Война (ЛП) - Андрижески Дж. С.

Когда свет погас, двери закрылись, и я облегчённо выдохнула.

Ревик снова прижал меня к своей груди.

Я обвила руками его шею и посмотрела ему в лицо. Когда он не взглянул на меня в ответ, я осознала, что изучаю его выражение так пристально, что Ревик покраснел, реагируя на мой взгляд, и его свет обвился вокруг меня тесными кольцами.

— Врег не совсем ошибается, — сказала я ему. — Ты и правда немножко варвар. Может, тебе стоит отрастить волосы подлиннее, — я потянула за пряди, покрыв поцелуями его подбородок. — Начать носить ожерелья из человеческих зубов.

Он вздрогнул, бросив на меня взгляд, полный неверия, затем рассмеялся, увидев моё выражение.

— Нет, — ответил он, целуя меня. — Мне надо стричься коротко. Маскировка.

— Она не работает, — сообщила я ему.

Я целовала его горло, ощущая привкус соли, а почувствовав его реакцию, легонько пососала. Его aleimi обвился вокруг меня, сделавшись почти физически осязаемым, когда я не остановилась. Как только я подняла голову, Ревик поцеловал меня в губы, и его руки стиснули меня так крепко, что буквально вжали мои рёбра в его грудь.

Большую часть оставшейся поездки мы целовались.

Я чувствовала, как меняется его свет, пока пыталась перевести дух между поцелуями. Его руки, обнимавшие меня, оставались напряжёнными, но в остальном он расслабился, прислонившись к дальней стене кабины лифта и издав низкий стон, когда наши поцелуи сделались крепче.

К концу я уже упиралась в стену лифта, прижималась к нему, а другой рукой крепко обхватила его за шею. Когда на нужном этаже наконец-то раздался сигнал, моя кожа уже была разгорячённой, как и его.

— Да что с тобой? — пробормотала я, когда двери открылись.

Ревик не ответил, лишь крепче стиснул меня, широкими шагами устремляясь вперёд по коридору. Я ощущала, как он сдерживает свой свет — в его разуме прокатывались образы и жёсткие вспышки света. Я чувствовала, что он вспоминает, как мы проснулись после той недельной гибернации, и его боль внезапно усилилась.

Я почувствовала, как он подумывает остановиться прямо здесь, в коридоре, но вместо этого он прибавил шагу, сокращая расстояние, отделявшее нас от двери нашей комнаты.

— Серьёзно, — я прикоснулась к его лбу пальцами, поразившись жару, который исходил от его кожи. — Ты в порядке? Я же не настолько тебя обделяла, нет?

— Да, — сказал он.

Когда Ревик взглянул мне в лицо, его улыбка получилась напряжённой. Его пальцы копошились под пальто, пока он не вытащил ключ-карту. Я не видела, чтобы он останавливался у стойки регистрации, так что это тоже меня поразило.

— Бардо дал её мне, — объяснил Ревик. — …официант. Я попросил его об этом.

Акцент в его голосе усилился, когда он уставился на замок. Он моргнул, нахмурился, и я осознала, что его радужки светятся.

— Он принёс её, пока ты разговаривала с Джунте. Поэтому ты не видела, — Ревик сунул карту мне в руки, издав очередной низкий звук. — …Открой бл*дскую дверь, Элли.

Я забрала у него карту, всё ещё беспокоясь и всматриваясь в его лицо, пытаясь сосредоточиться, когда он начал покрывать поцелуями мою шею. Вставив карту в слот безопасности справа от двери, я снова приложила большой палец к панели.

Через несколько секунд раздался щелчок. Свет сделался зелёным, и я надавила на ручку, толкнув дверь.

— Ты мог бы поставить меня, знаешь, — сказала я, поймав дверь прежде, чем та успела закрыться обратно. — …Быстрее было бы.

Ревик покачал головой, пинком открыл дверь и перенёс меня через порог.

— Нет. Я так и не сделал этого… той ночью. Я же должен был, да? Не думаю, что сделал это… Я был mak rik’ali от тех тортов, которые испекла Тарси.

Я рассмеялась, обхватив ладонью его шею сзади.

Mak rik’ali переводилось с прекси на английский примерно как «поехавший мудак».

Я сообразила, что он говорит о человеческой традиции переносить невесту через порог. Весело прищёлкнув языком, я улыбнулась.

