— И кем меня на этот раз назначили? Пугалом огородным или духом Масленицы?
— Нет понятия.
— Ну ещё бы. А чёрт с ним, ладно. Кажется, с меня и так причитается за лечение пара лет рабского труда. Меня же там не убьют?
— Нет. Мэлло пойдёт с Ником.
— А. Ну это хорошо.
Так и вправду намного спокойнее. Уж Мэлло точно не даст меня в обиду. Разве что маленьким сайлам, но теперь я намерен кричать и привлекать внимание.
В одном из залов Улья меня уже ждут. Да не просто так, а целая процессия. Люди, тоже в белом, и сайлы — поровну, все Архивариусы. Влад сидит на инсектоиде, в котором я признаю его «папу», верхом. Белоснежка расхаживает внизу, остальных не угадать — на них белые почти глухие маски — прорези только для глаз.
— Ну, наконец-то, — радуется Адам. — Давай, поехали уже.
Похлопывает своего сайла по ноге, и тот послушно сажает альбиноса на спину. Через секунду так же точно поступает Мэлло, я, попытавшись ухватиться, отмечаю, что на пластинах на его холке прорезаны отверстия. Как раз чтобы держаться. Всё подготовлено, мой Архивариус возглавляет колонну, я оборачиваюсь на Белоснежку и шиплю:
— Это что тут за цирк?
— Не цирк, а первое пришествие. Явление бога народу.
— А бог — это у нас ты, — вклинивается Влад, едущий слева. — Тебя на площади толпа ждёт.
— А… и… что? — теряюсь, хочется спрыгнуть и сбежать.
— Ничего, просто посидишь, поулыбаешься. Мы сами твоё учение донесём. Ты теперь, натурально, бог, — Адам криво ухмыляется. — Спас женщин, всё такое. Короче, не моя это была идея, но вроде разумная. Видишь ли, миру пиздец. Первобытная дикость его ждёт. А вот религия — следующий шаг, образование общества, всё такое. Культ. Правила, ненарушимые запреты. Законы.
— Но я же… простой парень.
— Да все пророки и боги, что к людям ходили, были не особенные. А ты — вообще шарлатан. Но поверь мне, твоя секта велика и фанатична. Смотри не охуей.
С этими словами Белоснежка отцепляет от рукава и тоже надевает маску — но она отличается от остальных тем, что помимо глаз на ней намалёван узкий и длинный рот. Оборачиваюсь. Влад стал неотличим. А мне маска не положена, видимо. Успеваю задать только один вопрос:
— А как меня зовут-то теперь?
Ответ — в рёве толпы на мощёной площади. На неё мы выезжаем сразу из Улья, нырнув в морозный воздух, в котором парят кристаллики мелких снежинок.
— Повелитель Звёзд!
Тут есть ограждение, и есть сайлы-охранники. И это правильно, иначе бы толпа просто хлынула на нас. С высоты — сотни восторженных лиц. Сотни воздетых рук. Я — бог-суперзвезда. Живой, не распятый. Пока ещё. Или воплощённый, хер его знает, что там Белоснежка с командой придумали. Неуютно, я поправляю вновь сползший с плеча балахон — и фанатики, как один, повторяют мой жест — дотрагиваются рукой до плеча. Замираю. Следует быть осторожным, это уже ни разу не шутки. Не холодно, Мэлло — как сиденье с подогревом. Только вот чувствую, что вымылся неважно, слизь снова потекла из меня. Не заметят. Надеюсь, что не заметят. Почуют разве что инсектоиды — но это без разницы.
Адам спешился и что-то громко вещает внизу, расхаживая туда-сюда. «На русском, — неожиданно понимаю я. — Он где-то выучил язык». Или это снова чудеса техники сайлов — голос немного замедлен. Смысл слов до меня не доходит, я оцепенело сижу, глубоко дышу и надеюсь, что имею не совсем уж глупый вид. А в конце выступления Мэлло идёт вперёд, к загородке, останавливается, чуть приседает. Так, что я оказываюсь почти на уровне с людьми. Те тянут руки ко мне, надеясь потрогать, схватить. И… чудо. Матери протягивают ко мне запелёнатые свёртки. Младенцев. Родившихся уже от переживших кошмар женщин, среди которых может быть и моя сестра.
Дотронувшись до маленького, тёплого лобика одного из них кончиками пальцев, как бы благословляя, осознаю. Мы все стоим на пороге нового мира. А я — не безымянный хор, и не просто Единица Роя. Бог. Пусть и ненастоящий.
