Муассанитовая вдова - Катрин Селина "Сирена Селена"

– Да, так, – растерялась, вновь поражаясь проницательности одной сероглазой личности.

Вокруг сновали торговцы и покупатели. Шум, гам, ругань, крики… Мы мешали повозкам и тачкам, но Льерт ни на что не обращал внимания.

На миг показалось, что вокруг не разношерстные оентальцы, а толпа цваргов в деловых костюмах и роботы-репортеры, лезущие с микрофонами, чтобы взять интервью у Гю-Эля после ввода очередной поправки к закону о разработке муассанитовых шахт, и он резко сжимает мою кисть, давая понять, что я должна улыбаться, но так толком и не объяснив, почему часть населения поддерживает нововведения, а часть возмущена. «Это не женское дело. Ты все равно не поймешь, Селеста, тебе будет скучно…» Мартин широко скалится и принимает поздравления, от него пахнет приторной жвачкой, которую он всегда жует, когда волнуется, чтобы не стесать эмаль и не испортить прикус.

И вновь через воспоминания проступает озабоченное лицо Льерта: хмурая морщинка между светлых бровей, поджатые губы, обеспокоенность в глазах цвета расплавленной ртути.

«Глупо даже думать, что Льерт имеет хоть что-то общее с заносчивыми мужчинами с моей родины».

– Ты прав… Давай отложим разговор до дома. – Смущенно отвела взгляд.

– Ну уж нет. Теперь нет. – Он мягко, но настойчиво дотронулся до моего подбородка, затем взял мое лицо в ладони, заставил посмотреть на него и, понизив голос, чтобы нас не подслушали, тихо заговорил: – Тебе не показалось странным, что он попытался тебя оскорбить и вывести на эмоции?

– Показалось…

– Живя у маэстро душ и желаний в качестве полуконтрактника, я видел многое. Это те еще жулики. Поверь, название им дали не просто так. Даже в касте торговцев они стоят на отдельной ступени.

– Да что он сделал бы? Я тебя давно купила! По договору! – горячо возразила шепотом. Со стороны мы, наверное, выглядели как влюбленная парочка, обнимающаяся посередине рынка. – Но скорее я его закопала бы. В каких отвратительных условиях он тебя держал! В конце концов, даже на Оентале рабства формально нет, есть только полуконтрактники, а значит, он обязан был тебя кормить трижды в день и дать нормальное спальное место! Ты чуть не умер в первые сутки, когда я тебя купила! А он тебя животным прилюдно обозвал!

– Селеста, ведь ты сама не хотела обращаться к властям, когда Оден пробрался к тебе в спальню. Что изменилось? – Я замолчала. Действительно, что изменилось? С тех пор как Льерт стал частью моей жизни, я уже и забыла, как до спазмов желудка боялась, что меня обнаружат и выдадут на Цварг. – Ангел мой, я тебя очень сильно люблю, но боюсь тобой рисковать, – продолжил Льерт, так и не дождавшись ответа. – Я не чувствую, что способен защитить тебя на этой планете, вчерашний вечер тому свидетельство. Но когда мы только познакомились, ты дала понять, что с Оенталя улетать никуда не собираешься. Это так?

– Никуда… – пробормотала, неотрывно глядя в глаза, которые вновь напоминали расплавленную ртуть.

Не отнимая ладоней от лица, Льерт погладил большим пальцем мои губы.

– Я не знаю, как убедить тебя, что ты выбрала плохое место. Все, что я мог сейчас сделать, это не дать тебе влезть в неприятности. Будь моя воля, скопил бы денег на звездолет и лично увез тебя на цивилизованную, чистую, красивую и защищенную извне планету Федерации, но ты этого не хочешь.

«Цивилизованная, чистая, красивая, защищенная извне планета Федерации… Идеальная золотая клетка».

Вздрогнула. Куда угодно, но только не туда! Ни в коем случае… Затрясла головой.

Льерт грустно улыбнулся.

– А еще помню, что ты мечтала жить без мужчины и рьяно отстаивала точку зрения, что защитник тебе не нужен. Пожалуйста, прислушайся к тому, о чем я прошу тебя. Аюр скользкий тип. Видела, как его перекосило от злости, когда он заметил меня?

– Да, и я не поняла почему…

– Потому что он был уверен, что я помру. Сомневаюсь, что он продал бы меня, если бы рассчитывал на мое выздоровление. Разве он не пытался отговорить тебя от покупки?

