— Не знаю… Не нравится мне он. Да и кот его в историю примешался.
— Мира, нельзя же всех странствующих в жулики записывать. А кот… глупости все это. Животины свои потребности утолили, а ты напраслину думаешь.
— Возможно… — не стала спорить я с любимым.
И все таки не успокоилась моя ведьминская натура. Нужно было ей убедиться в вине барда-странника или наоборот разувериться.
Полезная мысль сама в голову забилась и тщательно обдумана была мной, пока мы с любимым домой добирались.
Идея была проста. Кому можно поверить больше, чем себе? Конечно никому. Но так как я не могла лично следить за бардом, я попросила об этом Уха. Он на ближайшее время стал моими глазами и ушами. А главное, что следить он мог незаметно.
Призрачный сыч отправился в дом родителей Олеуса. Через дымовую трубу он попал в кухню, где сейчас все семейство готовилось к ужину.
— Мирославушка, ты о чем задумалась? — вырвал меня из слияния голос Олеуса.
— Я… о беде думаю, — ничуть не кривила я душой. Пускай немного не договаривала…
— Отдохни, душа моя, тебе нужно поесть и спать укладываться.
— Нет! Я хотела сегодня украшения заготовить.
— Какие такие украшения? — удивился мужчина.
— Такие, которыми мы дом, к празднику, подготовить сможем.
Больше в этот вечер мы темы воровства не касались. Вместо этого, новогодние убранства готовили.
Олеус из лап зеленых еловых мне венок сложил и пурпурной лентой вокруг перевязал. Я его шишками украсила, гроздьями рябины и листочками цинерарии.
— Ты у меня знатная мастерица, — похвалил меня Олеус.
— Нужно и вам в дом такой веночек сделать! — заявила я.
— Зачем?
— Как зачем? В доме всегда хорошо такие обереги вешать! Ты даже не представляешь, сколько полезного он в себе заключает.
— Спорить с тобой не буду, потому что и правда не знаю, что к чему в ворожбе твоей. Раз хочешь родителям венок сделать, то сделаем.
— Вот зря ты все, что я говорю спускаешь, — покачала я головой. — Знал, бы сколько всего полезного народ теряет по своему неведению.
— Милая моя, для того ведь к ведьмам и обращаются, — заявил Олеус, сминая ветки.
— Вот для твоего рассуждения, мы всего лишь венок делаем — украшение, которое после праздника в печь отправится. А для меня это символ праздничный и оберег в дом. Вот смотри, ты сейчас круг из елки творишь, а это мощный защитник от дурного глаза и слова. Да и нежить разная елку не жалует. Лента пурпурная выбрано мной, как олицетворение семейного очага, ведь она в себе сочетает мужское и женское начало. Цинерария — символ мудрости. А гроздья рябины — это благополучие и защита.
После венков черед снежинок настал. Тут уж я свою ведьминскую силу применила. Прозрачные льдинки вырастила, так как бабушка учила, заговором их стужу закрепила, чтобы от жара печи они не таяли. Подвесила я снежинки под потолком на тонких серебристых нитях.
— Сильна ты на выдумку, — выдохнул Олеус, дивясь снежинкам.
— Ага… Это моя мечта в детстве была: чтобы снежинки в доме на празднике кружили. Долго бабушка билась, придумывая, как это чудо для меня сотворить и однажды у нее получилось.
— Бабушка у тебя очень умная была.
— Ты прав… — вздохнула я, вспоминая те беззаботные года, когда рядом была бабушка.
— Скучаешь по ней? — чутко отреагировал Олеус на смену моего настроения.
— Очень скучаю, — вздохнула я.
— Она с тобой… всегда рядом, я уверен.
— Спасибо, — улыбнулась я и поцеловала мужчину.
— И я рядом! Всегда… — заверил меня любимый и ответил на поцелуй.
— Каррр… Позже миловаться будите! — вторгся в наш разговор Клавдий. — Давно спать поррра!
— Верно, — согласился с вороном Олеус, — пора отдыхать укладываться.
— Ты останешься? — уточнила я.
— Если ты позволишь, — улыбнулся Олеус.
— Я буду рада.
Отправив мужчину готовиться ко сну, я прибрала комнату и еще раз перепроверила ворожбу на снежинках.
— Где Ух? Каррр… — тихо спросил Клавдий.
