Серебро ночи. Трилогия (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна

— Нужно бежать из дворца и как можно скорее. — Второй голос тоже был женским, но Лори он был незнаком. — Боюсь, здесь скоро будут происходить страшные вещи.

— Но куда уходить? В королевстве тоже ужас что творится!

— Это из-за исчезновения сыновей Медиатора. Раньше все контролировал Беллатор, а теперь его нет. По приказу Зинеллы сторожевые отряды уходят от границы, и имгардцы захватывают наши пограничные земли, почти не встречая сопротивления. В столице тоже распоряжается она. Что-то будет? Может быть, стоит бежать в чужие земли?

— Кому мы там нужны? Да и спокойно ли там? Мы ничего не знаем… Но, возможно, все еще изменится? Ведь наместник вроде пришел в себя…

Раздались твердые шаги, и голос Медиатора произнес:

— Что вы тут делаете, дамы? Здесь половина короля, и вам здесь появляться запрещено.

Раздался шелест шелка, жалобные извинения, торопливые шаги, и все стихло. Медиатор подошел к амфоре.

— Вы здесь?

Крис с Лори вышли из своего укрытия.

— Вы явно перестарались, Лори, — сердито заметил наместник. — Мы чуть не оглохли.

Лори захлебнулась от возмущения.

— Вы чуть не оглохли? А что было с нами! У меня до сих пор в ушах каркает стая воронов в сотню птиц, не меньше! И колени трясутся!

— Сколько раз вы каркнули? — Медиатор положил руку на амфору, постучав по ней пальцами.

— Один! И то только слегка, еле слышно, для пробы! — Лори сердито посмотрела на наместника. — Если вы знали о таком эффекте, то вам нужно было меня предупредить. Я бы зажала уши заранее. И посильнее!

— Когда мы баловались с Фелицией, такого грохота никогда не было. Звук был довольно сильный, но не оглушающий. — И тихо добавил: — Что-то происходит, но что? Почему даже бездушная амфора изменила свои свойства?

— И почему взметнулась воронья стая с чердака? И куда она полетела? — спросила Лори в никуда. — Медиатор, мне нужно ехать к Фелиции, показать ей этот браслет. Я уверена, его Зинелле передал Контрарио.

Медиатор попросил снять браслет и внимательно его осмотрел.

— Тут что-то говорится об отраве, но что, я не пойму. Слишком витиевато написано. В самом деле, Фелиция разберется в этом лучше меня. Крис, отвези Лори в монастырь. И приставь к нему охрану.

— Монастырь охраняет стража нескио.

— Вот как? Фелиция ничего мне об этом не говорила.

— Нескио спас нас от графа Контрарио. — Лори не понимала, как брат настоятельницы мог об этом не знать.

— Граф имел низость напасть на монастырь? Когда это было?

Лори заколебалась. Она не знала, что можно говорить Медиатору, а что нет.

— Это долгая история, а нам нужно спешить. Приезжайте к Фелиции, она многое вам расскажет.

Медиатор не стал настаивать.

— Да, вы правы. Спасибо за помощь. Прощайте.

Он вышел и остановился в дверях, пристально оглядывая коридор, будто вспоминая, куда ему идти. Лори задумчиво заметила, близко подвинувшись к Крису:

— Мне кажется, он еще не полностью пришел в себя.

Тот вдохнул ее аромат, задохнулся и отодвинулся. Она слишком хороша, а в его жизни женщинам не место. Он воин и часто рискует жизнью. Семья не для него. А что-либо другое предлагать Лори нельзя, она хоть и не аристократка, но хорошего рода. Да он и сам никогда не стал бы унижать ее предложениями такого рода.

Тихо ответил:

— Но и то, что есть, уже лучше того, что было. Скоро он скинет с себя бремя наваждения. Но пойдемте, видите, наместник делает нам знак, что путь свободен? На этот раз я выведу вас через обычный вход. Не думаю, что Зинелла увидит нас с этой стороны дворца. Сюда ей хода нет.

Они вышли. Медиатор закрыл дверь на ключ и повесил его на пояс. Выглянув в окно, проследил, как Крис усадил Лори в карету, а сам с несколькими стражниками поехал верхом. Что ж, с ней все будет хорошо. А ему нужно завтра же поехать к сестре и выяснить, что же происходило в городе, пока он отсиживался в своем поместье, раздавленный отравой.

