бить на глазах у слуг - этого он опасался больше всего. И пусть после смерти жены все в замке все равно считали его чудовищным порождением Раннагара и монстром, но единственное со времен Эории все же оставалось неизменным - Касс никогда не поднимал руку на женщину.
- Я тебе все твои четырнадцать рук оторву, таракан многомордый, - орала, наступая, Оливия. - И вместо ног их вставлю, орочий потрох.
Резко бросившись на землю, Касс захватил ноги Ли своими и, опрокинув ее, навалился всем корпусом на ее хрупкое тело. Голова девчонки моментально залепила ему в подбородок, а острый локоть - в бок, а затем в его плечо вцепились ее зубы.
- Кобыла бешеная, - уклоняясь от ее укусов, ревел Касс. - Я на тебя лошадиную сбрую надену!
Они катались по пыльному двору, как две сцепившиеся собаки. Ли осыпала короткими яростными тычками пытающегося удержать ее мужчину. Там, где не доставали руки, била головой и коленом. Наконец, когда колено в очередной раз достигло цели, больно заехав по мужскому достоинству дель Орэна, он не выдержал.
- Всевидящий! - прорычал Касс, закатив глаза к небу. - Я пытался! - в ладони мага загорелись красные петли лассо, и выброшенное заклинание мгновенно спутало яростно дергающуюся девушку по рукам и ногам, а затем магический кляп заткнул ей рот.
- Отпусти ее, ты, волосатый гоблин! - извиваясь угрем в руках Рамса, кричал Касселю Лэйн.
Касс поднялся с земли, отряхивая с одежды мусор и пыль, а затем зло процедил в зареванное лицо мальчика:
- Из нас двоих ты гораздо больше походишь на грязного волосатого гоблина. Отмоешься, пострижешься, и так и быть, я подумаю, разрешу ли я тебе видеться с моей женой.
После этих слов вокруг стало так тихо, что Кассу на секунду показалось, что он оглох. Слуги с безотчетным ужасом взирали на свою новую хозяйку - безмолвную, связанную, но при этом отчаянно ползущую по земле, пытаясь пнуть сапогами своего супруга.
- Ты трус, оллинг! - нарушил тишину голос мальчика, - Только трусы обижают девчонок, - упрямо глядя в глаза герцога, заявил он.
Кассэль дель Орэн до хруста в костях сжал кулаки и обвел яростным взглядом старательно отводивших от него глаза жителей Ястребиного Когтя. Еще никто и никогда не называл его - маршала империи Аххад - трусом, а этот сопляк посмел унизить его при его же подданных! Сущности мерзко заворочались внутри нелюдя, требуя дать выход его закипающему гневу. И обслуга замка, слишком хорошо знавшая, что последует за появлением теней, стала пятиться к сторожевой башне.
- Я озвучил тебе свои условия, - еле сдерживаясь, жестко отчеканил Черный Ястреб зарвавшемуся мальчишке. - Ее состояние напрямую зависит от твоего поведения.
Лэйн ненавидяще посмотрел на герцога из-под сведенных на переносице бровей, а затем сердито обратился к удерживавшему его Рамсу:
- Убери от меня свои орочьи клешни. Я сам пойду в эту вашу прачечную.
Касс легко кивнул, и мужчина тут же поставил мальчишку на ноги.
Дойдя до красной и вспотевшей от страха Доры, Лэйн взял ее за пухлую руку и бросил Касселю через плечо:
- Теперь твоя очередь. Отпусти Ли.
Касс щелкнул пальцами, вынимая изо рта Оливии кляп, и тут же пожалел об этом, потому что охотница мгновенно разразилась такой грязной бранью, от которой и у него, слышавшего во время битв всякое, глаза полезли на лоб.
- Чего уставились? - заорал он на не сводивших со сквернословящей охотницы глаз слуг. - Пошли все вон отсюда! Знакомство закончено! Сальма! - прорычал он в удаляющуюся спину длинной, как жердь, служанки, всегда убиравшей в его покоях. - Приготовь этой... - Касс в сердцах сплюнул, покосившись на свою бешеную супругу. - Приготовь своей хозяйке комнату.
- Бывшую комнату госпожи? - еле слышно пролепетала Сальма.
- Нет! - взбешенно рявкнул Касс. - Ту, которая в северной башне, с решетками на окнах.
- Слушаюсь, хозяин, - подхватив юбки, девушка сломя голову кинулась к ступенькам, ведущим во дворец.
- Саркофаг не забудь туда из склепа перетащить, - бойко бросила ей вдогонку Оливия.
Касс, скорчив жуткую гримасу, поднял ее с земли, взваливая на плечо, и в этот самый момент тяги, удерживающие герсы, громко звякнули, противно заскрипели лебедки, и под поднявшимися вверх решетками ворот во внутренний двор замка проехала черная, покрытая галлийским лаком карета.
Двери с массивным гербом, на котором был изображен расправивший крылья ястреб, открылись, а затем на землю легко спрыгнул высокий черноволосый мужчина, одетый в синие брюки, белоснежную рубаху и роскошный темно-серый редингот, выгодно подчеркивавший узкую талию оллинга и широкие плечи. Мужчина галантно вытянул вперед руку, помогая выйти из кареты благородной шейне.
Женщина, облаченная в элегантное черное платье, расшитое по плечам и подолу сложным узором из золотистого бисера, была уже немолодой. В темных, уложенных в высокую прическу волосах едва заметно серебрились тонкие седые пряди, но лицо дамы все еще сохраняло былую красоту и тонкость черт, а горделивая осанка делали ее облик воистину царственным и неприступным. Лэйн все утро бесцельно слонялся по городу, создавая видимость, что усиленно ищет какую- нибудь скорую работенку или приезжую раззяву, у которой запросто можно стянуть из корзины пару яиц, хлеба или фруктов. Кошельки Лэйн не воровал принципиально. Слишком мало он пробыл на улице, чтобы успеть забыть о вколачиваемых матерью с детства правилах, что воровство - это страшный грех, за который Всевидящий покарает быстро и жестоко, и слишком хорошо мальчишка помнил, каким тяжким трудом матери доставались жалкие гроши, что ей платили за стирку белья зажиточные горожане.
Лэйн резко свернул в проулок почтенного аптекаря Орвеса, и следующим за ним повсюду шпионам Джага пришлось затаиться за углом, чтобы остаться незамеченными. Мальчишка дернул на себя тяжелую дубовую дверь, потревожив медный колокольчик. Пустое помещение аптеки огласилось мелодичным звоном, и тепло улыбающийся мастер Орвес вышел из-за прилавка навстречу мнущемуся у порога парнишке.
Тяжело вздохнув, генерал Варгард поплелся за Магридом следом, с грустью понимая, что ему нечего возразить царю.
- Ложись на меня, Лив, - прохрипел Касс, опуская глаза и восстанавливая дыхание. – Завтра утром мы уезжаем из Азаандара…
Поднявшись с постели, он вышел в соседнюю комнату и, затворив за собой дверь, прислонился лбом к холодной стене, закрыв глаза. Это случилось. Она все еще стояла перед его мысленным взором – лихорадочно сверкающая глазами, с высоко вздымающейся грудью, сжатыми кулаками, дрожащая от страха и бессилия, соблазнительная и прекрасная в своей трепещущей наготе. Тело, среагировавшее на ее обнаженный вид, пылало, словно его в кипяток окунули. Возбужденный до предела, он тщетно пытался прогнать из головы ее провоцирующий
