И они поверят в обман (СИ) - Белая Рина

– Потанцуем?

Я опустила взгляд на трещину, расколовшую холодный мрамор фонтана.

– Я никогда не танцевала. Я… я не умею! – воскликнула я, когда Фиц взял мою ладонь, прижатую к груди (словно подобный жест мог уберечь меня от нелепости, в которой предстояло принять участие) и потянул на себя.

– Доверься мне.

– Только не говори, что для нас поет ветер, – иронично протянула я и охнула, когда Фицион прижал мое тело к своему.

Я опустила голову ему на грудь и расхохоталась.

– Ну нет, я ничего не слышу!

– Оставь разговоры.

Мы кружились под сенью деревьев, безмолвно роняющих золото осени на спящий камень. Растревоженные листья подхватывал ветер и легко вплетал в волшебный вальс. Звуки леса завораживали, а близость мужского тела волновала меня. Кружилась голова. Кружилось все вокруг. И лишь холодная зелень глаз удерживала, не позволяя раствориться в нескончаемом хороводе. И так было жаль расставаться с этим местом. Местом, поистине наделенным душой…

Тихо стучался в окно дождик, стекая маленькими змейками по стеклу. Загадочно улыбаясь, вновь и вновь я воскрешала в памяти зачарованный вальс, эпилогом которого стало сплетение наших с Фиционом губ в прекрасном светлом поцелуе.

Глава 31

Неделя пролетела на одном дыхании. Наступил тихий субботний вечер. Сидя на крыше полуразрушенного дома, мы с Фицом, запрокинув головы, рассматривали звездное небо, где в маняще-пугающей тьме застыли далекие вечно сияющие точки. Романтика, если не опускать взгляд и не всматриваться в покосившиеся одноэтажные домики с разбитыми окнами, из темных квадратов которых торчали ржавые балки и не чувствовать мутившие голову запахи. Проулок тонул в неподвижном, пронизанным гарью тумане.

Наши новые знакомые, Наира и Бром, сдержали свою часть уговора и сейчас мы с Фиционом находились в центре тлеющих руин, чтобы выполнить свою. Фиц ничего не стал от меня скрывать и рассказал про договор. Честно признался, что единение двух огненных энергий было для него неким открытием, что он готов провести с ребятами пару спаррингов в желании исследовать их возможности. Магам пришлось расчистить заброшенный квартал. Конечно, с этой задачей справились бы и зомбаки, но не ранее, чем к празднованию средины осени.

Я внутренне содрогнулась. Кто, будучи в здравом уме, согласится пойти на такие жертвы и день за днем опустошать свой резерв, ночуя на свалке, чтобы после еще и с мертвяками силой мериться?! К моему великому недоумению даже двое желающих нашлись.

– Ты в порядке? – спросил Фиц, обнимая меня за плечи.

– Хочешь предложить мне трусливо сбежать и пропустить вашу тренировку? – развернувшись в пол-оборота, я строго глянула на Фица, всем своим видом показывая, что никуда не уйду. И пока мы ждали ребят, Фиц крутил в руках монетку, а я, прильнув к его плечу, считала звезды.

Спустя четверть часа пелена сизого дыма пропустила две фигуры, быстро приближающиеся к нам.

Я помахала Брому и Наире. Фиц спрыгнул с крыши. Ребята обменялись рукопожатиями, перекинулись парой фраз и разошлись по своим местам.

В неподвижной позе я с нетерпением следила за происходящим внизу. Готовые к поединку Бром и Наира соединили руки, которые по локоть охватило пламя. Огонь, слившись воедино на раскрытых ладонях, шумно запылал. Я всмотрелась в напряженные лица ребят, понимая, сколько труда им стоит держать под контролем гневно перекатывающийся огненный шар, выбрасывающий в ночь языки пламени. Не успела я моргнуть, как огонь, убаюканный ритмом их сердец, уплотнился и раскалил шар до немыслимой температуры, вламываясь в темноту ночи ослепительно белым светом.

Вместо Фициона встали двое ненавистных мне мертвяков, обтянутые посеревшей и местами лопнувшей кожей. Оскалившись, один из зомби вырвал трубу из стены и разорвал ее с одного края на куски. Второй сорвал с петель тяжелую дверь, и угрожающе рыча, затряс ею над головой. Неожиданно замолчав, он замахнулся и со всего маху запустил дверью в ребят.

