Давай поиграем, дракон! (СИ) - Тараторина Даха

Дракон неуклюже, теряя равновесие и наступая на кончик собственного хвоста, заскакал по комнате, пытаясь взлететь.

— Ты со шкафа спрыгнуть попробуй. Полететь может и не полетишь, но мучиться будешь меньше, — посоветовал сердобольный Лео.

— Ты знал! Ты с самого начала знал!

— Размеры надо обговаривать заранее. Постфактум претензии не принимаются.

Охранники всё ещё оставались проблемой, хоть Лео и начинал подозревать, что у них нашлось занятие поинтереснее: шум снаружи усиливался и уже не просто мешал расслышать возню внутри пещеры, но и напрочь её заглушал. Между взрывами и треском пламени проскакивала ругань и звон металла, заставляющие думать, что в лаборатории, пожалуй, довольно уютно.

Но где-то снаружи — Пижма. И это достаточная мотивация для того, чтобы ступить за порог.

— Ангуссон! Ты должен мне помочь! Ты обязан!

— С чего бы?

— Ты ведь хочешь, чтобы она осталась с тобой? Она нужна тебе, я знаю! Я вижу!

Леонард остановился на пороге, опираясь о дверной косяк. Тонкие пальцы сжали дерево изо всех сил.

— Все видят, — буркнул он. — Кроме неё.

Председатель ухватился за идею:

— Так помешай ей уйти! Помоги мне! Давай вместе спалим дотла проклятое Древо! Оно лишь мешает нам, соблазняет магов! Рано или поздно они не выдержат искушения, не смогут устоять и начнут использовать его, попытаются поработить Божество! Ты знаешь, что случается с мирами, объявившими войну богам, мальчишка? Избежим этого! Спалим Древо — и твоя девка навсегда останется здесь, с тобой! Она не сможет уйти, даже если захочет!

Он задумался лишь на мгновение. Сделать женщину зависимой, нуждающейся в нём не меньше, чем в воде, в дыхании… Не меньше, чем он в ней.

— Ты не знаешь её…

Откуда бы в маленькой чешуйчатой ящерке взяться такой ненависти? Об этом Ювеналий не беспокоился. Он беспокоился о том, как бы расцарапать, изорвать, располосовать лицо юнца, смеющего глядеть на него с жалостью, как на умалишённого.

Дракончик разбежался, неуклюже хлопая крыльями, полуподпрыгнул, полувзлетел, вопя, задыхаясь в дыму, обжигаясь о последние редкие взрывающиеся в воздухе искры, разодрал и без того повреждённую руку Лео, которой тот пытался защититься.

Ангуссон не думал, возможно впервые в жизни. Он схватил первое, что попалось, что так удачно подкатилось в пылу драки к самым ногам, и, копируя действия агента, выпустил струю из перцового баллончика в морду дракону.

Созданное зелье и правда оказалось лучшим. Почти идеальным. Он забыл лишь один, последний, ингредиент. Ингредиент, изрядно сдобривший тычинки перебегунчика, изменивший действие всего зелья, обеспечивший огромный прогресс лишь одной каплей. А теперь жуткая смесь химических элементов из чужого мира мощной струёй поставила точку в рецепте.

— Аиу-у-у-у! — весьма логично взвыл дракон, увеличиваясь в размерах.

— Ой ё… — пролепетал Леонард, осознавая, что только что натворил.

Чешуйки топорщились, со свистом вылетали со своих мест, выпуская на волю новые — огромные, чёрные, отливающие холодной синевой. Не чешуя — броня.

Разрывая кожу, забрызгивая кровью стены, отзываясь болью в каждой жиле, в каждой кости колдуна, дракон рвался наружу. Такой, каких Лимб не видел многие столетия, — Дракон, извергающий пламя, Дракон, несущий смерть, Дракон, который понимал, что жить ему осталось совсем немного, и который собирался отомстить в эти короткие часы всем, кого успел возненавидеть. Всему этому грёбаному миру.

— Я не выпущу тебя, — прошептал Лео, вцепляясь в кочергу — Я идиот, я создал тебя, но я тебе не позволю никому навредить.

Проломив сильно увеличившимся началом хвоста тонкую стену между лабораторией и комнатой, с трудом помещающийся в пещере дракон с удивлением посмотрел на одну свою лапу, на другую. Сравнил их размер с размерами небольшенького, но очень воинственно настроенного человечка, и сбил его с ног небрежным движением.