Он прошел к себе, вызвал хранителя печати. Дел накопилось много.

— Как со всем этим справлялся Беллатор? Ведь, прямо говоря, я был ему не помощник.

— Он был не один.

— Я знаю, Абтерно, ты всегда верно служил королевству.

— Я не о себе говорю. У него было много соратников.

— И где они сейчас?

— Кто где. Некоторые восстанавливают оборону южных рубежей, другие пытаются образумить запутавшихся в обмане горожан.

— Хорошо. Сколько сейчас времени? Не пора ли переодеваться к ужину?

Абтерно чуть заметно поморщился. Неужели все начнется сначала? Для чего наместник идет в покои своей фаворитки? Чтоб его снова опоили и заворожили?

— Не бойся, Зинелла меня больше не проведет. Я иду туда, чтобы с ней поквитаться.

Секретарь встревожился еще больше.

— Вам ничего не следует там есть.

— Пищу приносят из кухни и ставят перед нами мои люди. Никто ничего не подсыплет. Но вот вино наливать будет сама Зинелла. Это я знаю. Но не беспокойся. Я уже принял меры.

Медиатор встал и пошел в гардеробную, где его уже ждал личный камердинер. Тот тоже заметно нервничал, не желая отправлять своего господина в пасть змее. Наместник это видел, но успокаивать слугу не стал. Все должно быть как всегда.

Зинелла уже ждала его в своем будуаре, в соблазнительном платье из легкого полупрозрачного шелка, рассчитывая, что Медиатор увлечется ее прелестями и забудет об осторожности. Едва он вошел, подбежала к нему, подхватила под руку и, говоря о своем счастье, повлекла в малую трапезную.

Медиатор искоса посматривал на нее, не понимая, что он мог найти в этой насквозь фальшивой, постоянно гримасничающей особе. Правы были его сыновья, утверждавшие, что на него навели морок. Но теперь морок пропал, и он видит перед собой не подобие первой жены, а чужую и неприятную ему фиглярку с дурными манерами.

Они сели, как обычно, напротив друг друга. Зинелла без перерыва болтала, упиваясь собственным голосом и остроумными, по ее мнению, замечаниями, не видя, как все больше и больше хмурится Медиатор.

Но вот ужин был окончен, и она с милой улыбкой подала ему бокал вина. Медиатор привычно взял вино и поднес к губам, внимательно следя за фавориткой из-под полуприкрытых веками глаз. Она явно нервничала, пытаясь скрыть нервозность за бессмысленной улыбкой.

— Как-то странно пахнет твое вино, Зинелла. Ты ничего в него не подлила? — внезапно спросил Медиатор, сурово взглянув на нее.

— Неет… конечно, нет, — испуганно заблеяла она, отведя глаза в сторону. — Я же люблю тебя!

— Ты меня никогда не любила, не надо уж так нагло врать. Да и я тебя не любил. Но, чтобы доказать свою преданность, ты можешь выпить это вино за меня.

И он подал ей бокал. Она испуганно смотрела на него, не решаясь взять.

— Так, все понятно. Пей немедленно!

— Пощадите! Я же ваша жена! Я мать ваших детей!

— Жены не подсыпают отраву мужьям! Ты отравительница, и я заставлю выпить тебя эту гадость, как много лет пил колдовское снадобье из твоих рук! Пей, или я сам волью эту дрянь тебе в глотку!

Зинелла попятилась. Она никогда не видела Медиатора в таком гневе.

— Кто дал тебе яд? Молчишь? Я и без этого знаю — тебе передал его лэрд Патрем, а послал твой братец, граф Контрарио. И после этого ты смеешь заявлять, что любишь меня?

Зинелла гордо вскинула подбородок.

— Да, я всегда тебя терпеть не могла, гнусный старикашка! Меня заставили лечь в твою постель, но ты всегда был мне противен!

Медиатор, считавший себя мужчиной в самом расцвете, рассвирепел. Схватил ее за горло, заставил открыть рот и влил в нее весь бокал вина. Она захрипела, в ужасе глядя на него остановившимися глазами.

— Что, не понравилось? Это тебе за все те годы, проведенные с тобой. За все несправедливости, которые я совершил под твоим мороком!

Зинелла упала на пол и схватилась за живот, уверенная, что умирает. Медиатор с презрением посмотрел на нее и вышел. В гостиной сидели дамы, о чем-то негромко судача. Увидев наместника, поднялись и сделали реверанс.