Экзамен первокурсницы (СИ) - Сокол Аня

– Хочу запомнить тебя, – пробормотала я и тут же испугалась своих слов, такой тоской и безнадежностью от них веяло.

Он накрыл мою ладонь своей и поцеловал запястье. Сердце билось как сумасшедшее. Крис посмотрел на меня. Очень серьезно посмотрел, будто что-то решая, а потом… Я оказалась в его объятиях, в его сильных руках. Оказалась там, где и хотела.

Я чувствовала его везде, ощущала его тело, грудь, к которой так хотелось прижиматься бесконечно. Оуэн прошептал что-то на незнакомом языке, что-то шелестящее, как обертка от пастилы, что варит мистер Обюрн в кондитерской на Медовой улице в Сиоли.

Шепот рыцаря, тепло прикосновений, его руки на талии, животе, груди, плечах. Сначала прямо сквозь ткань платья, а потом… Все смешалось, все изменилось. Игра переросла во что-то большее, как тогда в первом форте.

С треском разошлась шнуровка платья. Одна из пуговиц покатилась по куче камней. Мужские пальцы отвели полы тонкой нижней сорочки и коснулись груди. Я охнула, инстинктивно поднимая руки чтобы закрыть грудь.

Я вдруг обнаружила, что лежу на куче обломков, а Крис нависает сверху. Увидела в его синих глазах пламя и испугалась его жара. Этот огонь мог спалить меня без остатка.

Мои пальцы, что придерживали сорочку, дрожали. Внутри словно взлетали и лопались пузырьки игристого вина, что производят в Хампьере.

И я поняла, что видел в моих глазах Крис. Сейчас я видела в его глазах то же самое. То, чему просто невозможно сопротивляться. И оно не… нет, не обязывает, не требует, оно просто знает. Мы знаем.

Оуэн знал, что я опущу руки, еще до того, как я это сделала.

Было страшно, и я не понимала, откуда шел этот страх. Из Разлома? Или от того, что ждало меня на его краю.

Крис, словно поняв это, склонился ко мне и поцеловал. Он улыбался. Я чувствовала его улыбку губами, чувствовала, как его язык снова касается моего. Это как танец пришло вдруг сравнение. Партнёр и партнёрша, одно па за другим, разворот, наклон, взгляд. Только мы танцевали иной танец. Древний, как и мир и не подчиняющийся никаким правилам. Я хотела его целовать. Хотела быть с Крисом. И до ужаса страшилась этого.

Оуэн оторвался от моих губ и поцеловал шею, ключицу, спустился ниже. Я вздохнула. Он снова отвёл полы рубашки и посмотрел. Просто посмотрел туда, куда не смотрел ещё ни один мужчина. А Крис он…

Он не только посмотрел, он прикоснулся. Провёл пальцем по груди, сверху вниз до самого соска, вдруг ставшего слишком чувствительным. Кажется я, что-то пискнула. Его рука замерла, а мне захотелось шевельнуться, и подтереться о его палец…

Богини, что со мной происходит?

Крис наклонился и вместо пальца груди коснулись губы. Девы! Я и не знала, что так можно. Я и не знала, что могу так чувствовать.

С губ сорвался стон, я запустила пальцы в его волосы. Рыцарь отпустил сосок, уткнулся лбом мне в грудь и заговорил. Слова звучали странно, торопливо, шуршащее, они сливались, расслаивались и больше походили на… шелест палой листвы, что скапливается по осени у обочин дорог. А потом он произнёс слово. Громко и четко. Сперва на незнакомом языке, а затем перевёл. Но ещё до того, как он это сделал, я поняла его значение.

– Нет, – сказал Оуэн, выпрямился и твёрже добавил. – Я не могу поступить с тобой так.

Меня словно холодной водой окатили. Набрали ведро из Зимнего моря, где на поверхности плавают льдинки, и выплеснули в лицо. Холод, от которого словно уменьшаешься. Уменьшаешься, пока не исчезнешь.

Я села и схватила полы рубашки, прикрывая грудь. Только бы не расплакаться. Только бы не…

– Ты… ты… – попыталась спросить я. – Зачем ты…

– Я сказал не «не хочу», а «не могу», Ивидель, – произнёс Крис, но я не слушала, пытаясь зашнуровать корсет. Судорожно и бестолково. Он перехватил мои руки. Я не выдержала и всхлипнула, по щекам потекли слёзы.

– Мог бы просто…

– Ивидель, – рыцарь повысил голос.

