Невеста Смерти (СИ) - Летняя Лена

Когда она ушла и мы снова остались вдвоем, Фолкнор неожиданно спросил, кто именно запер меня в подвале. Не знаю почему, но мне не захотелось выдавать Далию.

— Я не знаю. Я слышала только их смех и шаги.

— Неужели? — он недоверчиво сощурился, внимательно меня разглядывая. — Мне кажется, это не так. Не забывай, Нея, я уже выяснил, что ты очень плохая лгунья. Имей в виду, я все равно выясню, кто там был, и они получат по заслугам. Но ты можешь сэкономить мне немного времени.

— Я не хочу, чтобы кого-то наказывали из-за меня, — нахмурилась я. — Неужели нельзя обойтись без этого?

— Нельзя, — серьезно ответил он. — Потому что я собираюсь наказать их не из-за тебя. Я собираюсь наказать их за то, что они сделали с тобой. Если я просто прощу им это, они могут сделать это снова. Или сделать с кем-то еще. Или даже сделать что-то хуже. Безнаказанность порождает вседозволенность.

По всей видимости, мне пора было привыкать к тому, что спорить с ним, не имея в запасе железных аргументов, бессмысленно. У меня не было вообще никаких аргументов, кроме эмоциональных. Мне не хотелось портить этот прекрасный день наказаниями, но я была вынуждена признать его правоту.

— Там точно была Далия, она со мной разговаривала. Другие молчали, поэтому я не знаю. Не знаю, даже сколько их было. Не меньше трех, если считать Далию.

— Хорошо, этого мне достаточно.

Как я узнала потом, он всех вынудил признаться. Кроме Далии, надо мной «подшутили» еще три девушки из ее группы. Всех четверых шед Фолкнор запер на несколько часов в подвале в таких же кладовках. Поодиночке. Я, вспомнив свои ощущения той ночью, сказала, что это слишком жестоко, но он спокойно возразил:

— Ты знаешь, что ни одна из них не вернулась в подвал, чтобы освободить тебя? Ни ночью, ни утром. Они ждали, пока твое отсутствие заметят, тебя начнут искать и найдут. Ты понимаешь, что если бы не Лилия, ты просидела бы в той кладовке часов двенадцать, если не больше? В темноте, тишине, холоде и одиночестве. Ты говоришь, я поступаю жестоко, но я всего лишь поступаю с ними так, как они поступили с тобой. То, что человек готовил другому, и есть лучшее наказание для него. Самое справедливое.

Я вновь была вынуждена признать, что он прав, но все равно не могла выбросить Далию и других из головы весь день. Как Фолкнор ни пытался меня отвлечь — а он против обыкновения провел весь день со мной — я все равно переживала и ничего не могла с собой поделать. И хотя я ни разу больше ничего не сказала про них, он в конце концов не выдержал и отдал распоряжение освободить их, хотя прошло всего часов шесть из назначенных им двенадцати.

— Будем надеяться, урок они усвоили, — проворчал он. — Не могу видеть, как ты маешься. Это должно было стать наказанием для них, а не для тебя.

Наверное, из всего, что он сегодня сделал, это произвело на меня наибольшее впечатление. Настолько, что я окончательно забыла стыд и впервые обняла и поцеловала его первой, а не в ответ.

— Спасибо, шед, — с чувством поблагодарила я.

Он с демонстративным раздражением закатил глаза и поправил:

— Торрен!

Я улыбнулась, покачала головой и поправила нас обоих, уверенно выдохнув:

— Рен.

Рен восстанавливался еще почти неделю, и это была лучшая неделя из тех, что я провела в Северных землях. Мы много времени проводили вместе. Вместе завтракали утром, после чего я шла на занятия, а он занимался какими-то своими делами, которые не требовали много сил. Потом вместе обедали, а после обеда шли гулять в той роще, где раньше я бродила с Фортом. Здесь уже начиналась зима: становилось все холоднее, иногда с неба сыпались хлопья снега, которые пока сразу таяли, падая на землю. Солнца становилось все меньше, но я едва замечала это, погрузившись в собственные ощущения и наслаждаясь состоянием «почти влюбленности».

