Песнь Лихорадки (ЛП) - Монинг Карен Мари

Она рассказывала мне о нем, какой он добрый, как он заботится о ней. Она говорила, что он хочет на ней жениться. На нас. Что она расскажет ему обо мне, когда будет подходящий момент.

Он брал ее в поездки на каждых выходных, и в первую ночь, когда она оставила меня одну, я плакала каждый раз, когда просыпалась. Но вернувшись, она вела себя так, как раньше, когда я была маленькой и еще не переходила в режим стоп-кадра - счастливая, веселая, воркующая со мной и вновь говорящая о планах на наше будущее.

Затем однажды вечером, за неделю до моего седьмого дня рождения, она пришла домой очень поздно, мокрая до нитки, и просто прошла мимо моей клетки, даже не взглянув на меня, зашла в спальню и закрыла дверь.

Когда я посмотрела на нее, радуясь ее приходу, выражение ее лица было столь ужасным, что я не сказала ни слова из тех интересных забавных вещей, которые целый день собиралась сказать.

Я просто свернулась клубочком и слушала, как она плачет всю ночь.

Я была уверена, что он решил не жениться на нас.

Я думаю, он разбил ее сердце.

Мой седьмой день рождения пришел и ушел, а она даже не заметила. Впервые не было ирландского гуляша, мороженого и рассказов про Однажды.

Я все равно отпраздновала воображаемым ужином со своим воображаемым псом Робином, который жил в моей клетке, мог говорить и рассказывал самые смешные шутки, и мы всегда лопались со смеху.

Однажды мы оба собирались стать СТАРШЕ и отправиться НАРУЖУ, и мы собирались пронестись по всему городу, побывать везде, где хотели, мы собирались решить проблемы других людей за них, просто потому что лучшее, что ты можешь сделать для другого человека - это заметить и решить их проблемы, а иногда просто провести с ними время!

После этого она перестала уходить на выходные. Какое-то время у нас было мало еды, и она больше не носила рабочую униформу, как раньше. Затем однажды она так красиво нарядилась, отправилась на работу после обеда и вернулась домой намного позже обычного. Она начала приносить домой бутылки вина вместо продуктов или еды на вынос.

Она запихивала в мою клетку готовую разогретую еду, и вместо рассказов о своем дне или мечтаний со мной о наших планах, она молча пила, пялясь в телевизор, пока я отчаянно пыталась сказать что-нибудь, чтобы развеселить ее.

Или хотя бы посмотреть на меня.

Она начала возвращаться с работы еще позднее, иногда рано утром, и возвращаясь, она говорила невнятно, спотыкалась. Иногда она была очень, очень красивой, а иногда... очень некрасивой. Иногда я почти до рассвета щипала себя и выдумывала разные игры в голове, чтобы не заснуть. Отчаянно желая увидеть ее, рассказать ей о том, что узнала из телевизора за день, и какой будет жизнь, когда я стану СТАРШЕ и смогу выходить НАРУЖУ с ней. Я была уверена, что если бы мы только смогли выйти НАРУЖУ вместе, все стало бы как раньше.

Однажды она вовсе пришла домой.

Так продолжалось какое-то время, каждые четыре или пять день она уходила на всю ночь. Она теряла весь, под глазами залегли темные круги.

Затем она не возвращалась две ночи подряд. Она перестала приносить с собой бутылки, но спотыкалась и запиналась еще сильнее.

Затем три ночи подряд. И наконец вернувшись, она абсолютно не смотрела на меня, ее глаза казались пустыми и несосредоточенными. Ее взгляд как будто блуждал по комнате, но тут же спешил прочь, как только приближался к клетке, и я знала, что каким-то образом сделалась невидимой.

Чем чаще она не приходила домой, тем сильнее я старалась сделать так, чтобы она захотела остаться.

Я знала, что если сумею заставить ее вспомнить, как она меня любит, она не захочет уходить. Я не буду забыта.

Наверное, мой мир менялся постепенно, но казалось, будто это случилось мгновенно.

В один день я просто поняла.

Я больше не была ее дочерью.

Я была собакой, которую она никогда не хотела.

