Слуга Земли - Хоули Сара

Кандидаты с трудом поднялись на ноги, многие из них шатались. Карисса снова упала на землю с тихим криком, порезав колени о стекло. Лара посмотрела на меня, как на свечу в окне в бурю. Она шла медленно, осторожно ступая, но не падала. Наконец она подошла ко мне, и я обвила её руками, поддерживая, пока она обрушивалась на меня.

Не было торжественных ужинов или танцев. Только Лара и я, шли шатающиеся обратно в Дом Земли, с кровавым следом за нами.

Глава 20

Даже с фейри-медициной мои порезанные ноги заживали несколько дней. Лара оправилась за день благодаря своей силе Благородной Фейри, но я оставалась мучительно прикованной к постели, читая книги и с ненавистью вспоминая Дом Света.

Элоди взяла на себя мои обязанности по уходу за Ларой, каждый раз, когда поднималась наверх, она заглядывала ко мне. Лара часто приходила в гости, садилась на край постели и рассказывала все слухи из двора. Мы не много говорили о самих испытаниях, кроме как обсуждали, что может быть в испытании Огня, связанном с гедонизмом. Она отказалась рассказать мне, какие видения она видела в Испытании Света, но, с другой стороны, я тоже не рассказывала ей, что пережила. Я все еще не понимала, действительно ли мне удалось вдвое уменьшить боль для неё, или зелья были настолько сильными, что количество принятого не имело значения.

Я все ещё не могла разобраться в своих галлюцинациях от яда Иллюзии. Мое лучшее предположение было, что они заставили меня столкнуться с моими самыми большими страхами: болото, запутавшее меня, Твари, преследующие меня, и моя лучшая подруга, умирающая прямо на моих глазах.

Это было ужасно, но я понимала цель испытания. Могла ли фейри сохранить самообладание, будучи раненной, дезориентированной или напуганной? За свои века жизни фейри сталкиваются с множеством ужасных вещей. Поэтому требуется определённая стойкость.

На второй день моего выздоровления ко мне пришёл брат Лары, Селвин. Он неуверенно сел у моей постели. Это было первое наше общение наедине после разговора у пруда.

— Спасибо, что помогла Ларе, — сказал он. — Она рассказала мне, что ты сделала.

Я улыбнулась ему. Он всегда подшучивал над Ларой, когда мог, но на самом деле Селвин искренне заботился о ней.

— Я была рада помочь.

Он потянулся за прядью своих золотистых волос, его карие глаза были необычно серьёзными.

— Испытания кажутся такими ужасными. Я не хочу проходить через это.

— Ты справишься. Лара говорит, что ты очень умён.

— Может быть, — промолвил он с сомнением. — Но я не понимаю, почему должно происходить это всё. Вся эта система жестока. Зачем всё это?

Он напомнил мне многих подростков, которых я знала. И, возможно, даже меня. Каждый ребёнок в какой-то момент осознаёт, что мир не справедлив. Моё осознание пришло гораздо раньше, чем у Селвина, но я выросла в нищете, а он — в роскоши, почти полностью в стенах Дома Земли.

Я задала себе вопрос, почему он решил поделиться сомнениями именно со мной, и поняла, что Благородные Фейри, вероятно, не были склонны к таким вопросам. Они ценили силу и презирали слабость. Я была всего лишь слугой, завернутой в бинты и прикованной к постели, да ещё и совершенным новичком в их мире. Я была олицетворением слабости. Возможно, это делало меня безопасной для него.

— Я не знаю, — честно ответила я. — Многие вещи в жизни несправедливы, но все, что мы можем сделать, это пройти через них как можно лучше и постараться сделать мир лучше. Лара справится, и ты тоже. Ты гораздо смелее, чем думаешь.

Он покраснел и опустил голову.

— Спасибо. Ты тоже.

Перед уходом он оставил на моём столе одну желтую розу, и она каждый раз радовала меня, когда я на неё смотрела. Не все Благородные Фейри были жестокими. Может быть, идеалисты вроде Селвина действительно смогут сделать мир лучше.

