— Ох! Ребята! Я обожаю это шоу! Всё становится лучше и лучше. — Бах плеснул себе ещё мартини и выпил.
— Ты мерзкий, — прошипела Бизз.
— Господь всемогущий. — Кинич покачал головой.
Пенелопа протянула руку и погладила его по руке.
— В чём дело, милый?
Он что-то проворчал и глубоко вздохнул.
— Единственное божество, способное справиться с демоном — Симил, а существа подземного мира — её владения.
В воздухе пронеслось коллективное «вот дерьмо».
— Шах и мат! — Бах захлопал в ладоши, а потом расхохотался, хлопнув ладонью по столу. — О боги, Симил разгулялась.
Пенелопа не обратила внимания на Баха, как и все остальные, и посмотрела на Мэгги.
— Теперь ты можешь идти. Попроси любого солдата снаружи, чтобы кто-нибудь показал тебе комнату.
— Вы не отпустите Симил? — спросила Мэгги.
— Нет. Найдём другой способ разобраться с демоном, — ответила Пенелопа.
— Дай мне слово. — Мэгги обвела взглядом божеств. — Каждый из вас или сделки не будет. И для протокола, я не скажу, как открыть портал, пока Чаам не окажется на свободе.
— А разве для того, чтобы всё получилось, Иш Таб не должна быть там, когда Чаама освободят? — уточнила Пенелопа.
— Тогда, вам придётся отвезти скрижаль в Мексику и открыть портал рядом с тюрьмой Чаама. Мы договорились?
— Да, — ответила Пенелопа.
ГЛАВА 30
Эмоции Антонио колебались от ярости до паники, пока могущественные, но явно безумные божества обсуждали, что делать дальше. Казалось, Симил отличный шахматист, но отнюдь не выигрышный.
— Мы должны заключить сделку с Симил.
— Нет, никаких сделок.
— Тогда, выпустим демона, с которым разберёмся потом.
Слова пролетали в воздухе так быстро, что Антонио с трудом поспевал за разговором. Одно божество начинало предложение, другое заканчивало его. Они, как две разъярённые кошки, кружили и кружили.
— Остановитесь! — рявкнул Антонио. — Если выпустите отца, ему понадобится новый хозяин. Этим хозяином станет мой брат. А такое неприемлемо.
Пенелопа, которая казалась самой спокойной из всех присутствующих, встала и прошлась по комнате.
— Я поговорю с Симил и узнаю, чего она хочет в обмен на помощь с демоном.
— Нет, — ответила Бизз. — Её преступления непростительны. Никаких сделок. Именно этого она хочет.
Пенелопа подняла руку.
— Знаю. Но мы говорим о Симил. Может, сейчас она хочет шоколадное печенье или прокатиться на своём единороге.
— Верно подмечено, — сказала Бизз.
— Согласна, — вставила Фейт. — Давайте посмотрим, чего она хочет.
— Я хочу находиться рядом, — сказал Антонио. Его отца нельзя выпускать, а Иш Таб нужно спасти. Если Симил единственная, кто мог это провернуть, он точно не переложит это дело на кучку чокнутых.
— Ты ещё здесь, вампуб? — сердито спросила Фейт, посмотрев на Антонио.
— Вампуб? — уточнил Антонио.
— Тогда, Инкупир? — предположила Фейт. Антонио молча смотрел на неё. — Ну, нужно же тебя как-то называть, а вампир-инкуб слишком длинно, — пояснила Фейт
— Так может, чёрт возьми, Антонио? — прорычал он. Эти божества просто невероятны. Как могла Иш Таб оставаться в здравом уме, живя с ними все эти столетия?
Фейт задумчиво посмотрела в потолок.
— Антонио Чёртвозьминский? Не понимаю.
— Хватит! — прокричал Антонио. — Проклятье, на кону жизнь моей женщины. Можете ли вы люди… божества, пожалуйста, сосредоточиться?
Бизз захихикала.
— Все испанцы так много ругаются? Ты посрамил полубогов.
— Погоди. — Фейт ахнула. — Твоя женщина? Ты говоришь про Иш Таб?
— Ты что, оглохла? — уточнил Антонио. — Да, Иш Таб — моя женщина. Для тебя это проблема?
Пенелопа завизжала.
— Поздравляю, Антонио. Я знала, что у вас двоих всё получиться.
Фейт проворчала что-то о том, что вампиры отвратительны.
Кинич откашлялся.