В голове всплыл тот день, когда я впервые увидела Льерта. И правда. Дядя Аюра уверял, что племянник с удовольствием избавится от «груза», а на деле мне пришлось с боем прорываться, чтобы заставить маэстро продать умирающего полуконтрактника.

«Госпожа, да зачем он вам? Вы такая маленькая, хрупкая, вам нужен настоящий защитник. Возьмите лучше профессионального контрактника. У меня такие есть замечательные экземпляры…»

– Много ты заплатила?

– Отдала твои успокоители в качестве оплаты…

Льерт задумчиво кивнул.

– Тогда понятно. Формально вы совершили бартер. Полуконтрактники – живой товар. Он отдал меня в обмен на таноржские наручники. В случае бартера на Оентале, если тот, кто инициирует договор, пожалуется на качество товара, он автоматически расторгается. Вот почему он говорил гадости и попытался тебя разозлить. Чтобы ты прилюдно ляпнула что-то не то, свидетели подтвердили бы, а он бы забрал меня себе.

– Ничего не понимаю…

– Не хотел тебя волновать, потому и не рассказывал. – Льерт вздохнул. – Когда пираты отдали меня и партию рабов Аюру в качестве оплаты услуг, маэстро душ и желаний продал всех, кроме меня. Я был апатичным, постоянно думал о Фьенне, выполнял работу паршиво, через одно место. В общем, оказался неликвидным товаром. Аюр страшно злился, пытался наказать отсутствием еды… – Мужчина поморщился. Наверняка наказания были и посерьезней голодовки. – В итоге, когда он сообразил, что я и рад бы сдохнуть, а не получается, предложил сделку.

– Сделку? – отозвалась эхом.

– Аюр заметил, что на мне все быстро заживает. – Льерт отпустил мое лицо и смущенно почесал затылок. – Неестественно быстро. Он решил поставить эксперимент во благо населения Оенталя. – Интуиция подсказывала, что я знаю какой. Перед глазами замелькали картинки, как я обмывала раны и выковыривала пинцетом нитки из язв на груди. А ноги и спина остались целыми… – Он порезал мне руки, грудь и живот, посчитав, что у меня слишком толстая кожа по сравнению с оршами, и накрыл тряпками, вымоченными в кислоте. По мнению маэстро, это уравнивало мои шансы с теми, кто попал под настоящий кислотник. Хотел получить лекарство от местной непогоды.

– Но как это поможет от ожогов?..

– От ожогов – никак. Но от них особо и не умирают, разве что представители рас, у кого кожа совсем тонкая. Один дождь не так опасен, как сезон осадков, особенно для тех, кто вынужден регулярно выходить на улицу. Ядовиты в первую очередь концентрированные пары кислот. Когда гуманоид дышит ими, у него случается ожог легких и гортани, вот это по-настоящему опасно. Аюр проводил надо мной эксперимент. Он считал, что кислотник чем-то похож на яды змей. На некоторых аграрных планетах используют крупный скот, вводят инъекции яда, а затем, когда через несколько месяцев вырабатывается иммунитет, у животного забирают кровь как материал для противоядия. Я и был тем самым животным, над которым ставили опыт.

В памяти мелькнул ворох отвратительного тряпья, в котором лежал мужчина, когда я нашла его на досках в сарае. И ухмылочка Аюра, предложившего этой отравой накрыть Льерта на носилках. Видимо, не хотел, чтобы его драгоценный опыт прервался! Просто чудо, что я вытребовала чистую ткань…

– Вероятность того, что у него что-либо получилось бы, стремилась к нулю, – добавил Льерт. – Потому что он не знал, что хорошая регенерация – это особенность…

Слушать дальше помешало биение пульса в ушах. Сообразила наконец, почему Аюра перекосило от злости. Экспериментальный образец не только выжил, но теперь является ходячим донором секкеров. Наверняка маэстро был уверен, что, раз не поползли слухи о сбежавшем рабе, с которого сама сняла успокоители, то он умер. Я уже успела усвоить, что маэстро не любят упускать свою выгоду…

Видимо, что-то отразилось на моем лице. Но вместо продолжения разговора Льерт неожиданно меня поцеловал. Теплые губы пахли успокаивающей горько-сладкой каменной полынью и обещали защиту. «Не волнуйся, это не стоит твоих переживаний», – поцелуй словно говорил сам за себя. Столько надежности и уверенности, столько любви… Я растворилась в этих ласкающих ощущениях, забыв, что мы стоим посреди Глиняного рынка и на нас открыто пялится народ.