— Ма-а-а-альчик мой, ты действительно считаешь, что можешь мне что-то сделать?

Он прижал его к стене, перекрывая дыхание, выпуская в раздражающее лицо тонкую струйку дыма.

— Я — нет, — откашлявшись, Леонард уверенно указал на выход из пещеры, за спину Дракону, — А вот её я бы злить не советовал.

Ювеналий не успел обернуться прежде, чем женщина чётким ударом меча отсекла кончик его хвоста. Дождавшись, пока тварь проорётся, она метко сплюнула в щербинку между зубами:

— Выходи, мудила. Биться будем. Я пришла спасать мою принцесску.

Глава 19. Это наш дракон!

— Стойте! Сто-о-ойте!

Пока Леонард импровизировал над зельем и готовился победить с помощью хитрости, агент Пижма, заручившись поддержкой свекрови, делала ставку на грубую силу.

— Стойте!

Не успели Ангуссоны с Пижмой отъехать подальше от изрядно потрёпанного имения Зинервы и успокоиться, как их нагнал крик, слышать который совершенно не хотелось: Имоджин, в одной полупрозрачной сорочке, соскальзывая с очумевшей от такого положения дел и не взнузданной лошади, скакала следом.

— Джин, какого хрена? — резонно поинтересовалась Пижма.

Девушка окончательно свалилась с животного и тяжело дышала, словно это она только что, разбуженная ни свет ни заря, скакала галопом, чтобы доставить двинутую хозяйку к людям, с которыми приличной деве не следует встречаться в такую рань.

— Я гналась за вами!

— Это мы поняли. Нахрена?

Дядя Сэм спешился, заботливо протянул преследовательнице флягу с водой и осмотрел лошадку: не повредила ли чего с такой небрежной наездницей?

— Чтобы догнать!

— Детка, — сообразив, что разговор ожидается некороткий, Ленора зажгла всего-то вторую за утро сигарету и с наслаждением затянулась. — Мы восхищены твоим умением приводить логичные доводы, но, если ты не аргументируешь своё появление как-то ещё, я тебя испепелю. Мы с твоей мамой и так повздорили, так что, думаю, это не слишком испортит наши отношения.

— Госпожа Ленора, вы всегда так смешно шутите! — Джин ухватилась за стремя, в котором покоилась нога несостоявшейся свекрови.

— Шучу? — подняла бровь Ленора и в поисках поддержки повернулась к Пижме: — Разве я шучу?

— Ну конечно шутите! — улыбнулась Имоджин, но, не поймав ответную улыбку, растерянно заозиралась.

— Не шутит, — подсказала Пижма.

- Не шучу, — удовлетворённая, что её поняли, подтвердила госпожа Ангуссон.

Сэм по-хозяйски похлопал сначала лошадь по крупу, а потом супругу по бедру:

— Не шутит, просто запугивает. Меня она по четыре раза на дню в червя превратить обещает.

— И превращу, — фыркнула Ленора. — Ещё раз заявишься после ваших скачек, воняя тем мерзким пойлом, и точно превращу. Нет бы из дома нормального вина взять, — добавила она в сторону.

Поправив сорочку движением, способным свести с ума любого мужчину, но не возымевшим никакого эффекта рядом с Сэмом, поглаживающим сапог жены с невозмутимым обожанием, Джин заявила:

— Я еду с вами.

Пижма поймала всползшую на середину лба бровь и усилием воли вернула её на место:

— Ты?

— Ну да.

— С нами?

— А как же!

— Милочка, — влезла Ленора, — ты в курсе, что мы только что едва не отправили Зинерву на тот свет?

Невесомая нимфа отмахнулась с невинным видом, никак не вяжущимся с её нарядом:

— У мамы постоянно с кем-нибудь споры. Её пытаются убить не реже пары раз в месяц. И что теперь, мне рвать отношения с хорошими людьми из-за сущего пустяка?

— Этот пустяк — твоя мать!

— И я в курсе, что у неё весьма непростой характер. Так что, возьмёте меня с собой?

Ангуссоны переглянулись. Ленора поманила пальцем невестку, впуская в семейный совет:

— По-моему, она шпионит для Зинервы, — лаконично заявила мать семейства.

— А по-моему, просто ненормальная, — шепнула Пижма.

— Как раз для нашей компании! — поддержал Сэм. — Да и возвращать её домой, не знаю как у вас, девочки, а у меня нет никакого желания. Пущай едет, не мешает же!