— На задании, — ответила я, не вдаваясь в подробные объяснения.
Когда я вошла в спальню, Олеус уже задремал. Я несколько минут рассматривала его, запоминая любимого таким: спокойным, умиротворенным и довольным.
Переодевшись, я забралась к нему под бок и уснула. Но ненадолго…
По моим ощущениям, проспала я около двух часов, когда в мое сновидение, точнее в мой разум ворвался Ух. Сыч разбудил меня, транслирую чувство опасности.
Я резко подскочила на кровати, пытаясь осознать происходящее.
— Что случилось? — проснулся вместе со мной любимый мужчина.
— Ничего, — покачала я головой. — Ты спи, а я пойду молока попью.
— Уверена, что все хорошо? — еще раз уточнил Олеус.
— Уверена, — заверила я его и вышла в главную комнату.
Проснуться было тяжело. То и дело зевая, я уселась за стол и зажгла свечу. Мне она была нужна не столько для света, сколько для концентрации. Остановив свой взгляд на желтом огонечке, который стремился ввысь оранжево-красной пикой, я настраивалась на нашу связь с Ухом. И вскоре мне это удалось.
Я видела все, что творится в доме будущих родственников, будто находилась там лично.
«Что случилось, Ух? Что тебя так обеспокоило?» — мысленно обратилась я к сычу.
И он мне показал, что именно.
За обеденным столом, в потемках, сидели кот и бард. Рыжий наглец восседал в центре стола и умывался, а бард нервно теребил свой большой потрепанный кошель.
— Когда уже ты уймешься? — шикнул кто-то.
По всей видимости, это говорил бард. Больше Ух никого в комнате не видел.
Кот даже ухом не повел.
Мужчина раскрыл кошель и стал аккуратно вытаскивать оттуда монеты.
Вроде бы и ничего необычного в этом небыло… Только когда денег стало слишком много — больше ста монет, я нахмурилась. Бедняк-бард владея таким состоянием побирается и ест чужой хлеб?! Нет! Что-то тут не чисто!
Дальше — хуже…
За монетами пошли драгоценности. Брошки, сережки, цепочки и бусы… Чего там только не было.
«Ух, можешь ближе подлететь? Я плохо вижу, сколько у барда на столе побрякушек» — попросила я.
Сыч выполнил мою просьбу и сменил дислокацию. Ловкая призрачная птица подлетела к барду и зависла над его головой.
Место было выбрано удачно и я успела быстрым взглядом оценить ситуацию, но разобраться подробнее возможности не было. Рыжий котяра замер, не мигая смотря на Уха. Злое шипение слышалось мне. Котяра выпустил когти, впиваясь ими в дерево.
— Ты чего? — напрягся мужчина. — Обезумел совсем?
Но кот продолжал злиться. Он припал на четыре лапы, принимая стойку охотника, и громкой недовольно мяукнул.
— Не ори! — шептал бард. — Домочадцев разбудишь!
Но кот хозяина не слушал, а готовился к нападению.
«Ух, лети домой!» — велела я сычу, выскакивая из его сознания.
Я успела заметить, как рыжий кот погнался за моим призрачным другом.
Домой Ух вернулся быстро. Хотя все то время, что он летел, я страшно переживала. Сама толком не понимала, чего опасалась. Что может сделать кот призрачной птице? Конечно, ничего!
Как только Ух влетел в дом через трубу, я выдохнула и позволила себе расслабиться. Пожелав домочадцам приятных снов, я вернулась под бок к Олеусу. Он тут же заключил меня в объятия. В коконе родных любимых рук я уснула до рассвета.
За трапезой между мной и Олеусом спор произошел. Отказывался он верить, что бард к грязному делу причастен.
— Да и доказательств у нас никаких нет! — уверял меня любимый.
— Доказательства я обнаружу! — буркнула я недовольно.
— Мирославушка…
— Нет! Олеус, мы сейчас же отправимся к тебе домой, и стребуем ответы! — не желала я продолжать спор с мужчиной.
И он сдался. Согласился отправиться со мной в деревню и поговорить с бардом.
В дороге мы молчали. Спорить дальше не было смысла, а об ином разговор не клеился.
Стоило нам в дом заявиться, как первые трудности возникли. Ни барда, ни кота, ни какого их следа не было.