Девы, он же ранен, но все равно слишком силён. Он отпустил мои ладони и прижал меня к себе. Я ощутила, как грудь трётся о жёсткие складки его одежды.

– Больше всего на свете я хочу закончить то, что мы начали. И прошу, не заставляй меня доказывать это. Я смог остановиться один раз, второй – не смогу.

– Тогда почему… – Я перестала вырываться, уткнулась лицом в его плечо, щеки горели. Сейчас я стыдилась сама себя.

– Я остановился потому, что больше всего хотел продолжить.

– Странная логика.

– Я слишком много всего разрушил своими желаниями. Теперь… – Он шевельнулся, садясь поудобнее. – Ты знаешь, что это неправильно, знаешь, что по закону Аэры сперва нас должны соединить жрицы в храме Дев. На это должны дать разрешение наши родители, и лишь после этого в первую Брачную ночь, ты должна ждать в спальне, натянув простыню до самого носа, читая молитвы и страшась неизбежного, – назидательно проговорил Оуэн и тут же со смешком добавил: – Не могу поверить, что говорю все это.

Моё лицо из красного стало малиновым, ибо я тоже не могла. А ведь он не сказал ни слова неправды.

– Мы все равно умрём, – прошептала я, – Так какая разница?

– Большая, – ответил Крис. – Все когда-нибудь умрут. Сегодня, завтра, через годы. Разве это повод творить глупости?

Не отвечая, я снова стала ввозиться со шнуровкой корсета.

– Помочь?

– Ты умеешь зашнуровывать корсет? – спросила я. Хотела шутливо, но увидев, как он уверенно действует, смущенно добавила: – Пожалуй, не хочу знать ответа на этот вопрос.

Его пальцы на миг замерли на моей груди, и я не смогла сдержать вздоха.

– Оставь мне хоть немного гордости, пожалуйста, – попросила я через одну томительную минуту, снова пытаясь прикрыться руками. А он снова перехватил мои ладони.

– Нет.

– Крис, мне больно и стыдно и всё, что мне надо… – я замолчала не в силах продолжать.

– Я и говорю, в спальне в темноте с натянутым до носа одеялом. – Он улыбнулся, а потом став серьезным сказал: – А вот этого у нас не будет. Ни стыда. Ни одеяла. Подумай, Ивидель, ещё не поздно повернуть назад. – Рыцарь закончил шнуровку. – Если между нами что-то будет, то это будет не гордость или стеснение.

– Будет? – эхом повторила я.

– Будет, – твёрдо сказал Оуэн, снова обнял меня и усадил рядом с собой на грязный пол.

Менее романтичное место трудно себе представить, но я не променяла бы эту разрушенную библиотеку на дворец князя.

– Будет, – повторил рыцарь, – Правда очень недолго. Чувствуешь, как нарастает страх? Как он множится внутри? Как хочет выйти наружу? Как сильно ты меня боишься?

– Не знаю. А как сильно надо? – я положила голову ему на плечо в ожидании ответа.

Но вместо слов, услышала далекий гул. Академикум вздрогнул, пол накренился. Я инстинктивно схватилась за рыцаря. Плиты заскрежетали, словно стиснутые челюсти великана, готовые раздробить кости. Наши кости. Стены ниши, собранные из обломков железных прутьев, камней и корешков книг пришли в движение. На миг мне показалось, что все сейчас рухнет. Неровный потолок обрушится нам на головы, положив конец сомнениям и глупым разговорам.

Я посмотрела на Криса, борясь с желанием по-детски зажмуриться. Пусть синие глаза станут последним, что я увижу. Рыцарь повернулся ко мне, словно наши желания совпадали.

Мы встретились глазами… И все прекратилось. Стих скрежет, замерли смыкающиеся обломки плит, и даже остров, казалось…

– Мы остановились, – сказал Оуэн, отпустил мою ладонь, привстал и заглянул в дыру в полу. Пролом стал шире, часть плиты обвалилась, и я, даже сидя, видела хвост синего пламени.

– Они остановили остров? – удивился Крис, – У них получилось?

Он повернулся ко мне так стремительно, словно и не был ранен. Нагнулся и быстро поцеловал меня. Я видела, что мысли его уже где-то в другом месте, уже далеко от меня. Романтичный вечер признаний закончен, мужчины переходят к бренди и сигарам.

– Значит, ты был прав, – натянуто сказала я, когда рыцарь снова сел рядом. – Не стоило творить глупости. Это все Разлом. Это не мы.