Замок ледяной розы. Книга 2 (СИ) - Снегова Анна

         Вот тебе и раз.

         Рон попытался сделать ещё шаг, но в рычании появилась нешуточная угроза. Готова поклясться, что это можно было перевести примерно как «Моё! Сунешься – загрызу!».

         - Глупыш, ты чего! – я наклонилась к Светлячку, чтобы обнять его за мохнатый загривок и оттащить.

         - Рин! Не лезь. Мы сами разберёмся. Это мужской разговор.

         Ух и мрачным взглядом смерил он собаку! Мне как-то сразу поплохело. Я послушно сделала шаг в сторону.

         Рон невозмутимо пошёл вперёд, не сводя с пса тяжёлого, давящего взгляда. Рычание становилось всё громче, Светлячок обнажил здоровенные клыки в угрожающем оскале. Как-то мне всё это совершенно переставало нравиться.

         И когда рык поднялся до совсем уж опасных нот, перешёл в срывающийся лай, Рон остановился. Нависая всем своим ростом над собакой, которая постепенно теряла в размерах, становилась меньше. Скоро это было уже обычный, хоть и крупный, пёс – но никак не здоровенный лось.

         Рон молчал. Просто молчал и смотрел на него. И взгляд этот был такой… у меня сердце в пятки ушло. Я уж не знаю, что там чувствовал Светлячок, но я перепугалась Рона до чёртиков. Не хотела бы я, чтоб когда-нибудь такой взгляд он направил на меня.

         Рычание становилось всё тише и тише, и наконец совершенно умолкло.

         - Лежать! – резкая команда в тишине.

         И пёс послушно ложится.

         Я выдохнула и только тут поняла, что всё это время забывала дышать.

         - Кто теперь вожак?

         Тихое поскуливание, уши прижаты.

         - То-то же.

         Рон опустил руку и почесал пса за ухом. Тот слабо завилял туда-сюда пушистым хвостом.

         - Гуляй!

         Светлячок послушно вскочил и отбежал в сторону.

         А Рон подошёл ко мне, теперь, наконец, беспрепятственно, и положил руки мне на плечи.

         - У тебя испуганное лицо. Сильно боялась?

         - Тебя – немного… - шепчу бессвязно и сама себе удивляюсь. Но когда у Рона такое лицо, мне хочется пойти гулять куда-нибудь подальше, как Светлячку.

         Неловкую сцену прерывает приближение Олава и его мамы.

         - Вы оттуда? Сверху? – взволнованно спрашивает женщина, с надеждой всматриваясь в нас своими огромными лучистыми глазами, которые одни кажутся живыми на её бескровном лице.

         - Да. Мы пришли… - собираюсь пояснить я, но она перебивает.

  - Это значит, ещё одна печать разрушена?

         - Ну… да! Я её того… сломала в общем.

         - Значит надо спешить! Арвла… живой камень, охраняющий все входы в нижний мир, реагирует на такое, как бык на красную тряпку! Она взбесится! Нужно попытаться выйти на поверхность, пока есть такая возможность – скоро станет уже поздно. Вы ведь возьмете нас с собой?

         - Конечно. Мы за этим и пришли. – Это уже Рон вступает в разговор. – Правда, по дороге ещё и пополнили наш зверинец, ну да всё к лучшему, надеюсь. Так что хватит болтовни, детали расскажете по дороге.

         И мы поспешили в обратный путь, сопровождаемые задорным лаем Светлячка, который эхом отражался от неподвижных урглов. И камни казались ужасно удивлёнными тем, что кто-то осмеливается нарушить их привычную тишину.

         Наверное, больше удивленными казались только аграллахи, которые снова сбросили свою маскировку и молча смотрели нам вслед, неподвижно стоя у подножия скал и раскрыв рты.

Глава 17

         Ох, мама Олава оказалась права!

         Чёрная гадость под мостом встретила нас разъярённым ворчанием. Она то и дело вскидывала кипящие протуберанцы, волнами накатывала на берега, угрожающе тянулась к ногам безрассудных путников, которые так неосторожно вздумали потревожить её покой.

         На мои попытки запустить в неё лезвием синего огня взбесившаяся лава ответила тем, что подняла огромную волну, всей тяжестью пала на мост и… обрушила его в бездну.

