Пока дремлют аспиды (СИ) - Петрук Вера

Рядом с очагом, где на вертеле томилась тушка белки, Крон развел еще один костер – такой огромный, что маг на его фоне выглядел крошечным муравьем. В мокром лесу подобные кострищи мог зажечь разве что дух огня. Может, Крон не был с ней до конца откровенным и сохранил какую-то часть магических сил? Ведь не зря он носил титул повелителя четырех стихий. Впрочем, если бы у него была магия, вряд ли бы он позволил себя сжечь на костре инквизиции.

Думая о загадках Крона и чувствуя легкую досаду от того, что маг послушно остался у костра, а не отправился подглядывать за ней к речке, Ламия стащила через голову платье и, опустившись на колени, принялась полоскать его в ручье.

По мере того как быстрые воды уносили частички грязи с ее рук и ткани, настроение улучшалось. Скоро все закончится – их победой или Кормака. Она так устала, что даже мысль о том, что Альцирон превратится в ад, больше не пугала. Спасителем человечества все-таки был Крон, а не она, Ламия. Вот он пусть и волнуется.

Ручей был неглубокий, но в том месте, где полоскалась девушка, разливался широко, образуя на противоположном берегу грот под корнями повалившегося ясеня. Солнце стояло в зените, бросая светлые пятна на воду и землю сквозь прорехи в кроне. Ламия пару раз равнодушно скользнула взглядом по гроту, а когда посмотрела в темноту под корнями в третий раз, то едва не выпустила платье из рук.

Цепляясь за корягу скрюченными когтями-пальцами, в воде полулежала королева Василика, зажимая второй рукой рваную рану на горле. Черная мертвая кровь смешивалась с водой, и только теперь Ламия поняла, что не видит дно ручья вовсе не из-за поднявшегося ила, как она решила вначале. Она стирала платье в нечистой крови, и все это время Василика глядела на нее единственным оставшимся глазом. Лицо вампирьей королевы покрывали глубокие царапины, часть скальпа отсутствовала, черные полосы ран спускались с плеч, тянулись к груди и исчезали под водой. Человек с такими ранами был бы давно мертв, нечисть же, как всегда, задержалась на пороге жизни и смерти.

Первая мысль, которая пришла в голову Ламии, была не о том, чтобы бежать к Крону, крича на весь лес, что ее убивают.

«Она же мертвая, ей не должно быть больно», – подумала девушка, не в силах оторвать глаз от гримасы боли и отчаяния, исказившей когда-то красивое лицо Василики.

Торопливо вытянув платье из воды, Ламия отступила к лесу, собираясь пуститься наутек при первом же движении вампира. Но женщина не двигалась и лишь смотрела на нее, изредка моргая –это и подсказывало, что Василики еще жива в том смысле, в каком могла быть живой мертвая плоть, называемая вампиром.

«Если ты сейчас же не уйдешь отсюда или не позовешь Крона, то будешь самой большой дурой на свете», – подумала Ламия и решила остаться дурой. Потому что в этот момент из-под коряги раздалось слабое сипение, в котором хорошо различалось одно слово:

– Помоги!

Василика открыла рот, заливая подбородок черной кровью, и девушка увидела, что вместо клыков за разбитыми губами королевы прячутся осколки. Судя по всему, победа Нортерея была не полной, раз Василике удалось сбежать.

– Дай мне каплю твоей крови, и я в долгу не останусь! – прошептала королева и протянула к Ламии изорванную вражескими клыками руку.

Девушка мгновенно отпрянула и оглянулась на Крона. Маг сидел на поваленном кедре и задумчиво тыкал прутиком в костер. Блики огня освещали те участки луговины, которые были недоступны солнечным лучам. Пахло томящимся на вертеле мясом, и этот запах вместе с треском и светом костра создавали такую мирную и уютную атмосферу, что израненная королева вампиров, казалось, не представляет угрозы.

– Чтобы ты убила меня, а потом моего спутника? – уточнила Ламия, возвращаясь на берег. Она решила, что успеет закричать, если Василика вдруг нападет.

– Мне нужна всего лишь капля крови живого человека, чтобы выжить, – прошелестела из грота королева. – Разве я прошу много? Я заплачу.

– Чем? – спросила заинтригованная девушка. –Ты такая же голая, как и я.

Вспомнив о своем обнаженном виде, Ламия принялась поспешно одеваться, не теряя из вида вампиршу.

