Графиня берет выходной (СИ) - Павлова Екатерина

— Лорд Истербрук, премного рад вас видеть, — обрывает он своего собеседника на полуслове.

Эмир как маленький ребенок явно пребывает в нетерпении и с легкостью нарушает все правила этикета. Но ведет он себя так, не потому что глупый, наивный и беспечный, вовсе нет. Ему просто плевать на всеобщие правила и нормы поведения, когда перед ним маяком загорается новая цель.

Протягивает Генриху одну ладонь для рукопожатия, а второй сверху накрывает сцепленные руки.

— Мир вам и вашему дому, великий эмир, — учтиво отвечает супруг по всем канонам восточного этикета и отвешивает поклон. Я тоже следом покорно склоняю голову.

— И вам мир, почтенный, и вашему дому, храни вас Всевышний, — улыбается эмир, перебрасывая свой цепкий взгляд на меня. Ему не хватает только заправленной за шею салфетки и острых столовых приборов в двух руках, до того вид у него голодный, — Не представите вашу спутницу? — вежливо осведомляется и снова не желает дожидаться ответа, — Хотя, о чем я? Конечно же, много о вас наслышан, мисс Хендрикс.

Такое узнавание должно льстить, но меня немного напрягает. Знаю, конечно, что ничего плохого с Дианой Истербрук не случится, но за Донну Хендрикс немного волнительно. Такую эмир сожрет и не заметит. Донна Хендрикс — выскочка, о которой ему ничего неизвестно, но сорвать маску ее таинственности очень хочется. Конечно, он мог бы заставить своих людей навести справки, и, возможно, недели за две они сопоставили факты и предоставили ему полный отчет на золотом блюдечке с голубой каемочкой. Но… Согласитесь, гораздо интереснее докопаться до истины самому.

И снова он протягивает две свои ладони, чтобы сжать между ними мою руку и поднести ее к губам. Быстрый поцелуй и выстрел черных глаз. Я натянуто улыбаюсь и машинально отступаю, а Генрих собственническим жестом накрывает мою талию ладонью.

Мой муж напряжен, ему не нравится происходящее. Краем глаза замечаю, как крепко сжаты его губы. Неужели ревнует? Есть в мире кармическая справедливость! Вот только причин для ревности нет. Осторожно касаюсь мыском туфельки его ботинка. Генрих понимает меня без слов и неохотно убирает руку, вновь предлагая его локоть. Совсем не время раскрывать карты.

Все молчат, как воды в рот понабрали, лишь зачарованно наблюдают за эмиром, внимательно вслушиваются в каждое его слово. Я бы тоже на их месте молчала, Королям не перечат.

— Расскажите, Донна, о себе, — требовательно просит Юсуф, — Давно ли вы в автоспорте?

Он не медлит с расшаркиваниями, сразу же намечает себе цель и палит по ней картечью. У меня два варианта, вести себя тихо и сдержано, прямо отвечая на поставленные вопросы или притвориться яркой и дерзкой. Выбор дается не просто, но я сбрасываю лишнее оцепенение и с легкостью отвечаю:

— Сегодня пятница? Значит, у меня сегодня юбилей. Прошло ровно десять дней с того момента, как я занялась гоночным спортом.

Буду шутить, интриговать и эпатировать. Ходить по тонкому льду. Эмиру подобное увиливание может не понравиться, но раскрывать всех карт и лебезить перед ним не собираюсь. Донне можно то, что Диана позволить себе не может.

Улыбка Юсуфа меркнет, но потом вновь появляется на губах.

— Вы, верно, шутите. У вас очень хорошие показатели для новичка, нигде себя ранее не проявившим, — замечает эмир и делится вслух точными цифрами моих личных результаты. И опять меня пугает его столь излишняя осведомленность.

— В газете была опубликована новость, что вы должны были выступать за Феттелини, в итоге оказались в Гамильтоне. Что произошло?

Гарсия мрачнеет, на него можно даже не смотреть, чтобы услышать, как шкварчит его зад на раскаленной сковороде. Думает, что я сейчас нажалуюсь, и не видать ему подарочных камней как своих ушей. Но правда скучна и неинтересна, да и господин Аль Харунж при желании всегда сможет выяснить подробности этого дела.

— О, это очень интересная история, — с мечтательной улыбкой воркую я, — Однажды я поднималась по лестнице, а Томас Уиллер встал у меня на пути, когда выкатывал на улицу свои колеса. Представляете, огромное колесо несется прямо на вас и вот-вот снесет с дороги? В тот самый момент я подумала, что было бы интересно, вынести и его из тройки лидеров. Символично не находите?

