Переселенки (СИ) - Соколова Надежда

— Что-то, а уж революцию я точно не планировала, — пробормотала я, шокированная услышанным.

— Здесь скорей не революция, а качественное изменение всего общества. Думаю, людям такая ситуация только пойдет на пользу.

Я хотела возразить, но желудок в очередной раз заурчал. Моя надсмотрщица вздохнула:

— Снова оборот… Не понимаю, почему тебе так важно потреблять еду в человеческом обличии.

Действительно, почему… Может, потому что я не желаю прожить остаток дней в теле шипастой ящерицы?

Через несколько секунд две голых женщины сидели на разложенном на песке куске ткани и поедали предложенную щедрым островом провизию. Как я поняла из рассказа спутницы, в этом месте, чтобы получить желаемое, нужно представить его в мелочах. В моем случае визуализация срабатывала через раз, и Онегила, не стесняясь, покатывалась со смеху, наблюдая за ползавшими по скатерти синими котлетами или умевшей разговаривать, тягучей, как смола, кашей.

— Нет, магия здесь ни при чем, — покачала головой драконица, когда я прозрачно намекнула, что все дело в моем неумении колдовать. — Это место пропитано божественной силой. Ты просто не умеешь ее использовать. Научишься — будешь получать то, что пожелаешь.

— Думаю, нам можно возвращаться, — коричневая драконесса потянулась, поднялась с песчаной поверхности и расправила крылья. — Я больше не чувствую давления Силы. Видимо, магам удалось как-то с ней справиться.

Видимо. Мне, собственно, было все равно. Объяснения Мое Сиятельство не интересовали совершенно. Главное — возможность наконец вернуться к нормальным, привычным условиям, почувствовать себя человеком, принять ванну, растянуться на такой любимой и родной кровати. Остальное мне было глубоко фиолетово.

На плато мы оказались минут через двадцать, там я влезла в оставленную энное количество дней назад одежду и переместилась с помощью разового портала домой.

Столичный дом встретил загулявшую жену и мать суматохой, шумом и гамом. Отловив за рукав пролетавшую мимо служанку, я поинтересовалась, в чем, собственно, дело. На меня взглянули шальными глазами:

— Так завтра же День Семьи, госпожа! Все родственники соберутся!

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Последний раз народ собирался у нас почти десять лет назад. Тогда и племянниц Императора замуж выдали, и Зиманариуса в статус бастарда на неопределенный срок перевели. Боюсь даже подумать, что произойдет в этот раз. А кстати… Если скоро День Семьи, получается, я отсутствовала почти три недели? Круто отдохнула, ничего не скажешь…

Муж, найденный в нашей спальне, блудной супруге обрадовался и сразу же начал качать права.

— Варт, какое платье! Меня вся твоя семья раз сто уже видела в брюках! Совесть у тебя есть???

— Ира, это семейное мероприятие, официальное.

— И что теперь, мне париться в этой шкуре?

— Эта шкура, как ты ее назвала, последняя разработка наших магов, универсальная ткань: не мнется, не пропускает влагу, не…

— Ясно. Испытания этой гадости вы не проводили, а значит, я буду подопытным кроликом.

Его Сиятельство надулся, как мышь на крупу, но опровергать мои слова не стал. Вот так оставляй семью надолго. Мгновенно народ от рук отбивается.

— Дети где?

— Вместе с Зойкой и Ингирой отправились гулять в парк.

— Это чтоб под ногами не мешались? Ладно, я хочу принять ванну. И поесть. Все остальное — потом.

Ирма:

Подруга вышла на связь через три недели, уставшая, осунувшаяся, похудевшая. На мой вопрос, что случилось, Ира разразилась длинной тирадой на тему драконьей физиологии и неподобающих межрасовых отношений.

— Эта… драконица!!! Да в гробу я видела ее…!!! Да пусть только еще раз хоть кто-то посмеет мне намекнуть на… III Да я их на… и об…III

— Но тебе ведь стало легче, — попыталась я вклиниться в гневный спич собеседницы, боясь признаться, что не понимаю из сказанного и половины. В ответ меня обозвали мучительницей.

— И не успела я вернуться домой, хотя бы немного отдышаться, передохнуть, почувствовать вкус свободы, как оказывается, что завтра собираются нагрянуть ненаглядные родственнички муженька!!! День Семьи, видите ли! Вот оно мне надо???

