Ледяной венец. Брак по принуждению (СИ) - Туманова Ульяна

Женщина вдруг замерла, в ужасе приложила ладонь к губам и глянула на мужчину, что был рядом. Белесая дымка больше не скрывала его лицо. Волевое, строгое, даже красивое.

Он рухнул на колени, будто кто-то невидимый надавил на широкие плечи. По богато расшитой одежде вдруг полилась жидкость. Сначала показалось, что кровь. Капли падали на грудь и колени поверженного. Стремительно, обильно.

Но кровь красная, а руки мужчины были будто испачканы чернилами… Сквозь ком в горле, я наблюдала как из его глаз, носа, ушей сочилось ничто иное как вязкая, ядовитая вода из миррора.

— Мальчик мой, — женский голос взлетел к высокому потолку. — Зачем ты так с отцом? Что ты наделал?..

Тот, к кому она обращалась, даже не дернулся. Скрываемый серо-белой дымкой, он молча подошел к склонившейся над телом отца матери, и коснулся ее дрожащего от горя плеча.

Пол вдруг завибрировал, и прочный, столетний камень вспучился трещинами по всему залу. Следующими затрещали стены, со скрежетом из окон вываливались стекла…

Женщина ничего не замечала, только кричала и кричала над бездыханным телом, как я поняла мужа, который больше не захлебывался черной водой. Он умер, а вода все выходила из его тела и собиралась вокруг него в лужу.

— Убийца! — она вскочила на шатающиеся ноги, утирая красное от слез лицо. — Думаешь, я не вижу, кем стал мой сын?…

Дым стремительно застилал камень, картинка вот-вот пропадёт. А мне надо услышать, что было дальше…

— Надо уходить, — он подхватил на руки хрупкую, но боевую даже в горе женщину, и понес к выходу.

— Пусти! — вырывалась она. — Пусти…

Роскошный парадный зал, со скрипом и глубоким неестественным стоном, обрушился, погребая под обломками всех троих.

Даже в камне выглядело это так реалистично, что я отодвинулась назад, и не сводила с картинки взгляда пока та полностью не исчезла.

— Значит, не мотт, — выдохнула я, хотя от отойти от увиденного полностью, у меня пока не получалось.

Оттуда никто не выбрался. А Теон, насколько мне известно не бессмертный. Да и будь это он, разве миррор не показал бы мне лицо?

Терзало только одно — Берта уже говорила мне про Ледяной Утес.

«Он стоял сотни лет! Никакая погода, никакие ветра, ничего на него не влияло!»

«А потом…потом они умерли…»

И вот я смотрю на руины Ледяного Утеса, окрашенного потоками серебристого лунного света и омываемого беспокойным морем. Смотрю и не понимаю, как сложить воедино увиденное в камнях, судьбу мою и Теона, как поступить дальше. К чему все чужие горести, что миррор мне показывает?

И главное, как убраться отсюда и вернуться в форт? Поднялась с земли и выпрямилась, призывая крылья.

«Разбежаться, взлететь!» — снова заиграло в голове.

А крылья замерли, прячась, и не отвечали моему желанию. Черт! Я сомкнула веки, сделала пару глубоких вдохов, успокаиваясь и снова призвала крылья. Мне всего-то нужно вернуться обратно… Или нет?

Я во сне. Странном, вызванном магией миррора, но осознанном. Возможно, крылья не работают именно поэтому?

Приложила ладони к животу, в поиске тепла руки Теона, чтобы убедиться в том, что тело мое в безопасности… И ничего, кроме подвывающего и рваного ветра на своем теле, я не ощущала.

Подавив сначала желание закричать, а затем порыв разревется, потерла лоб пальцами, размышляя.

Думая, Лея. Думай! Не ждать же здесь до рассвета!

Краем глаза заметила движение, и обернулась посмотреть на источник. Ледяное Море, и его беспокойные волны, разозлились сильнее обычного. Пенистые воды беспощадно атаковали берег, и с каждым новым набегом, линии берега становилось все меньше.

Причина, почему море злилось, могла быть только одна — под его кристально чистыми водами расстелилось бесконечно множество сияющих белым камней…

Да это просто какая-то шутка!

