Он оттолкнул меня, и я, пошатнувшись, осталась стоять. Я обернулась и увидела, как он с недоверием смотрит на свою руку. Я представила, что он был шокирован тем, что я разрушила его маленький план заставить меня открыть печать. Я никогда не ожидала настоящей причины.
Я слизнула кровь с губ, и его разгоряченный взгляд зафиксировался на этом движении. Я всего лишь укусила его, и все же он смотрел на меня так, как будто я только что занималась с ним сексом. Конечно, я не знала, как это выглядело, но я представляла. Моя кожа вспыхнула.
Его взгляд наконец оторвался от моих губ и встретился с моими. Он сделал шаг ко мне, а затем сжал кулаки и остановился.
— Ты хоть представляешь, что ты только что сделала?
— Нет, не совсем, — холодно сказала я.
Он покачал головой и недоверчиво потер подбородок. Затем холодно рассмеялся.
— Если ты хотела в конечном итоге сбежать от меня, это был не лучший способ сделать это.
— Ты не сможешь заставить меня открыть печать сейчас. Нет причин, по которым я нужна тебе рядом, — объяснила я.
— За исключением боли, которую мы оба почувствуем.
Я моргнула.
— Что?
— Кто подал тебе эту идею?
Незнакомая женщина, в том, что я не была уверена, была ли она вообще женщиной… Звучало безумно, поэтому я ограничился:
— Не твое дело.
— Я уверена, они не объяснили, что как только моя кровь попадет тебе на язык, ты не сможешь быть вдали от меня. Никогда.
Мой желудок сжался, когда я посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Нет, она определенно не говорила мне этого. Почему я поверила тому, что сказала мне эта женщина/существо? Она уже дважды обманула меня. И наивность определенно все еще была привязана к моему имени. От мыслей о ней у меня только мурашки побежали по коже, поэтому я отогнала их.
— Что это должно означать? — спросила я, чувствуя себя очень обеспокоенной своим решением.
— Ты далеко от Максима.
Он покачал головой.
— Это совсем другое дело, Каламити!
— Не кричи на меня!
Теперь я чувствовала, что совершила очень серьезную ошибку.
— Это потому, что ты, блядь, виновата!
— Заткнись! Это был единственный способ удержать тебя от того, чтобы заставить меня открыть печать. Если бы ты с самого начала не взял у меня кровь, этого бы не случилось!
Его глаза сузились.
— Это было мое право, и я бы сделал это снова.
— Твоё право? В какой странной стране ты живешь?
— Вообще-то, в Алирии. Ты не должна следовать законам, потому что женщина — собственность мужчины. Учитывая, что я единственный в твоей жизни, это делает тебя моей. Теперь, когда у нас общая кровь, это делает тебя бесспорно моей.
Я сжала кулаки.
— Скажи это еще раз, и я убью тебя сама, — прорычала я.
— Если ты убьешь меня, то, скорее всего, тоже умрешь.
Когда я побледнела, он громко рассмеялся.
— Добро пожаловать в объединение, милая.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
ОБМАНУТАЯ И СВЯЗАННАЯ
— Я плевала на эту дурацкую связь. Я не чувствую никакой разницы и ухожу, — сказала я Уэстону, уходя.
— Вперед. Садись на эту лошадь. Ты поймешь, что натворила, и вернешься ко мне.
Я нахмурилась.
— Зачем мне это делать?
— Потому что связь допускает только определенное расстояние между нами. Преодолей его, и ты почувствуешь боль.
Он больше не мог принуждать меня, и он не мог использовать мою кровь. И каким-то образом я все еще была связана с ним? Это был порочный круг, который ненавидел меня.
— Зачем кому-то вообще хотеть это делать? — я спросила.
— Они этого не хотят. Обычно это происходит случайно.
— Это глупо, — пробормотала я.
Уэстон рассмеялся.
— Иди, узнай, на каком расстоянии мы можем быть друг от друга. Я надеюсь, что это, по крайней мере, вне пределов слышимости.
Я сердито посмотрела на него и пошла садиться на свою лошадь. Мне нужно было выяснить, было ли то, что он говорил, на самом деле правдой. Я ненадолго выехала из лагеря, ожидая, что боль может обрушиться на меня в любой момент. Я отъехала всего на полмили, прежде чем это началось.
