Смерть экзекутора (СИ) - Становой Марика "Marika Stanovoi"

Дочери и матери работали на полях в разбросанных по островам женских посёлках, а сыновья, достигнув годовалого возраста, отправлялись в крепость: мужскую коммуну и охотничий городок.

Мать Кирста смогла родить только его и не захотела расставаться с единственным ребёнком. Одевала, как девочку и прятала сына десять лет. Конечно, все раскрылось, Кирста забрали, а его мать сделали тренировочной добычей для охотников. Пока ее убивали, Линбаон, у которого были зачатки экзекуторских способностей, внушал маленькому Кирсту основы истинной мужской любви.

Мальчик вырос, но не захотел жить традиционным укладом. А так как люди в Империи свободны, то попросился на корабль, который привёз необходимые вещи островитянам и собирался отплыть, забрав местные товары. На материке Кирст стал работать спасателем и, не жалея себя, бросался в самые опасные места. При наводнении в окрестностях Араока очень разумно организовал население и никто не погиб. Да и вообще, много делал хорошего. Но не смог организовать семью, потому что время от времени его накрывало приступами ненависти, и тогда он становился невменяемым. Ему нужно было что-нибудь или кого-нибудь ломать. Но в основном он справлялся с этим сам. Он не хотел никому рассказывать.

— Ну да. А дознавателей на вашем материке не было, — поморщился Сергей.

— Дознаватели не ловят людей по улицам. Они следят за своим дозеном и за проблемными. А взрослого человека, хорошего работника просто так ни один дознаватель допрашивать не будет. Да и не имеет права.

Пришло время для Благословения Жилайсу. Кирста, как одного из лучших спасателей, выбрали в почетный караул Императора. Кирст там стоял и мучался, неумело пытаясь закрыться от Лучей Добра и Любви. Люди, как правило, счастливы получать радость, но вот он вроде тебя — противился изо всех сил. Потому что искусственное счастье слишком уж напоминало ему дознавателя Линбаона.

Император заметил человека, который противился Благословению, и поговорил с ним. Императору не нужен телесный контакт для сканирования, поэтому он все понял и послал комиссию дознавателей на архипелаг. Комиссия проверила Линбаона и приговорила его за нарушение общечеловеческого блага к смерти. И теперь все ажлисс время от времени проходят исповедь у комиссии случайно подобранных дознователей, чтобы не случилось подобного самоуправства…

Но у Кирста остались порченные мозги. Даже став ажлисс, не любит ни мысленное общение, ни Благословение. А для сохранения психического равновесия ему надо время от времени «выбивать злость», для чего у него есть андроид.

— Какое мне дело до ваших буржуйских игр? — Сергей опять был раздражен.

— Подожди. Один раз вместо андроида Кирсту дали меня. Подарком. И я чуть было не сошла с ума, — голос у Крошки дрогнул: Генри привез ее от Криса изуродованную и почти мертвую, как после Гайдеры. У нее даже не осталось сил на регенерацию. А после инкубатора ей еще долго было плохо. Ужасно плохо. — Но это моя работа, и я не держу на него зла.

— Ублюдская система. Почему ты не убила его, раз ты палач?

— Он хороший работник, а быть подарком — моя работа.

— Ты безмозглая трусливая тряпка…

— Нет, — перебила Элиз. — Я не трусливая. Я спасла тебя.

— И думаешь, я буду тебе руки лизать? Вы высасываете людей, как скот.

— Нет же! Не нужно никому лизать руки. Каждый должен делать то, для чего он лучше всего годится. Не надо рвать все только для себя, потому что так и получаются войны и краткоживущие людские государства. Те, кто хотели власти, сделали революцию, всех активных убили, дома и имущество посжигали, а потом и сами умерли. А выжившим все строить с начала и опять убивать? Ажлисс остановили это!

— Да конечно! Я посмотрел как вы живете: на всем готовом. Пошел на склад, взял что хочешь. Но вот какие-нибудь кочевники или еретики живут как пещерные люди.

— Избыточное имущество запрещено. Жизнь одного человека очень коротка, и если он направит свои силы на то, чтобы у него было пятьдесят кроватей, он все равно не сможет на них спать. Имущество будет неразумно простаивать. Никто не может спать на пятидесяти кроватях одновременно. А кочевники выбрали такую жизнь сами! Каждый ребенок дожен познакомится с естественной жизнью в природе и каждый ребенок уезжает дети на год к рыбакам, кочевникам, лесорубам. Год жизни в простых, естественных условиях. И многим это нравится. Это нужно, иначе общество перестанет развиваться.