         - Скажите мне, что у кого-то остались идеи? – спросила я нарочито-беспечным тоном. Не может быть, чтобы мы зашли так далеко, просто чтоб остаться здесь – стоять на берегу пятью изваяниями самонадеянных идиотов.

         - А ты сомневалась? – подмигнул мне Рон, опустился на колени перед псом, схватил его лохматую башку и заставил посмотреть себе в глаза.

         - Что ты…

         - Тш-ш-ш! Те мешай. Я концентрируюсь. Ты же сама говорила, что он понимает мыслеобразы?

         Я умолкла и принялась ждать, что будет дальше. Мама Олава тем временем пыталась остановить очередной приступ кашля – кажется, они усиливались, когда она волнуется. А сейчас поводов для волнения было хоть отбавляй. Олав держал её за руку и с надеждой следил за действиями Рона.

         Наконец, Светлячок коротко рыкнул… и прямо на наших глазах вырос раза в три. А потом обернулся хищной полосатой птицей. Нетерпеливо перебирая когтистыми грифоньими лапами, птица глядела на нас то одним, то другим глазом, выспрашивая дальнейших указаний.

         Не-е-е-ет… он же не может иметь в виду?..

         - Мальчик идёт первым, - кивнул Рон.

         Олав с решительным видом сделал шаг, но мать отодвинула его.

         - Слишком опасно. Давайте я.

         - Как скажете.

         - Прямо на спину?

         - Да.

         - Уверены, что он не… в смысле, аграллахи песни слагают о кровожадности этих монстров.

         - Моя девушка верит этому псу, а я верю своей девушке. Залезайте.

         Я стояла, вертела головой от одного к другому и пыталась понять – это они сумасшедшие, или просто я слишком нормальная.

Но у меня, к сожалению, не было других предложений.

         - Рин, а запусти-ка парочку своих фейерверков вон в ту сторону! – и Рон указал мечом куда-то влево. Я тут же поняла задумку и постаралась вложить всю силу в её реализацию. В отвлечение внимания, то есть.

         Вспышка. Клубок синих искр летит в чёрную пропасть. Разъярённое шипение арвлы. Вспенивается новая волна – два выплеска, как гигантские челюсти, смыкаются и раздирают пламя на части. А у меня наготове уже парочка новых шаров. Снова. И снова. И азарт уже разносится по моим венам пьянящей волной. Пар поднимается над бездной – там, где её коснулась моя магия. Дымящиеся гейзеры, закрученные вихри, что рвутся на клочки и уносятся к ненастоящему небу ненастоящими облаками. Облаками, которых, верно, никогда не знало это унылое место.

         - Рин, хватит! Теперь ты! – я отираю пот со лба и оборачиваюсь. Каким-то образом за это время Светлячок умудрился переправить на ту сторону и женщину, и её сына.

         - Вот ещё! Твоя очередь!

         - Будем пререкаться или поступим по-умному?

         - По-умному! Сначала ты!

         - Черепашка!!

         - Я уже триста лет Черепашка!! А ты подумал, кто будет арвлу отгонять, если…

         Но Рон уже потерял терпение. Нет, зря я разрешила ему дрессировать моего пса. Лучше бы он слушался только меня.

         Повелительный взгляд в сторону птицесобаки – и мой полосатый мальчик, которого я так долго и трепетно растила, без зазрения совести меня предаёт. Просто-напросто подлетает и хватает когтями за талию. Больно хватает, между прочим!

А ещё лететь над бездной оказывается неожиданно страшно. Это очень страшно, когда из-под ног вдруг уходит земля, в глаза бросается чумное неспящее небо, а пятки лижет жар, и всё, что тебя отделяет от падения в его алчную утробу – остатки сил и упрямство предельно уставшего пса. Не хотела бы я пережить такое снова.

         Светлячок выпустил меня, едва достигнув другого берега. Прихрамывая, поковылял к чёрному провалу входа в подземелья. Там его уже ждали первые двое воздухоплавателей.

         А я осталась на карнизе, мучительно борясь с тошнотой и слабостью в коленях. И накатившей паникой – когда поняла, что у пса не осталось больше сил, тем более на такого тяжеленного идиота, как тот, что остался на том берегу.