Когда мои ноги, наконец, зажили, я решила выйти в город. Как бы успокаивающе ни было зелёное убранство Дома Земли, мне нужно было размять ноги и понять, что происходило за время моего выздоровления.

С тех пор как я разговаривала с Друстаном на весеннее равноденствие, я начала по-другому смотреть на туннели и комнаты. Мистей был лишь одним городом, хотя и великолепным, в том, что когда-то было обширной и густонаселённой территорией фейри. Фейри, должно быть, гордились, мастерством, которое потребовалось, чтобы вырезать эти бесконечные комнаты, и магией, которая оживила их. Весь подземный город был свидетельством творчества, сложности и расточительности. Наверное, сюда приезжали гости из других земель, чтобы полюбоваться этим, а молодые фейри переезжали в Мистей из своих надземных домов, надеясь попытать счастье на этих извилистых подземных улицах.

Теперь же это был красивый тюремный комплекс. Я начала скучать по солнечному свету уже спустя несколько месяцев — как же фейри справляются без него на протяжении веков? Как чувствует себя Друстан, который родился после восстания, практически никогда не видя внешний мир?

Я не видела Мод и Триану уже долгое время, поэтому направилась к ним в первую очередь. Триана была на поручении, а Мод встретила меня с необычайно обеспокоенным выражением лица. Прежде чем я успела что-то сказать, она вложила мне в руку записку, покачав головой и прогоняя меня, когда я спросила, что в ней.

Я нашла пустой, но хорошо освещённый коридор, в котором был вход в туннели Земли. С тех пор как я видела, как Каллен растворяется в тенях, я всегда проверяла, нет ли там ниш или темных уголков, прежде чем использовать ключ. Записка была написана наклонным, но грациозным почерком, чернилами такого темного цвета, что они казались поглощать свет ключа.

Узнай, что Друстан знает о принце Гекторе. Немедленно.

Моя рука задрожала, когда я разорвала записку на мелкие кусочки и положила их в карман платья. Я знала, кто её прислал: Каллен, который, по-видимому, так тщательно следил за моими передвижениями, что знал, что я беру уроки языка жестов у Мод. То, что она вручила мне записку, было напоминанием о его власти… и моей уязвимости.

Зачем Каллен интересовался своим собственным братом? Что произошло, пока я лежала в постели? Я никогда не видела Друстана и Гектора вместе, кроме как на официальных мероприятиях, и не слышала, чтобы принцы обсуждали друг друга. Но я слышала, как Каллен говорил о Друстане. Огонь принял своё решение, — сказал он Гектору у прихожей Дома Крови.

Они что-то затевали. Что же это было?

Я боялась, что знаю ответ. Тонкие намёки Друстана, наводящие вопросы и случайные замечания всегда сводились к одной теме: король Осрик был коррумпирован и, возможно, вскоре не выдержит давления на троне. Хотят ли Гектор и Каллен предотвратить переворот?

Я не собиралась предавать революционные наклонности Друстана, но мне нужно было дать Каллену информацию, иначе он меня накажет. Я не сомневалась в его способности воплотить угрозы в жизнь.

Игра, в которую я играла, если её вообще можно было назвать игрой, была опасной. Незаконная помощь Дому Земли в испытаниях. Обещания дружбы и информация Друстану. Шпионаж для Каллена в пользу короля. Три совершенно противоположных миссии, и, если хотя бы одна из сторон узнает о других, я буду мертва.

Моя миссия была проста: выжить достаточно долго, чтобы сбежать или увидеть, как на троне появляется новый король.

***

Я пошла искать Друстена, бродя мимо тронного зала, входа в Дом Огня, библиотеки, где когда-то подслушивала его, и других комнат, где любили собираться благородные фейри, но его нигде не было. Возможно, он был в Доме Огня. Обычно благородные фейри общаются в общественных зонах в течение дня, но для него не было бы странно пообедать или провести встречу в своей комнате.

Я долго ждала у Дома Огня, надеясь, что он появится. Каллен сказал «немедленно», что означало, что у меня оставалось мало времени.