Я знала, что у Фица все под контролем, знала, что его мертвецы не нанесут серьезных увечий Брому и Наире, но эта немая сцена выглядела до жути страшно.

Завораживающе прекрасный шар сорвался с рук ребят и волной прокатился по кварталу, в испепеляющей ярости сметая все на своем пути…

Это было потрясающе! Я судорожно проследила в направлении ударной волны. Ни следа от зомби, ни остатков от металла, ни удушающей взвеси в воздухе и сопутствующих ей тошнотворных запахов. Ничего! Сплошная пустота! Пораженная легкостью, с которой ребята стерли с лица земли главную улицу, я смотрела на свои серебристые туфельки и на оплавленную крышу, застывшую в нескольких сантиметрах от моих ног.

Вздох, исполненный облегчения и радости, раздался над опустевшей поляной и Наира осела в руках Брома, теряя сознание.

– Слишком просто, чтобы быть правдой, – ошалело протянул Фицион, выбираясь из-под завала.

– У нас четверть часа до того, как здесь появятся стражи, – хриплым голосом отозвался Бром.

***

Медленно, но верно моя жизнь вошла в спокойное русло, позволяя мне наслаждаться академическими буднями. На уроках борьбы Фиц меня осторожно подсекал и мягко опускал на газонное покрытие, чем будил в тренере зверя. Красавчик-тренер даже пытался сменить нам партнеров, на что Фиц поинтересовался, вправе ли он вызвать на дуэль ректорский состав? Фициону пришлось посетить уважаемого ректора, прежде чем тренер оставил нас в покое. Лишь изредка он мог позволить себе в адрес некроманта высказывания, мол, «у вас не тот случай, когда любовь окрыляет», или «ваши отношения, Фицион, гораздо выше ваших показателей»…

Каждый раз Фиц решал и мою проблему с водой. Он использовал мертвое знание, после чего у меня случался жар, крутило живот или носом шла кровь и я получала освобождение от занятий по плаванию. Настойчивое желание некроманта научить меня плавать я раз за разом отвергала. В конечном итоге, его стараниями я приобрела стойкую аллергическую реакцию на палевых олушей и их гуано.

Помню, как недружным строем группа адептов спускалась к океану. Мелкие камешки забирались в обувь, вынуждая останавливаться, трясти ступнями и тормозить движение. От одного вида пернатых глаза слезились, из носа текло и удушливый кашель пугал птиц, облюбовавших широкие уступы прибрежных скал. Сквозь слезы я смотрела на усмехающихся адептов, для которых все происходящее со мной было развлечением. Фиц тоже веселился, улыбаясь уголками рта, за что мне хотелось его просто придушить.

И все же, вопреки здравому смыслу мне было хорошо с ним. Не было необходимости лгать, ревниво оберегая свою тайну. Я доверяла ему, а он был достаточно внимателен ко мне.

Но бывали моменты, когда он смотрел на меня так, словно я лишь сладостная иллюзия, мираж, сотканный из света и росы. Изумрудный блеск его глаз гипнотизировал и пугал. Он склонялся ко мне и дышал мной. Легко и волнительно он целовал мои волосы, лоб, губы и я отвечала теплотой на ласку, словно эолова арфа на игру странника-ветра. Он обнимал меня, молчаливо обещая укрыть от всего мира. Но за этой преданной защитой стояла холодная решимость проводить в царство мертвых всех, кто посмеет причинить мне боль. И это понимание рождало во мне страх. Вспоминались слова дознавателя: «Лучшим мгновением в его жизни будет чья-то гибель…»

За месяц преобразилась моя комната, появился шкаф, в котором красовалось нежно бирюзовое платье, пришедшее на смену оливковому, которое изъели личинки моли. К слову, самих букашек я не нашла, хотя на зрение раньше не жаловалась. Пустоту под небольшим окном заполнил стол, ставший вотчиной книг, а глухую стену мы с Фиционом разрисовали. Желая показать Фицу, что буду рисовать, я наложила на стену иллюзию дракона с распластанными крыльями, представшего перед юной девой, забредшей в чащу на пегой лошадке. Задумка Фицу понравилась и он с интересом принял участие в росписи. Вышло необычно, в одном творении сплелись два разных стиля. Они дополняли друг друга, как округлый бокал с широким дном придает законченность богатому ароматом вину, как орнаментированная серебряная рукоять украшает смертоносное лезвие.