Награда для генерала (СИ) - Обухова Лена

– О, как вкусно пахнет! – восхитился майор Винт улыбаясь. – Что это, ваниль?

– С корицей, – уточнила я, кивнув и улыбнувшись ему в ответ.

– Прелестно. Оллин, она тебя так каждый вечер балует?

– Нет, – отозвался Шелтер тихо и равнодушно. – Столько шоколада едва ли полезно для здоровья.

– А я бы не удержался, – ухмыльнувшись, заявил майор. – Имея такую возможность прямо под боком, не устоял бы от соблазна лакомиться шоколадом каждый день.

Он вдруг протянул мне руку и поманил к себе. Я оглянулась на Шелтера, но тот казался совершенно безразличным к нашему разговору, поэтому я сделала осторожный шаг к Винту. Тот поймал мою руку и подтянул меня ближе.

– Посиди с нами, Мира. Девушка всегда способна скрасить беседу одним своим присутствием, а уж красивая девушка тем более.

Майор продолжал доброжелательно улыбаться, глядя на меня. И я из вежливости улыбалась ему в ответ, хотя слегка мутный взгляд будил в душе неприятные воспоминания и заставлял внутренне напрягаться.

Оглянувшись по сторонам, я не нашла поблизости места, куда сесть, но можно было подтащить один из стульев, стоявших за карточным столом в другом конце комнаты. Я потянулась в его сторону, но майор дернул меня в другую. Так сильно, что я не удержала равновесие и шлепнулась на ручку его кресла.

– Садись прямо сюда, здесь достаточно удобно, – прокомментировал Винт.

И его улыбка вдруг перестала казаться мне доброжелательной. Сердце испуганно встрепенулось в груди. Я снова посмотрела на Шелтера, но тот продолжал невозмутимо курить, глядя на нас нарочито равнодушно.

Майор Винт тем временем перехватил мою ладонь обеими руками, погладил тыльную сторону кончиками пальцев.

– Да, это руки не леди, а девушки, которая знает, что такое грязная работа, – прокомментировал он со вздохом. – Но вот удивительно: какими порой красивыми вырастают цветы, что стыдливо жмутся под забором или у края дороги. Дадут сто очков форы тем, за которыми старательно ухаживают на какой-нибудь клумбе. Ты очень красивая, Мира, теперь я это лучше вижу. И понимаю, почему Оллин попросил тебя у Магистра.

Он вдруг обхватил меня за талию, снова дернул, перемещая к себе на колени. Я попыталась высвободиться и вскочить, но не тут-то было: майор держал крепко, что убивало всякую надежду на глупую шутку с его стороны.

– Отпустите меня, пожалуйста, – попросила я твердо, пытаясь дать понять, что его действия неуместны, однако это вызвало лишь дополнительный приступ веселья, и руки майора – неожиданно сильные – сжали меня крепче.

– Темпераментная девочка, – понизив голос, выдохнул он. – Люблю таких. И тело у тебя что надо.

Одна его рука скользнула по животу к груди, по-хозяйски смяла ее, словно примеряясь. Мне в лицо ударила кровь, глаза неприятно защипало. Я перехватила руку Винта и оттолкнула ее, снова попыталась встать, но моему телу не хватало точек опор, а рука майора держала крепко.

– О, да, сопротивляйся мне, девочка, я люблю, когда глупышки вроде тебя сопротивляются. Оллин, она такая сладкая, что я уже готов взять ее прямо здесь.

Ладонь, которая только что мяла мою грудь, ловко скользнула под подол платья и между ног так быстро, что я сжала колени плотнее слишком поздно. Снова перехватила руку, пытаясь отцепить ее от себя, но на этот раз Винт не сдался так быстро, только рассмеялся еще гаже. Я попыталась обернуться, чтобы попросить помощи у Шелтера, недоумевая, почему он позволяет своему другу так себя вести.

– Генерал… – в отчаянии выдохнула я, стараясь удержать рвущиеся наружу от страха и обиды слезы.

– Довольно, Анжей, отпусти ее, – бесстрастно велел Шелтер у меня за спиной.

Но, кажется, даже не попытался встать.

– Брось, Оллин, – протянул майор. – Ты развлекаешься с этой куколкой уже почти три недели. Дай мне ее на одну ночь. Тебе жалко, что ли?

– Жалко, – отрезал генерал. – Это моя награда. Заслужи свою и развлекайся с ней. А мое не трогай.

– Раньше ты не был таким высокомерным засранцем, Олли, – неожиданно резко выплюнул Винт, не переставая меня тискать. – Раньше ты был одним из нас и всегда делился с товарищами. А теперь взлетел слишком высоко, да?