Не знаю, что несу. Эмир замирает, обдумывая сказанное, и кажется, что приходит мое время жариться на сковороде. Дрожь пробивает позвоночник, и волоски на затылке встают дыбом. Переиграла, кажется.

— Очень амбициозно, мисс Хендрикс, — размеренно хлопает в ладоши эмир, и слабая улыбка возвращается на его лицо. Все тут же подхватывают смех, а я с облегчением выдыхаю.

— В спорте без амбиций никак, — беззаботно пожимаю плечами.

— Но как вы согласились принимать участие в гонках, если у вас за плечами не было должного опыта? — хищно смотрит на меня мужчина. Мои ответы доставляют ему удовольствие, но при этом не открывают завесы тайны.

— Разве я могла отказать такому замечательному мужчине, как Лорд Ханниган? — подмигиваю своему наставнику, а он тепло улыбается мне в ответ. Элен ласково проводит ладонью по руке супруга и прижимается к его боку.

— Лорд Ханниган, а вам было не страшно брать в команду девушку, у которой за плечами нет опыта? — переключается он на Александра.

— Зато сколько амбиций! — смеется Ханниган, — Да и разве мог я отказать такой замечательной девушке?

И снова смех звенит в нашем небольшом кружке.

Вижу, как любопытством полыхают глаза шейха, ему безумно хочется сдернуть мою маску, ведь он уверен, что под ней кроется какая-то известная в автоспорте фигура, но нет ни одной зацепки.

— Вы не откажетесь от танца, мисс Хендрикс? — протягивает он ко мне руку и ждет. Ждет, что я откажусь, — Пора открывать танцевальный вечер.

Вот только отказаться не могу, это знают все. Генрих тоже не в восторге, но и он не может ответить за меня отказом.

Покорно опускаю глаза и вкладываю свою ладонь в руку эмира. Ханниган стреляет в меня опасливым взглядом и уводит Элен в центр зала, остальные мужчины следуют его примеру.

Эмир перекладывает мою ладошку на себе локоть и два раза хлопает в ладоши. Музыка стихает. Церемониймейстер объявляет о начале танцев, и звучат первые ноты вальса.

«Не играй с огнем», — взглядом предупреждает меня муж и отходит к столикам с напитками. Но поздно, я уже в игре. И не из-за того, что я такая азартная, просто выбора у меня как такого не было. Да и от линии моего поведения ничего не зависело, эмир заинтересовался Донной Хендрикс задолго до начала вечера, и пока не разоблачит меня не успокоится. Просто у дерзкой Донны есть шанс запудрить ему мозги и дать временный отпор.

Мы кружимся с Юсуфом по залу, и я ловлю на себе множество взглядов. И восторженных, и завистливых, и предостерегающих. В гостиницу сегодня точно не вернусь, девочки — народ злопамятный, такого могут не простить. Да и мужа следует задобрить.

Эмир всматривается в мое лицо, пытаясь найти знакомые черты. Мне кажется, что он умеет видеть сквозь иллюзию. С другой стороны, а почему бы и нет?

— Вы отлично танцуете, мисс Хендрикс. Хотя каюсь, думал, что вы или откажетесь, или вздумаете вести меня в танце, — ехидно замечает он.

— Вести вас в танце, о великий эмир? — усмехаюсь абсурдности его идей.

— Думал, что под вашей маской прячется мужчина, — неохотно поясняет он, признавая свою ошибку, а моя бровь взлетает вверх, — Почему нет? Женщинам не место в автоспорте.

Хмурю брови, вызывая улыбку на его лице:

— Не поймите неправильно, ничего не имею против! Просто женщины слабы и им тяжело конкурировать с мужчинами. Александр Ханниган меня приятно удивил, что смог найти себе в команду еще один драгоценный камень.

Молчаливо принимаю его комплимент, а эмир продолжает:

— Кто вы, Донна? Я чувствую, как он вас фонит магией иллюзии. — перебирает мои пальцы в своей ладони. Значит, все-таки видит мое истинное лицо, но не узнает.

Эмир оказывает в полушаге от истины, но она ускользает от него как песок сквозь пальцы. Он злится. Чувствую укол досады, который передается мне через горячие ладони мужчины, и новый виток нетерпения, снедающего желания докопаться до сути. Повторюсь, Юсуф Аль Харунж, великий эмир Абу-Сахари, интересуется мной не как женщиной, у него их целый гарем, а то и два. Я для него загадка, к которой его пытливый ум стремится подобрать ключики.