— Фейт, — начала Пенелопа, прищурившись, — я всегда хотела сказать вот что: перестань быть такой сукой и заткни свою варежку. — Пенелопа схватила Кинича за руку и поцеловала в щеку. — Я люблю тебя. — Затем посмотрела на Антонио. — И ты можешь послушать наш разговор с Симил.
Антонио склонил голову.
— Спасибо. Надеюсь, этот хаос не станет страшнее.
— Ты з-з-з-здесь всего несколько м-м-м-минут, — заикаясь, проговорил Бах и поднял бокал. — И ещё н-н-н-ничего не видел.
***
После непродолжительной поездки обратно на базу Учбен, где приземлился самолёт, Пенелопа и Кинич отвели Антонио к небольшому зданию на краю комплекса. По большей части оно выглядело как обычный административный офис — вестибюль, стеклянные конференц-залы, кабинки — за исключением одного: двух больших солдат с автоматическими винтовками, стоящих по обе стороны от лифта в задней части здания.
У Антонио заложило уши, когда они добрались до минус двадцать второго этажа
— Что это за место? — спросил он
Двери лифта открылись, и Кинич с сопровождением вышел в тёмный коридор, освещённый красными огнями.
— Отсюда мы проводим операции, — пояснил он. — Здесь расположены центр управления; большой бункер, способный вместить десятки тысяч человек; больница; учебные центры и, конечно же, склад оружия.
— Дорогой, не забудь про торговый центр, — добавила Пенелопа. И рестораны… О, а если любишь пиво, там есть отличный бар. У них тысяча различных сортов пива.
— Как-нибудь в другой раз, — вежливо ответил Антонио. Интересно, а на его вкус у них что-нибудь есть? Например, жирненький Мааскаб или парочка, из которых можно высосать жизнь. Он проголодался.
— Нам сюда. — Кинич указал на двери с клавиатурной панелью. Он набрал код, и дверь щёлкнула. — Это чёрный ход в подземный комплекс. Мы держим камеры хранения отдельно от всего остального.
Антонио вошёл в помещение, похожее на большой тюремный блок с тремя ярусами камер со всех сторон, выходящими на тюремный пост охраны в центре первого этажа. Вооружённые люди в чёрном стояли по всем углам.
— Сколько здесь заключённых?
— Прямо сейчас, — ответила Пенелопа, — около сотни. Здесь мы держим задержанных, пока не решим, что с ними делать — реабилитировать, предать суду или, в случае с Бахом, держать взаперти, пока он не пообещает снова надеть штаны. Однажды он провёл здесь целый месяц.
Кинич усмехнулся.
— Ему никогда не нравилась одежда.
Это очень странная группа существ.
— Привет, ребята.
Они обернулись и увидели молодую рыжеволосую женщину, сидящую снаружи камеры.
— Эмма! — Пенелопа обняла женщину, которая выглядела не лучшим образом — тёмные круги под глазами, впалые щёки и меланхолическая улыбка. — Это Антонио Асеро. Антонио, это Эмма Кин; её жених — Гай Сантьяго, также известный как Вотан, Бог Смерти и войны.
Они пожали друг другу руки, и теперь он больше, чем когда-либо, чувствовал острую боль от невозможности открыть портал и спасти запертых там людей.
— Я сожалею о сложившейся ситуации и не могу освободить твоего жениха…
— Ничего страшного, Антонио. Пенелопа всё рассказала. Теперь я понимаю, что мы лаяли не на то дерево. — Эмма говорила так, будто уже потеряла надежду.
Пенелопа взяла её за руку.
— Мы вернём его, обещаю. На самом деле, именно поэтому мы здесь. — Она метнула взгляд к камере в дальнем углу.
Эмма, кажется, всё поняла.
— Удачи.
Антонио вдруг уловил запах чего-то вкусного. Там, по другую сторону решётки, напротив Эммы, стояла пожилая женщина в синем комбинезоне.
Она наголо обрита, а кожа выглядела так, словно её тщательно вымыли, но чёрно-красные глаза впились в Антонио, и он не смог удержаться, и облизал губы.
Эмма бросила взгляд через плечо.
— Ты пускаешь слюни на мою бабушку?
Он кивнул.
— Серьёзно? — прошипела Эмма.
— Бабушка Эммы — Мааскаб, — объяснила Пенелопа. — Она тут до следующей встречи, на которой обсудим лекарство для неё.