37

Подожди, пока не кончится война,

и мы оба не станем чуточку старше ⁵⁴

Джада

Время для тебя не имеет такого значения, как для некоторых из нас.

Я не могла выкинуть из головы слова Танцора. Когда он бросил их в меня, они казались такими безобидными.

Но теперь нет. Неудивительно, что он ненавидел, когда я исчезала.

Каоимх сказала мне его диагноз, но отказалась от дальнейших обсуждений. Сказала, что мне нужно спросить у него. Уходя, она обернулась на меня с жалостью и тихо сказала: «Я правда думала, что ты знаешь. Иначе не питала бы к тебе такого отвращения».

Гипертрофическая кардиомиопатия.

Я знала, что это такое - болезнь, убивавшая молодых спортсменов на баскетбольной площадке или футбольном поле, без предупреждения подкашивавшая их в расцвете сил.

Симптомы: усталость, затрудненное дыхание, неспособность тренироваться, обмороки, ощущение учащенного сердцебиения, шумы в сердце. Иногда с этим можно жить, иногда это очень тяжело. Я уверена, все те случаи, когда он исчезал на несколько дней, он переживал тяжелые периоды и удалялся, чтобы я не узнала.

Причина: обычно генная мутация. Аномальное расположение клеток сердечной мышцы, называемое расстройством мышечного волокна. Много лет назад, когда моим единственным занятием был телевизор, я смотрела передачу об этом. Степень тяжести заболевания широко варьировалась. У большинства людей встречалась та форма болезни, когда перегородка между двумя нижними сердечными камерами увеличивалась и препятствовала потоку крови из сердца. Обычно это передавалось по наследству. В конце концов, утолщенная сердечная мышца могла стать слишком жесткой, чтобы эффективно качать кровь, и в итоге сердце отказывало. Внезапные остановки сердца были редкостью, но когда это случалось - это происходило с молодыми людьми до тридцати лет. С молодыми атлетичными людьми вроде Танцора.

Лечение временно облегчало состояние, смягчая симптомы, и носило превентивный характер: предотвращая внезапную остановку сердца.

Танцор никогда не говорил мне ни слова.

Мы носились по улицам на головокружительных, опасных скоростях, устанавливали бомбы и убегали. Он позволял мне таскать себя в режиме стоп-кадра, ударять его обо все на своем пути, награждая его синяками и причиняя боль. И все время хохотал.

Теперь я понимаю, почему он любил в редкие ясные дни нежиться на солнце как кот, впитывая солнечный свет: неподвижность была его другом. Умение полностью расслабляться, наверное, сохраняло ему жизнь до сих пор.

Теперь я понимала, почему Каоимх при каждой встрече пронзала меня взглядом.

Я могла убить его.

Когда-нибудь ты убьешь мальчишку, сказал мне Риодан пять с половиной лет назад по Зеркальному времени.

Гори в чистилище, чувак, выпалила я в ответ. Бэтмен никогда не умирает. И Танцор тоже.

Но у Бэтмена не было больного сердца.

А у Танцора было.

♪

Когда дверь бесшумно отошла в сторону, я вошла в кабинет Риодана и опустилась на стул напротив него, по другую сторону стола. За тот месяц, что нас не было, пол и стены, как и сам мужчина, восстановились как новенькие.

На мгновение я просто смотрела на него, проникаясь ощущением, что он больше не поджарен до хрустящей корочки, кожа его смуглая и гладкая, за исключением вереницы шрамов на горле и длинного жуткого шрама, протягивавшегося, насколько мне было видно, от ключицы до левого уха. Как обычно одетый в темные брюки и безупречную белоснежную рубашку с закатанными рукавами и поблескивающим серебряным браслетом, он выглядел скорее как бизнес-магнат, нежели как что-то нечеловеческое с клыками, способное двигаться быстрее меня и знающее намного больше могущественной магии. Тогда я поняла то, чего никогда не понимала в юности: он выбрал такой цивилизованный образ именно по этой причине - чтобы заставить людей думать, будто он не такое безжалостное бессмертное существо, каким является на самом деле.