— Старомодный ты мой, — пробормотала я, легонько потянув его за волосы.

Я окинула взглядом номер, изумившись тому, как идеально всё выглядело. В отличие от двух лобби внизу, пентхаусные апартаменты казались почти идентичными тому, как я запомнила их перед отъездом из Сан-Франциско.

Но кто-то явно недавно прибрался здесь.

Я практически уверена, что мы позавтракали здесь в последнее утро перед тем, как сесть на самолёт до Калифорнии. А ещё в центре стола стоял огромный букет свежих цветов — странная, вполне в духе видящих комбинация из подсолнухов, тёмно-зелёного папоротника, ветвей ивы и белых роз.

Шторы тоже были раздвинуты, открывая вид на штормовое небо и проливной дождь, который почти затмил вид на парк.

Когда я взглянула на Ревика, он смотрел только на меня. Его лицо раскраснелось, глаза странно искрили золотисто-зелёным светом, который сделался лишь ярче во тьме, струившейся через окна.

— Разве ты меня не хочешь, Элли? — спросил он.

Боль шокировала мой свет. Я почувствовала себя так, будто он меня ударил.

Вспомнив о Менлиме и о том, что случилось в той конструкции в Аргентине, я крепче стиснула его.

— Малыш, серьёзно… ты начинаешь меня пугать. С тобой всё хорошо?

Произнося эти слова, я просканировала его, проверяя на чужие зацепки, любой незнакомый резонанс в его свете, да что угодно, что исходило не от него. Я ничего не нашла, и Ревик открылся, позволяя мне посмотреть, и даже послал мне импульс заверения.

— Я в порядке, — он поцеловал меня в щеку, затем в шею. — Я в порядке, Элли. Обещаю.

Когда я отключилась, он уже нёс меня к дивану. Он поставил меня на ноги перед сиденьем, а сам встал между мной и камином.

Кто-то и камин уже разжёг.

Теперь Ревик опять пристально смотрел на меня, и его глаза светились странными импульсами.

Я взглянула на диван, затем вновь на него, ощутив его намерение. Подойдя к нему, я обвила руками его талию и прижалась всем телом.

— Разве ты не хочешь сначала принять душ? Я практически уверена, что воняю… даже если не считать блевотобуса.

Он покачал головой.

— Нет, — произнёс он. — Элли… сними свою одежду.

Поколебавшись долю секунды, я начала расстёгивать оставшиеся крепления на своём бронежилете. Сняв его, я бросила жилет на пол. Ничего не дожидаясь, я принялась за свою рубашку, расстёгивая пуговицы, но не отводя взгляда от Ревика.

Что бы ни происходило с ним, это влияло и на меня тоже… и довольно сильно, осознала я, как только попыталась отделиться от его света.

Я пыталась успокоить свой свет, чтобы компенсировать, а может, просто замедлить его. Теперь, когда я по-настоящему смотрела на него и на его свет, я задавалась вопросом, может, это неверный подход — для нас обоих.

Я начала расстёгивать ремень на своих армейских штанах, и его свет испустил очередной импульс жара. Я выдернула ремень из шлёвок вокруг моей талии, и его пальцы скользнули в мои волосы, дёрнув их. Другой рукой Ревик обхватил мой затылок и потянул за тесьму, которой я завязала волосы в заплетённый хвостик. Избавившись от тесьмы, он принялся расплетать косичку.

— Разве ты не собираешься снять свою одежду? — мягко спросила я.

Ревик продолжал возиться с моими волосами, пока я расстёгивала свои штаны.

— Нет, — он посмотрел мне в лицо. — Я хочу, чтобы это сделала ты, Элли.

Ощутив в моём свете очередной укол реакции, я сдёрнула бронированные штаны вместе с трусиками, затем стащила свою удлинённую рубашку через голову. Ревик отпустил меня ровно настолько, чтобы я смогла её сбросить, затем сразу же ухватил меня за бёдра, как только я швырнула одежду на пол.

К тому времени, когда я расстегнула лифчик и добавила его к куче, я уже едва могла видеть сквозь исходившую от него боль. Она как будто душила мой свет, окружала меня с физической силой.

Ощутив там агрессию, сплетавшуюся со всем остальным, я удивилась тому, что вопреки этой эмоции он брал на себя пассивную роль. Когда это чувство усилилось, мне пришло в голову, что возможно, причина именно в этом. Зная Ревика, он не доверял себе.