— В прошлый раз, насколько я помню, вы выдали замуж племянниц Императора…

— И приобрели лишнего бастарда! А между прочим, родители Зима тоже собираются появиться на этом празднике жизни! И как я им в глаза смотреть буду?

Я пожала плечами:

— Они должны быть тебе благодарны. Их внук — маг. Единственный в этой ветви.

— Но при этом — официальный бастард! И за что тут благодарить? Вот что хочешь думай, но если на этот раз ничего не случится, я решу; что блудная удача снова ко мне вернулась! Через десять лет! Ладно, развлеки меня чем-нибудь.

— Стихами?

Ира хмыкнула:

— Уж лучше ими. Твоя проза меня как-то не вдохновляет…

Я кивнула и достала любимую тетрадку — на компьютере набирать тексты у меня не получалось, намного удобнее, пусть и дольше по времени, казалось писать на бумаге.

Она не вовремя приходит,

Не спрашивая позволенья.

И сразу темы мне находит.

И я пишу стихотворенья.

О, Муза! Дар иль наказанье-

Кто ты такая для меня?

А может, ты — мое призванье?

Иль взбрык взбешенного коня?

Ответь же мне! Уж нет терпенья!

Я так хочу узнать ответ,

Понять, кто ты, в одно мгновенье,

И все ж услышать: ”да" иль "нет".

— Делаешь успехи, подруга. До Лермонтова с Пушкиным еще далеко, конечно, но и не настолько ужасно, как было раньше. Взбрык коня, говоришь… Бедный тот конь…

Ирина:

Закончив очередной сеанс общения с «величайшим поэтом современности», я охотно залезла в ванну и отмокала там минут сорок. В голове почему-то крутилась совершенно сумасшедшая картина: полуодетая Ирма верхом на взбесившемся мустанге летит по полю с ромашками и васильками и орет во все горло. Наверное, это была самая четкая ассоциация с ее творчеством..

Закончив балдеть, тщательно вытерлась пушистым банным полотенцем, нехотя надела шиварон и вышла из комнаты.

— Родная, давай все же договоримся насчет твоего костюма завтра.

Здравствуй, банный лист.

— Сколько раз на таких мероприятиях разрешено менять одежду? Трижды, по-моему, нет? Один раз из трех я буду носить это нечто. Один, Варт.

Великий и ужасный черный маг предсказуемо раздраженно поморщился, но кивнул: успел выучить за десять лет брака, что заставлять меня — себе дороже.

Гости начали прибывать с самого утра — порталами прямо в общий холл. Чтобы народ не толпился, дежурившие на первом этаже предупредительные, отлично вышколенные слуги оперативно разводили всех по выделенным им комнатам. Причем занимались этим делом в основном мужчины, неизменно выслушивая недовольство от родичей: как, мол, так, меня, такого красивого, провожает в спальню слуга мужеского пола! А я девочку хочу, да помоложе и посимпатичней!

Торжественный завтрак в обеденном зале обещал быть насыщенным событиями, так как спускать такое отношение к собственной челяди я не собиралась. Если бы не вышедшая из-под контроля Сила, Варт, может, и попрепирался бы в очередной раз со мной на эту спорную для данного мира тему, но теперь, когда каждая молодая дуреха могла от неожиданности или испуга неожиданно запустить в приставучего высокородного дурня огненным шаром, ветвистой молнией или чем похуже, правая рука Императора решил согласиться с Моим Сиятельством, что меры нужно принять заранее, чтобы потом не пожинать горькие плоды собственного пофигизма.

Обряжаться, к сожалению, пришлось в черно-коричневые наряды, родовые цвета Антариониусов, что поделать… Варт надел неизменный костюм-тройку, я — ту самую шкуру, что и в огне не горит: и в воде не тонет. На ощупь вещица оказалась гладкой и мягкой, к телу прилипла, как вторая кожа.

— А ничего, что я в этом вот смотрюсь, как бочка? — скептически поинтересовалась я у мужа, внимательно разглядывая себя такую красивую в зеркале. Черный маг прошептал что- то себе под нос, провел рукой по ткани, намеренно, как мне показалось, задевая все возможные выпуклости, и «кожа» немного «отлипла», скрыв все то, что я считала недостатками, а чернокнижник — достоинствами. У шкуры имелась способность менять цвет, так что вниз я спустилась в немного свободном коричневом полушерстяном платье в пол. Серьги с сапфирами и перстни с теми же камнями призваны были подчеркнуть богатство семьи. Выпендрежники, вздохнула я про себя, мило улыбаясь уже собравшимся за столом гостям.