невероятно, но я, кажется, его обидела. Обидела Рраяра! Поверить не могу! Он в кои-то веки затолкал свою желчь подальше и попытался сделать доброе дело, а я, как всегда, заподозрила самое худшее.

— Извини, — говорю тихо, догнав его в первой комнате.

Да, иногда ссориться с ним весело, но быть чёрствой в важных вопросах — совсем другое. Вдруг, этот случай — начало его очеловечивания?

Несносный тип хмыкает через плечо.

— Доверчивая ты всё-таки. Глупая.

Оторопев, даже с шага сбиваюсь.

— Больше никогда в жизни не попрошу у тебя прощения!

— Ну-ну.

— Вот увидишь!

И только созерцая удаляющуюся спину, каким-то мистическим образом излучающую насмешку, ловлю себя на мысли, что Рраяр ухитрился поселиться не только в моей жизни и снах, а ещё и в планах на будущее.

Надо срочно возвращаться в цивилизацию!

На свете нет никого более мнительного, чем мамы, в том числе будущие. Тарис позабыла про завтрак, и к тому моменту, как я захожу в спальню, Рраяр с немыслимой для него деликатностью уже касается её круглого живота. За спиной джаройя, сурово сдвинув брови, грозной горой стоит Киррин, готовый в любую секунду от души врезать тому, кто посмел расстроить и напугать его дорогую жену.

— Спасибо, — произносит она с облегчением, перестав напряжённо прислушиваться к сыну. — Больше не болит и не тянет.

— Слышал? Выдохни, папочка, всё у вас хорошо.

— Не пугай гостей, Кир! Если есть что-то, чем мы можем вас…

— Я бы с радостью посмотрел ваш подвал!

— Подвал?

— Просто покажи его Дариссе, Тари.

Заинтригованная хозяйка послушно ведёт меня в кладовку, где на полу лежит квадратный деревянный щит.

— М-да-а, — озадаченно окидывает его взглядом Эшер. — Поднимешь?

— Попробую… А ты помолчи, вредитель! Чтобы ни звука!

Если и сейчас ничего не получится, придётся нам всем два или целых три дня уныло тащиться по непроходимому лесу.

Грубо сколоченный люк оказывается тяжёлым. Поднапрягшись, поднимаю его на высоту колен — этого должно быть достаточно, чтобы стало понятно, вышло у меня или нет, но посмотреть и узнать ответ вдруг становится страшно.

— Подожди, сразу не ныряй! — проясняет ситуацию Рраяр. — Подержи так немного. Пусть попрощаются.

Я бы попрыгала от радости, что всё вот-вот кончится, но удерживать вход приоткрытым слишком трудно, а отпустить, чтобы потом попробовать снова, не хватает духу.

Как же хочется побыстрее уйти и никогда не видеть больше ни одного золотого кота! Обнять Аллеона, своими глазами убедиться, что Медиф поправляется… Но, краснея от натуги, нетерпение приходится сдерживать, чтобы дать Эшеру в последний раз поговорить с сестрой — единственным на все миры родным человеком. Больше им, наверное, не увидеться, а отпускать близких всегда нелегко.

— Здесь моя судьба, — улыбается Тариса, прижимаясь спиной к груди мужа, — а твоя ведёт тебя дальше.

— Не будь такой мелочной, мелочь, — шепчет мне на ухо Ррар и усмехается собственному каламбуру. — Парень тебе помог, так скажи, что дашь ему снова навестить родственников!

Вместо ответа кошусь на него, как на умалишённого: мы с Леном и так чуть ли не из каждого путешествия по живому «сувениру» привозим! Я ещё с инкубом не разобралась, чтобы хоть что-то обещать оборотню!

— Вам пора, — ласково напоминает Тариса, выпуская брата из объятий. — Мы будем в порядке, обещаю.

— Откидывай крышку, — даёт отмашку джарой, — могла бы давно уже и сама догадаться.

Когда-нибудь, в один прекрасный-прекрасный день я ему отомщу!

Для надёжности беру Эшера за руку, Рраяр, увидев это, хватает меня за локоть. Такой дружной компанией мы и покидаем деревню оборотней.

Очутившись в холле особняка, тут же выпутываюсь из чужих рук, но бежать на поиски Аллеона не позволяет совесть. Насчёт Рраяра я не волнуюсь, а вот кот смотрит на окружающие его вещи с любопытством и лёгкой растерянностью.

— Идёмте, я провожу вас в гостиную. Фарн позаботится о еде. Вы позавтракаете, а я пока найду Аллеона или…

— Дари! — он вылетает прямо из ярко-белой вспышки посреди коридора и сразу сжимает меня в крепких объятиях, пытаясь гладить, целовать и говорить одновременно. — Я так за тебя волновался, где ты была? Всё нормально?

— Фу, как трогательно…

Чувствуя себя, как дома, Рраяр обходит его, чтобы нагло развалиться в кресле. Эшер с небольшой задержкой тоже проходит в гостиную, но усаживаться не спешит.

— Где ты была? — уже спокойнее повторяет Лен, окинув незнакомого гостя беглым взглядом.

— В лесу! Мы с Рраяром пробыли там два дня, а потом нашли оборотней. Представляешь, у них ни одной двери на всю деревню!