Дурная кровь (ЛП) - Барнс Дженнифер Линн

что это он привлек к вам внимание Владык.

Ри нежно улыбнулась.

— Тогда я была молода. Мой горе-муженек меня бросил. Моя горе-дочь пошла в

отца. Малкольм начал заглядывать в гости на ужин. Никто не видит секреты так, как этот

мужчина.

Секреты. Вроде того факта, что у вас есть наклонность к убийствам.

— Малкольм увидел во мне что-то, — мягко продолжила Ри. — Он спросил, чтобы

я сделала, если бы я когда-нибудь снова увидела отца Сары.

Человека, который бросил тебя одну, когда ты была беременна.

— Вы бы его убили, — к моему телу возвращалась чувствительность. Я начала

остро ощущать мир вокруг — твердый каменный пол, потрескивание огня, кандалы на

стене. — Он бросил вас, а те, кто сбегают, заслуживают то, что получают.

Ри ласково покачала головой.

— Ты всегда была похожа на мать — хорошо читала людей.

Вы попытались помочь моей матери, а она сбежала. Она даже не попрощалась. Я

вспомнила о том, как Майкл читал Ри во время нашей первой встречи. Он сказал, что Ри

нравилась моя мать, но в ней была и злость.

— Это вы предложили, чтобы моя мать стала Пифией? — спросила я. — Вы знали,

что у неё нет никого, кроме меня. Вы почти наверняка подозревали, что она пережила

насилие.

Ри не ответила.

— Однажды вы сказали мне, что мы жнём то, что сеем. Чтобы стать Владыкой, вы

убили девять человек, — я сделала паузу, вспоминая снимки жертв на стене в Квантико. —

Вы выбирали тех, кто этого заслуживал. Людей вроде вашего мужа. Тех, кто сбегал, — она

не отреагировала, так что я продолжила. — Жизнь полна утопающих, — я повторила ей её

собственные слова, — которые готовы утянуть вас за собой. Разве что вы утопите их

первыми.

На какой-то миг мне показалось, что Ри может сорваться. Я подумала, что она

может подойти ко мне. Но вместо этого, она закрыла глаза.

— Ты понятия не имеешь о том, как меняется взгляд на мир, когда ты знаешь,

каково это — наблюдать за тем, как какой-то сукин сын, бросивший своих четверых детей,

падает на землю. Его глаза закатывается. Тело цепенеет. Он до крови царапает себя, стены

и пол. Пока не остается ничего кроме боли.

Ри описывала знакомую мне картину. Бо Донован умер от яда Найтшэйда. Он

царапал своё горло, пол…

Ты выбрала Найтшэйда. Ты учила его. У тебя есть талант к ядам. Это было

вполне логично. По статистике, яд считался оружием женщины. И когда клиенты «Не-

закусочной» начали отвечать на наши вопросы о семье Мэйсона Кайла, Ри прекратила

разговор одним единственным словом.

Довольно.

Пошатываясь, я поднялась на ноги. Я всё ещё была слаба — слишком слаба, чтобы

быть опасной.

— Вы убивали тех, кто заслуживал умереть, — я надавила на слабое место. — Но

я? Я этого заслуживаю?

Я хотела, чтобы она увидела во мне ребенка, которым я когда-то была — к которому

она привязалась.

— Я никого не бросала, — продолжила я. — Это меня бросили, — мой голос едва

заметно дрожал. — А мои друзья в закусочной? Они заслуживали умереть?

До этого момента я запрещала себе об этом думать. Я не позволяла себе вспоминать

о распластавшейся за столиком Селин. О Майкле, Лие, Слоан и Дине. Агенте Стерлинг.

Джадде.

Я уставилась на стоявшую передо мной психопатку . Скажи мне, что они просто

были без сознания. Скажи мне, что ты просто дала им снотворное. Скажи, что они

живы.

— Ты приехала в Гейтер за ответами, — сухо произнесла Ри. — Бегала по городу

со своими друзьями из ФБР, заставляя нас гадать о том, помнишь ли ты что-нибудь, что

могло привести тебя прямиком к нашей двери. Ты нашла Малкольма. Это был всего лишь

вопрос времени — скоро вы нашли бы и остальных.

— Мы всё ещё в Гейтере? — спросила я. — Мы недалеко?

Ри не ответила на мой вопрос.

