Кадры решают всё (СИ) - Шервинская Александра Юрьевна "Алекс"

– Ты пугаешь меня, мой мальчик, – нахмурилась леди, – рассказывай, не заставляй меня нервничать!

– Я хотел бы, чтобы вы как можно подробнее вспомнили графа Генриха, его внешность, мимику, голос… Это возможно?

– Но зачем?! – всей выдержки леди Матильды не хватило на то, чтобы сдержать изумление.

– Вы вспомните, а Мортимер считает ваши воспоминания и сможет принять вид графа, – ещё больше запутал ситуацию Тео и пояснил, – в подвале, оказывается, заперся бывший замковый маг, и мы хотим попробовать поговорить с ним, но для этого нам нужен кто-то, кому он доверял.

– В подвале заперт Эдриен? Так вот, почему... – леди схватилась за спинку кресла и побледнела, насколько это возможно для призрака. – Но как?

– Вы поможете нам?

– Конечно, – леди Матильда пришла в себя, но руки её слегка дрожали, – я постараюсь. Что нужно делать?

– Ничего особенного, – подошёл к ней Морти и мягко взял леди за призрачную руку, – просто вспомните графа Генриха, а я буду смотреть вашими глазами.

– Конечно, – прошептала леди Матильда и прикрыла глаза. Морти сосредоточился, и вот через несколько минут перед потрясёнными Тео и Хасидом стоял высокий мужчина средних лет с усталым, но приятным и благородным лицом. Слегка потрёпанный камзол, сшитый по старинной моде, видавший виды меч — не парадная безделушка, а боевой друг — был спрятан в потёртые ножны, светлые волосы стянуты на затылке в простой низкий хвост.

– О боги всемогущие, – прошептала леди Матильда, прижав к губам ладонь и глядя на Мортимера со смесью восторга и ужаса, – ну совершенно граф получился! Не отличить!

Тут она вдруг протянула руку к графу Генриху, который Мортимер, и заплакала, а Морти молча привлёк её к себе и прижал к груди, ласково поглаживая по плечам.

– Поплачьте, леди, – тихо сказал он, а в его глазах сквозь уже привычную дурашливость Тео увидел сочувствие и понимание. – Слёзы, они и призракам полезны, они вымывают из сердца боль и горечь утраты.

– Тео, пусть никто его не видит, – вдруг повернулась к Теодору леди Матильда, вытирая заплаканные глаза, – мы все очень любили графа и его дочку, многим будет больно видеть его образ. Мы ведь так и не знаем, что с ним случилось. Но раз его нет среди нас, значит, он покинул замок… Нам хотелось верить, что он остался жив и прожил долгую достойную жизнь.

– Леди Матильда, – вдруг спросил Хасид, – а почему ни вы, ни Зайка, ни кто-либо другой не говорит о матери девочки? Она умерла?

– Туда бы ей и дорога, мерзавке! – буквально прошипела всегда сдержанная леди Матильда. – Бросила она их, сбежала с молодым Блайвилем, да не будет ему мира в посмертии. Изабель и пяти лет не сравнялось, как она предала и Генриха, и дочь!

– Блайвиль? – ухватился Теодор. – Это не тот ли, что напал на замок, решив, что ему он нужнее? Но Харви не сказал про… жену графа, он просто сказал, что Блайвиль хотел получить эти земли.

– В замке не принято было говорить на эту тему, – поджала губы леди Матильда, – тем более капитан тогда плохо знал тебя, вот и не стал упоминать. Впрочем, обо всём этом тебе лучше поговорить с… Эдриеном, когда он в себя придёт: он был очень близок с Генрихом, тот стал ему практически сыном.

– А ещё Блайвиль — это тот, за кого хотят выдать замуж Габи, – покраснев, добавил Хасид.

– Спасибо, леди Матильда, – Тео с искренней благодарностью поцеловал призрачную руку, – тогда мы пойдём. Мортимер, ты готов?

Морти, задумчиво рассматривающий себя в оконном отражении, кивнул и словно стряхнул с себя какие-то не слишком радостные размышления.

– Конечно, сейчас только голос… – он посмотрел на леди Матильду, – леди, так похоже?

Тео только глазами хлопнул, когда голос Мортимера разительно изменился, став более глубоким, более хриплым и взрослым, что ли. Как-то получилось так, что именно иллюзии давались Теодору сложнее всего, в отличие от той же некромантии, поэтому то, что делал Мортимер, он воспринимал почти как чудо.