– Этот ручей не везде мелкий, – тихо произнесла Василика. Похоже, слова отнимали у нее много сил, и она прикрыла глаза. – За кедровой рощей старая запруда образует пруд с омутом. Там есть утопленники, в том числе, с деньгами и золотом. Я подниму для тебя один труп по этому ручью, и ты заберешь то, что мертвым не нужно. Я слышала ваш разговор. Вы собираетесь грабить экипажи. С деньгами этого не понадобится.

И хотя Ламию насторожило, что кто-то подслушал их, слова королевы звучали убедительно. Может, Крон и умел разводить гигантские костры в лесу после дождя, но вот в его способностях захватить охраняемую карету, Ламия сомневалась. Даже в Яникове Светоче слышали про Большой Королевский Тракт. Это была главная кормушка дорожных бандитов, соответственно, только дурак отправлялся по тракту без вооруженной до зубов охраны.

– Если ты укусишь меня, я стану вампиром, – кивнула Ламия своим мыслям. – Теперь это в мои планы не входит.

– Ты храбрая девушка, – Василика улыбнулась, снова обнажив выбитые зубы. – Ты мне нравишься. Я не смогу укусить тебя еще очень долго. Чтобы мои клыки отросли, потребуется месяц или два. Ты не веришь мне, и это разумно. Но если бы ты была сознательной девицей, то не шаталась бы с душегубом Кроном по лесу. Для меня такая прогулка однажды закончилась болотной трясиной.

– Ты знаешь Крона? – от удивления Ламия даже присела на берег, забыв, что обещала себе держаться от вампира подальше. – Но как же забвение? Весь мир забыл его!

– Я всегда была исключением, – загадочно прошелестела Василика. – Впрочем, тайны здесь нет. Крон сам проклял меня тем, что я никогда не смогу забыть его. Это было много лет назад, и тогда я была такой же, как ты, с той разницей, что ты выросла в деревне, а я – в Магической Академии. Крон возжелал меня, а я его – нет. Маг никогда не забывает личных обид, и когда годы спустя я возглавила Заговор Четырнадцати и потерпела поражение, то знала, что меня ждет. Крон лично утопил меня в Лихих Топях, прокляв вечной памятью о себе. Он знал, что это нечистые места, и умереть мне не дадут. Так и случилось. Меня укусил Нортерей, а потом я свергла его и прогнала в Сухой Лес. Вернуть Лихие Топи – его мечта. Он знал о том, что Крон сделал со мной, но наивно полагал, что раз я все помню, значит, смогу найти душегуба. Хотел выслужиться перед Повелителем, когда тот проснется.

– Ты знаешь о Заклинании Четырех Шагов? Кормак твой повелитель? Ты отказала Крону в близости, и за это он утопил тебя в болоте? Поэтому ты зовешь его душегубом?

Вопросы посыпались из Ламии, словно градины с неба. Интуитивно, неосознанно, она знала, что Василика не врет. Верила ей и хотела знать все.

– Я так понимаю без ответов ты мне крови не дашь, – заключила Василика и тяжело вздохнула. – Там, дома, когда ты привезла обгорелый труп Крона, выдав его за ведьмака, я сразу узнала его, но не приметила в тебе «ангела». Впрочем, все закончилось бы тем же, потому что случился Нортерей. Хорошо, отвечу по порядку, но повторять не буду – мои силы на исходе. При человеческой жизни я была магом первого уровня, поэтому да – я знаю, что такое заклинание четырех шагов. Ни один маг в здравом уме не согласится на подобное. Но Крон всегда был особенным, и я преклоняюсь перед его магическим даром. Что касается Кормака, то он повелитель нечистой силы не только в Альцироне. Но, видимо, такова моя натура. Я бунтарь, мне нравится крушить традиции и говорить «нет», когда остальные говорят «да». Формально Кормак мой повелитель, но я никогда не служила и не буду служить ему. Крон честно одолел Кормака в поединке и, хотя я ненавижу его, он заслуживает того, чтобы игра была по правилам. Когда-то я мечтала вырвать у него сердце, но после того как ты проживаешь несколько столетий в мертвой плоти, питаясь кровью и трупными соками, приоритеты и ценности жизни становятся иными. Я клянусь, что не буду мешать Крону закончить заклинание. В конце концов, его победа и в моих интересах тоже. Кормак предателей не прощает.