— Кое-кто хотел вас убить — всех вас, — вместо этого, сказала она. — Некоторые

выбрали другой вариант.

Я вспомнила о том, что Найтшэйд сказал мне о Пифии. Она — судья и присяжные.

Её пытали и очищали, чтобы она могла вынести приговор.

Снова. И снова. И снова.

Моя мать пыталась заставить меня уехать из Гейтера. Они её сломали? Она сказала

им привезти меня сюда?

Скрип двери вырвал меня из моих размышлений. В дверном проёме стоял человек в

мантии с капюшоном, скрывавшим его лицо.

— Я хотел бы поговорить с нашей гостьей.

Ри фыркнула. Парень в капюшоне явно не слишком ей нравился. Этот разговор

рассказал мне кое-что о расстановке сил в этой игре. Ты — ветеран. Он — хвастун,

впервые оказавшийся на передовой.

Я перевела взгляд с Ри на парня в капюшоне. Ты молод, ты — новичок. Она —

Владыка, а ты — ещё нет.

Этот человек убил мою кузину. Он убил Тори и Брайс. В нём было что-то знакомое.

В его голосе…

— Однажды я сказал тебе, — провозгласил человек в капюшоне, — что, если долго

всматриваться в бездну, бездна начнет всматриваться в тебя.

— Фридрих Ницше, — я узнала цитату — и надменный голос, который её

произнёс. — Ассистент Джефф?

Я встретила его во время работы над делом Рэддинга, когда он попытался

подцепить меня на поминках рассказом о своих «обширных» знаниях о серийных

убийцах. Я провела вечер в пустой аудитории с этим парнем, Майклом и Брайс.

— Вообще-то Джеффри, — сухо поправил он, снимая капюшон. — А тебя зовут не

Вероника.

Во время нашей последней встречи я назвалась фальшивым именем.

— Серьезно? — спросила я. — Думаешь, именно это стоит обсудить?

Во время нашей последней встречи я посчитала Джеффри надменным парнем,

который не умел сочувствовать — но он не казался мне убийцей. Тогда ты им не был. Ты

даже не был учеником. Смерть была для тебя игрой. Она казалась тебе абстрактной.

Как Владыки нашли тебя?

— Ты задаешься вопросом о том, как ты могла так во мне ошибиться, —

самодовольно произнёс Джеффри. — Я всё о тебе знаю, Кассандра Хоббс. Я знаю, что ты

расследовала дело Дэниела Рэддинга. Знаю, что ты помогла поймать его учеников, — он

одарил меня сумасшедшей улыбкой. — Но меня ты не поймала.

Ты убил Брайс — она всегда действовала тебе на нервы. Затем Пифия нашептала

тебе на ухо. Она сыграла на твоём эго? Сказала, кого убить? Взглянула на тебя, словно

бездна?

Я шагнула вперед. Сила возвращалась к моим ногам.

— Ты сжег этих девушек, — я позволила себе звучать завороженно, играя на его

эго, как играла моя мать. — Ты вздернул их и сжег их. Ты не оставил улик, — я уставилась

на него. — Тебе нужна девятка. Но ты должен выбрать жертв сам, — негромко,

обольстительно произнесла я, шагая к нему. — Они сделают тебя легендарным.

— Довольно, — выпалила Ри. Она заслонила Джеффри от меня. — Она с тобой

играет, — сообщила ему она. — А у меня нет времени и желания за этим наблюдать.

Джеффри прищурился. Его руки свободно повисли вдоль тела. В один миг он

просто стоял там, а затем он протянул ко мне левую руку.

— Позвольте мне проверить её, — произнёс он. — Позвольте мне очистить её.

Медленно.

Огонь факела дрожал. Ты хочешь обжечь меня. Хочу услышать, как я закричу.

— Нет, — отрезала Ри. — Твоё время придет — после девяти убийств и не

секундой раньше, — она достала что-то из кармана — небольшой круглый бочонок, не

больше блеска для губ. — Со временем, — сказала мне она, откручивая крышку, — у

человека вырабатывается иммунитет к ядам.

Она опустила палец в бесцветную массу.

Я вспомнила о Бо, который умер с криками, и обо всём, что Джадд рассказал мне о

любимом яде Найтшэйда. Неизлечимый. Болезненный. Смертельный.