– Я готов, – проговорил Морти, явно привыкая к голосу, словно человек, надевший новый сапог, несколько раз топает им по земле, чтобы понять — подходит ли, не жмёт ли где-нибудь.

Тео не стал ничего говорить, молча направившись к выходу из кабинета. Остальные так же серьёзно последовали за ним, лишь Кеннет перелетел на плечо к Хасиду, прекрасно понимая, что вниз его не возьмут.

По пути им никто не встретился, но зато, когда они вошли в кухню, увидевший графа Христофор уронил сковороду, которую держал в руках, и сам медленно осел на лавку.

– Ваше сиятельство, – простонал маленький хозяин кухни и неожиданно повалился на колени, – да как же это? Да неужели же? Но… как?!

– Это не граф, Христофор, – поспешил пояснить Тео, – это Морти в образе графа.

– Что за шутки такие? – Христофор нахмурился и сердито встопорщил усы, поднимаясь и примеряясь к тяжёлой скалке. – Тебе кто разрешил?

– Это я попросил, – заслонил собой Мортимера ректор, – дело в том, что в подвале находится бывший замковый маг, вот мы и попросили Мортимера принять образ того, на кого он наверняка не кинется.

– Лорд Эдриен? – Христофор снова обессиленно опустился на лавку. – Ох ты ж, батюшки, кто же подумать мог, а?

– Как думаешь, образ графа поможет ему сдержаться и не напасть на нас? Развеять-то я его смогу, сил мне хватит, – пояснил Теодор, – но не хотелось бы, как ты понимаешь.

– Думаю, если кто его и остановит, то как раз его сиятельство, – подумав, сказал Христофор, – уж очень господин маг его любил, словно сына родного.

Понимая, что откладывать можно сколько угодно, Теодор подошёл к двери в подвал и, взяв у Христофора ключ, осторожно вставил его в замок. Тяжёлая дубовая дверь с тихим скрипом отворилась, и Тео увидел достаточно крутую лестницу, ведущую вниз, в подвал, утонувший в практически непроницаемом мраке.

– Лампы нужны, – озвучил очевидное Морти, и его голос эхом отразился от каменных стен.

– Так вот же, – Христофор указал на пару висящих слева от входа фонарей, – только гаснут они там, сколько раз пробовали.

– А чего гаснут-то? – почему-то шёпотом спросил Тео, всматриваясь в темноту. У него было чёткое ощущение, что к ним присматриваются, и Теодор решил не мешать — пусть.

– Да кто ж их знает, – пожал плечами Христофор и вздрогнул, услышав, как внизу с грохотом что-то упало, а потом тьма словно всколыхнулась, подобравшись к самым верхним ступеням.

– А ну-ка, что за баловство?! – неожиданно рыкнул Морти… нет, пожалуй, не Морти, а граф Генрих собственной персоной. – Кто там озорничает, а? Сейчас спущусь, всем на орехи достанется!

Ответом ему была абсолютная тишина, а потом тьма как-то неуверенно отступила. Переглянувшись, Тео и Морти сделали несколько шагов вниз по лестнице, и тут дверь внезапно захлопнулась за их спинами, оставив один на один с обитателем подвала.

– Ну вот и хорошо, – по-прежнему слегка сердито сказал граф Генрих, – так нам никто не помешает нормально поговорить. Эдриен, старый друг, это ведь ты?

В ответ на эти слова в темноте раздалось неуверенное ворчание, ни в малейшей степени не напоминающее человеческую речь, скорее, так мог откликнуться большой и не слишком мирно настроенный зверь. Но и Тео, и Мортимер были морально к этому готовы, так что медленно двинулись вниз в почти полной темноте.

Буквально через минуту в глубине подвала что-то громыхнуло, и лестница ощутимо дрогнула, но переговорщики упрямо шли вперёд. Вдруг перед Тео в, казалось бы, кромешной тьме возникло пятно ещё более густого мрака и угрожающе поплыло навстречу.

Тяжело вздохнув и понимая, что без демонстрации силы никакие переговоры просто не начнутся, Теодор выпустил немного своей собственной тьмы и осторожно послал её по направлению к сгустку черноты. Морти уважительно крякнул, но ничего не сказал, чтобы не мешать, и Тео был ему за это искренне благодарен. Ректору не хотелось начинать вооружённый конфликт с бывшим магом, так как совершенно непонятно, какими возможностями призрак обладает.