Все эту неделю Рен помогал мне с учебой. Мы вместе разбирали лекции, он восполнял пробелы в моем образовании. Проштудировал со мной весь раздел с активацией в присланной Розой книге. Мне показалось, что ему и самому было интересно все это читать и разбирать, ведь эта магия отличалась от того, к чему привык он. Мы проводили порой целый вечер на небольшом диване в его гостиной, слушая треск огня в камине, по очереди читая вслух и разбираясь в прочитанном.

Способов активации было несколько, большинство пока представлялись мне слишком сложными. Но убийству мелких зверушек, которое я так и не смогла освоить, соответствовал простейший: использование собственной крови. Жрецы Некроса черпали силу в смерти, а жрецы Виты — в энергии своей жизни.

Я попробовала это на очередном занятии по зельям, и у меня все получилось. Я даже удостоилась скупой улыбки госпожи Фолкнор, которая подтвердила, что мое зелье получилось именно таким, каким и должно было.

Не знаю, что Рен сказал ей, как убедил, но она стала относиться ко мне терпимее. Как минимум, новых угроз я от нее не слышала. Конечно, до дружеских отношений нам было очень далеко, но она хотя бы не затевала ссоры, когда мы встречались. А встречались мы теперь часто: завтракали и обедали мы вдвоем с Реном, а вот ужинать стали вчетвером все в той же огромной столовой. Поначалу я нервничала, но с Реном, который в любую минуту был готов за меня вступиться, и Роном, который продолжал общаться со мной вполне дружелюбно, вскоре поняла, что бояться мне нечего. А когда оказалось, что и госпожа Фолкнор не собирается на меня нападать, я и вовсе расслабилась.

Учиться действительно стало проще. Стоило мне перестать волноваться о том, что я ничего не успею, информация стала усваиваться лучше. К тому же, у нас стало на один предмет меньше: Рен пока не нашел замену Форту.

В один из вечеров мы поговорили и о нем. Мы так же сидели рядом на диване, уже закончив читать мою книгу. Я обвивала руку Рена своими, моя голова время от времени ложилось на его плечо, а он сам лениво потягивал свой коричневый напиток, который ему так нравился.

Рен склонялся к версии, что Форт все же был шпионом Совета и просто-напросто провел нас, предъявив какую-то неизвестную девушку в качестве невесты.

— И когда я сказал, что он должен покинуть замок, они, вероятно, решились на активные действия, — предположил он. — Не понимаю только, как он мог узнать про тайный ход, если я сам о нем не знал?

— И как он мог что-то сделать с твоими ингредиентами для зелий, если ты приставил к нему эту тень? — напомнила я. — Разве она не должна была тебя предупредить?

Рен, услышав это, недовольно поморщился.

— Тени, которые я призываю, при жизни были воинами. Воинами, а не жрецами, сведущими в зельеварении. После смерти у нас не появляются новые знания. Поэтому тень могла спокойно наблюдать за тем, как Форт менял порошки, не считая это подозрительным. Он ведь ни на кого не нападал, не держал в руках оружие. Даже не пытался отравить пищу. Это была хитрая подмена. Я даже не знал, что он так хорошо разбирается в зельях.

— А что, если это не он? — предположила я. — Что если Форт сказал нам правду? И есть кто-то еще, кого мы пока не вычислили?

— Тогда я не представляю, как он связывается с Советом. Разве что где-то есть еще одно зеркало. Вся почта в тот день и на следующий была вскрыта. Ничего подозрительного не обнаружено.

— Может быть, он с ним не связывается?

— Одиночка? — с интересом уточнил Рен, посмотрев на меня.

Я пожала плечами.

— А если у него уже были указания на все случаи? Или по крайней мере, на такой случай?

Он задумчиво кивнул.

— Вполне возможно. Так или иначе, мне следует заявить о том, что я пересмотрел свои взгляды. Скажу, что во взрыве зелья я углядел гнев Богов. Надеюсь, это охладит их пыл.

Он криво усмехнулся и сделал еще один глоток мерзкого напитка, а я удивленно посмотрела на него.

— Но это не так? — на всякий случай уточнила я.

— Конечно, нет, — фыркнул он. — Но какая разница? Я все равно никогда не собирался действительно выходить с этим к людям. Буду служить Некросу и дальше, как делал всегда. Как делал это последние пять лет. Вера мне для этого не нужна.