– Я делился с вами едой, сигаретами и деньгами, Анжей, – холодно отрезал Шелтер. – Я никогда и ни с кем не делил своих женщин. Отпусти ее, если не хочешь со мной поссориться. А ты не хочешь со мной поссориться, поверь мне.

Хватка майора мгновенно ослабла. Настолько неожиданно, что я едва не свалилась на пол, когда напор, которому я сопротивлялась, вдруг исчез. Я резво вскочила на ноги и, не оглядываясь, бросилась прочь из гостиной.

Однако едва я выскочила за дверь, реальность вокруг крутанулась, и меня повело в сторону. Чтобы не упасть, я схватилась рукой за стену, а потом привалилась к ней спиной, тяжело дыша. Сердце стучало в ушах, меня трясло мелкой дрожью, а хуже всего было то, что я не понимала, что и почему произошло. Чем я дала повод так себя вести со мной? Почему Шелтер оставался так равнодушен?

– Странная девочка, – донесся до меня приглушенный голос майора Винта.

Я испуганно вздрогнула, но тут же поняла, что так и осталась стоять рядом с гостиной, а дверь не закрылась до конца.

– Живет с тобой уже почти три недели, а все как невинная овечка. За это время можно было развратить и тмарову невесту, Оллин. Чем ты тут с ней занимался? Действительно в шахматы играл?

– Между прочим, ты мне все испортил, – каким-то чужим, совершенно незнакомым тоном отозвался генерал.

Впрочем, нет, я уже слышала такой голос у него, просто это было давно, в самом начале. А в последнее время он общался совсем иначе. С тех пор, как мы приехали сюда.

– Я ее две с лишним недели приручал, – вздохнул Шелтер тем временем. – И у меня как раз оставалась пара ночей насладиться результатом. А что теперь? Ты ее напугал – и все начинать сначала.

– Приручал? – переспросил Винт насмешливо. – Наложницу? Оллин, по-моему, ты был не тем занят.

Наверное, даже если бы на меня сейчас обрушилось небо и сам Тмар сошел во всем своем блистательном величии, я бы не почувствовала себя настолько оглушенной. Я даже не заметила, как оказалась на террасе, лишь почувствовала, как ветер дохнул в лицо, погладил по волосам, словно утешая.

В плетеное кресло я буквально рухнула, потому что ноги в одно мгновение перестали держать.

«В свои игрушки каждый играет так, как ему больше нравится».

Холодный, бесстрастный голос до сих пор звучал в ушах, а память услужливо подсовывала моменты последних дней: и как мы танцевали, и как смотрели на фейерверк, и как летели на мотоцикле по пустынным дорогам сквозь солнечные поля, и как целовались, стоя по пояс в цветущем море.

Дура, какая же я дура! Я принимала все его слова и поступки на веру, за чистую монету, хотя знала, как ловко генерал Шелтер умеет менять маски. Мне так отчаянно хотелось верить, что именно там, посреди ярко-желтого поля, он наконец сбросил их с себя и показал истинное лицо, а он, наверное, в тот момент в глубине души хохотал, смеялся надо мной. Над моей доверчивостью, над моими признаниями и откровениями.

Приручал… Да, он ловко и умело приручал меня все эти дни. Сначала заставил поверить, что как любовница я его не интересую. Потом общался почти как с равной, интересовался моим прошлым, рассказывал о себе. Пусть очень сдержанно и мало, но рассказывал же. Постепенно давал привыкнуть к своему обществу, к близости, к прикосновениям и невинным поцелуям. Окружал заботой и дарил сказку, пока я не влюбилась в него.

«Я люблю, когда женщина отдается мне со страстью, желанием и удовольствием».

И я бы отдалась ему именно так. Забыв обо всем, чему меня учили, забыв о том, чего требует моя вера, не дожидаясь официального благословления в храме Тмара. Возможно, сегодня бы и отдалась, если бы он надавил чуть сильнее. Думая, что это станет началом чего-то серьезного, а это на самом деле стало бы концом. Он наслаждался бы мной – и очередной своей победой – пару ночей, а потом… Кто знает? Сдал бы все-таки в бордель, как отслужившую вещь? Оставил бы до следующего отпуска? Или пока не «залечу», как они тут говорят? Или до следующей девицы, которая ему приглянулась бы в походе? А может быть, Магистр решит теперь каждый раз поощрять его новой девушкой из коллекции, раз больше ему уже ничего не нужно?