Я не чувствовала боли. Я была потрясена тем, что почувствовала вместо этого. Сильная тоска. Абсолютное желание прыгнуть в его объятия и обвиться вокруг него.
Чувство было настолько сильным, что мне пришлось остановиться. Я не могла представить себя без него. Почему я вообще хотела быть без него? Он мне нужен.
Это было хуже, чем боль. Это было разбитое сердце.
В ту минуту, когда я обернулась, это чувство ослабло. И я не хотела испытывать его снова. Это было слишком больно, и я просто хотела вернуться.
Когда я вернулась в лагерь, я ожидала от него я же тебе говорил. Но в ту секунду, когда я посмотрела в его глаза, я поняла, что он чувствовал то же, что и я.
— Почему наша связь отличается от вашей с Максимом? — спросила я, подходя и садясь напротив него и костра, который он разжег.
— Потому что я мужчина. Ты женщина.
Я закатила глаза.
— Как поучительно.
— Я не знаю, Каламити. Просто так оно и есть.
— Как нам избавиться от этого?
— Мы умираем, — сухо сказал он.
Я вздохнул.
— Кроме этого.
— Другого пути нет.
Я бы не приняла такой ответ. Это было близко к одному из самых глупых поступков, которые я когда-либо совершала, и мне нужно было это исправить. Я не могла находиться в полумиле от убийцы без тоски по нему. Это было далеко от идеала.
— Мы должны найти способ! Тебя это не беспокоит?
— Это невозможно исправить. Я клянусь тебе. Возможно, тебе следовало узнать об этом немного больше, прежде чем ты начала кусать людей.
— Может быть, тебе следовало понять, что ты делал, когда ты брал мою кровь в первую очередь!
— Я точно знал, что делаю.
Я проворчала. Я спорила с кирпичной стеной.
— Отведи меня в Ундали. Я знаю, что ты можешь путешествовать как Маг. Я могла бы быть там сегодня вечером.
— Нет.
— Почему бы и нет?
Он был тих, и его глаза не встречались с моими, пока он смотрел на огонь.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты все еще не планируешь заставить меня открыть печать, — простонала я.
— То, что ты сделала, ничего не меняет, — сказал он.
Я не была слишком обеспокоена. Я даже не смогла найти печать, как должна была. Я сомневалась, что смогла бы даже открыть ее, если бы он знал, где она.
— Ты не можешь принуждать меня, ты не можешь использовать мою кровь; ты собираешься пытать меня тогда? — я спросила.
— Это идея. Я знаю, что могу справиться с большей болью, чем ты.
Я моргнула.
— Что?
— Мучить тебя — значит мучить себя.
— Почему?
— Потому что, что бы ты ни чувствовала, я тоже буду.
Мои глаза расширились, когда я посмотрела на него.
— Что угодно? — спросила я, потрясенная.
— Любая эмоция или боль.
Мои мысли сразу же обратились к сексуальному разнообразию.
Он рассмеялся.
— Теперь ты девственница на всю жизнь, принцесса.
Я покачала головой.
— Нет… ты можешь воздержаться, но я думаю, что буду довольно часто потакать себе.
Дразнить его было одним из моих любимых занятий. Как и искушение на пороге смерти.
— Ты забыла, что я всегда буду рядом. Тебе лучше не слишком заботиться об этом мужчине.
Я нахмурилась.
— Почему?
Огонь затрещал между нами, когда я встретила серьезный взгляд убийцы.
— Потому что он недолго проживет.
Почему я вообще спросила?
Я вздохнула.
— Они учили тебя решать все свои проблемы, убивая в Титане?
— Большинство.
— Я влипла в еще большую переделку, чем раньше, — размышляла я.
— Ты даже половины не знаешь.
* * *
Я проснулась от яркого солнечного света в глазах и легкого дуновения ветерка на коже. Я попыталась убрать волосы с лица, но не могла пошевелить запястьями. Мои глаза прошлись по моему телу от ткани, обвязанной вокруг запястий, до связанных лодыжек.