Их были десятки, и словно надгробные плиты затопленного кладбища они возвышались над ровным морским дном, приглашая желающих узнать, что же они скрывают. Что готовы показать. Нужно только рискнуть, чтобы узнать…

Я ахнула, понимая, что ноги сами движутся к каменистому краю, хотя я стою на месте. За спиной наконец растянулись пугливые крылья, только они не слушались!

Будто не могли справиться с ветром, что разозлился подобно Ледяному Морю. И если оно отыгрывается, рассекая берег нещадными волнами, то ветер выбрал своей жертвой меня. А крылья служат злосчастным парусом, который толкает меня вперед, к обрыву…

И ведь это не те крылья, с помощью которых можно летать! Я миллион раз произнесла про себя намерение, пробовала вернуться и в форт и в Третьемирье, даже в Черный Лес! Без толку!

Каждый новый порыв толкал меня к неизбежной смерти. Это не та высота, чтобы приземлившись на гальку, я могла остаться живой.

«Разбежаться, взлететь!» — снова раздалось в голове, и те жалкие секунды, которые у меня остались, я решила потратить на короткий анализ. Чертов миррор заманил меня сюда именно для этого! Не зря эта фраза беспрестанно повторялась!

— Итак… — выдохнула я, ведь ярость мне сейчас ни к чему.

На одну чашу весов кладем очень даже вероятную смерть, в случае если я остаюсь на месте.

На другую чашу кладем следующее: передо мной еще есть небольшой отрезок почвы, так что кое как разбежаться я смогу. И если подождать очередную пенистую волну, то получится приземлиться в воду, и отделаться всего лишь парой сломанных конечностей…

«Разбежаться…» — я сделала упор на правую ногу, как учили делать в академии, перед стартом соревнований по бегу.

«Взлететь…» — я всматривалась в, медленно, но верно, подбирающуюся к берегу волну и со всех сил старалась не поддаваться ветру, что каждым новым дуновением лишал меня равновесия.

Будь, что будет!

Когда волна шумно прикатилась к нужной точке, я сделала глубокий вдох, надеясь, что он не последний в этой жизни, и сорвалась с края утеса так, будто по воздуху можно было бежать.

Крылья запутались в потоках ветра над морем, застелили мое лицо, и все на что я могла ориентироваться во время своего падения — были звуки волн.

Раздававшиеся смертельно близко…

*

Я знал, что за каждую бессонную ночь придется платить. Что даже организм, пронизанный чернотой и далекий от человеческого, потребует отдыха. Элементарного сна.

И ведь я мог продержаться дольше. Оставить передышку на потом. Наконец покончить с путаницей в Девоне и оставить Лексу столицу, которой можно управлять без лишней головной боли. Закончить то, чем денно и нощно занимались лучшие умы Авенты, не знающие, что именно нужно делать. За что браться, с чего начинать.

Они не знали. Никто не знал.

А я знал, знаю, и никогда не забуду.

Поэтому моим долгом было передать Лексу возможный максимум, сделать так, чтобы новая ветвь его правления уже здоровой и живой Авенты была эффективной. Чтобы у него был шанс заполучить доверие, необходимое правителю, иначе…

Иначе он повторит судьбу того, чье имя брезгают произносить.

Хотя, нет. Не повторит. По крайней мере, пока я жив.

Мысли о работе, что навалилась, стоило снегу и льдам растаять, занимали в моей голове такое количество места, что отдых казался непозволительной роскошью.

Каковым было мое удивление, когда поверх нескончаемого бюрократического ада, я находил время думать о ней.

И делал это с удовольствием. Каждый гребанный раз. Каждую секунду… Доходило до того, что мне срочно был нужен был глоток ее запаха — сладкого и свежего. Всего один, чтобы можно было утолить агонию и забыть о новых чувствах.

Чувства…

От этого слова я проснулся почти окончательно, пусть сон в мои планы не входил вовсе. Прижал к себе Лею, так чтобы каждый участок ее тела касался меня.

Хрупкая и сильная одновременно.

Не открывая глаз, понимаю, что снова хочу ее. Всегда хочу. И насытиться не могу никак.

Пусть отдыхает, набирается сил… А когда пройдет немного времени, она обязательно получит ответы, которых так жаждет. Я не смогу навсегда оставить ее в темноте, да и если бы хотел, доброжелатели обязательно дотянутся до жены мотта липкими ручонками, чтобы побрызгать ядом.