— Кому нужно? Они же там дровами печки топят! А я вон взял энергокуб, он месяц может целый дом обогревать. У тебя я что-то печки с дровами не вижу. А люди вручную урожай собирают. Я видел.

— Если люди не будут работать, то вымрут!

— Да сдохни сама! — Сергей вдруг схватил кресло и грохнул им в окно. С треском отломился подлокотник, кресло бухнулось на пол. — Мне похрен, девка ты или лысый парень. Что ты ко мне-то приклеилась? И тебя, и твоего Кирста в нормальной стране давно бы упекли в психушку.

— Все ажлисс дали присягу и работают на благо людей! За этим следит совет дознавателей! И Император, — Элиз тоже встала.

— Да на хрен кто следит! Ты убила мою мать. Твой Император уничтожил мою родину, вы уничтожили мою жизнь.

— Я спасла тебя, и ты будешь жить, — прошептала Элиз, отступая в спальню. — Родина у тебя осталась там же, где и была. На Земле достроят систему, и потом сможешь туда съездить. Даже сможешь обратно переселиться. И вместе с сестрой, — открыла дверь, но торопилась сказать важное: — Мастер сказал, что ты уже разобрался со всем, чем надо. Можешь идти к себе. Вечером я волью тебе знания, которые ты просил, а завтра с утра отпущу в Лакстор. Ньёс договорился о работе. Адрес жилья и работы будет в твоём комме. Но тебе не надо привлекать к себе внимание, не надо провоцировать ажлисс мыслями о мести. Объясни мне, чем я тебя обидела сейчас.

— Тем, что ты меня присвоила, как вещь!

Сергей вышел, стукнув кулаком в косяк, и поехал в мастерские: забрать из ремонтного ящика отложенные детали. Заодно попытался свистнуть кое-что из инструментария. И безнадежно завис у контейнера. Мастер сказал отписать контейнер от коммуникатора, но излишне умная коробка не желала расставаться с бывшим хозяином, пищала и упорно высовывала опустевшие ячейки. Сергей распихал неудавшийся грабеж по местам и ещё раз безнадёжно потыкался в сеть. Однако так и не нашел соответствующий магазин, где бы смог приобрести хоть какие инструменты.

— Что, не получается? — увидев, что бывший работник всё еще топчется на складе, поинтересовался мастер.

— Лап, где вы инструменты покупаете? — рискнул Сергей.

— Мы не покупаем, заказываем в гаражи. Пойдешь на работу, там всё будет.

— Да я не привык так, что у меня ничего нет с собой. Как голый…

— А что своё не привёз?

— У нас же техника совсем другая!

— Уговорил, — хмыкнул Лап. — Собери себе дорожный набор. Будет тебе подарок на память, — мастер влез в нутро контейнера и отключил сигнализацию.

Утром экзекуторша выпустила его из инкубатора и молча ушла к себе, но оказалась коридоре, когда он вышел с одним рюкзаком за спиной, другим в руке.

— Хочешь, я тебя отвезу флаером, — подпирая косяк и упорно глядя в пол спросила Элиз.

— Нет. Я без проблем и твоего гипноза доеду поездом.

— Хорошо. Скутер оставь на стоянке у станции, Генри заберет.

И закрылась в комнате.

Чувствуя себя как перед отпуском, Сергей поехал в город. Сел к окну в почти пустой вагон. Внутри поезд почти ничем не отличался от обычной электрички, только гораздо свободней. Двухместные диванчики стояли настолько широко, что оба рюкзака, прислоненные к стенке под окном, оставляли еще массу места для пассажиров.

По навигатору комма нашел адрес своего будущего жилья в дозене Ньёса и сильно удивился, что получил трехкомнатную квартиру в общежитии для бездетных молодых пар и одиночек.

Люди говорили о работе, отпуске, магазинах… Всё как везде.

На следующей остановке напротив сели две девушки. Брюнетка в меняющей цвет куртке приземлила левитирующий вертикальный чемодан к рюкзакам. А другая, беременная, с большими желтыми сережками-дисками и колье, жевала булку с начинкой. Запахло колбасой и острым соусом. Судя по всему, брюнетка встречала беременную подругу, приехавшую порталом.