Судьба самозванки (ЛП) - Джонс Амо

Они ‒ причина, по которой Хайде прожила всю жизнь на маленьком уединенном острове с кучей Одаренных.

‒ Он дает людям то, чего они хотят.

Крид усмехается.

‒ Мы с тобой оба знаем, как Найт относится к кровопролитию. Нам нужно поговорить с людьми, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля.

Я отступаю назад, улыбаясь Криду. И жду, пока он повернется ко мне спиной, прежде чем вдохнуть всю магию, что бурлит внутри меня, закрываю глаза и представляю, как передо мной открывается портал. Приоткрыв глаз, я ахаю. Вокруг арки растет лед, он трескается, перекрывая кроваво-красные розы и шипы. Внутри все переливается бледно-белыми и черными цветами, и я еще раз оглядываюсь назад, прежде чем переступить порог.

Я мало что знала о Министерстве или людях в нем. Только когда я стала той, кем была для Найта, я начала обращать на это внимание. Однако Один был другим, и я не могу объяснить это никаким другим способом, кроме того, что я просто знаю.

Он остается неподвижным, сидя на том же стуле, на котором всегда сидел во время встреч, которые они проводили в этой комнате. Портал с грохотом закрывается, и я оборачиваюсь, и мой взгляд натыкается на Хайде.

Я поднимаю брови, глядя на нее.

‒ Ты теперь следишь за мной?

Она пожимает плечами, одаривая меня широкой ухмылкой.

‒ Что я могу сказать. Я верна.

Я снимаю куртку, бросая ее на спинку стула, прежде чем занять место прямо напротив Одина. Он внимательно следит за моими движениями. Между нами проходят секунды, и только когда Хайде садится на стул рядом, держа в руках бутылку алкоголя и три стакана, он, наконец, говорит.

‒ Я не враг ни тебе, ни лордам, Лондон, ‒ он пытается улыбнуться, но все, что получается, выходит вымученно. ‒ На самом деле, я могу показать тебе, что я не представляю угрозу.

Мой взгляд падает на его протянутую руку, прежде чем вернуться к его лицу. Перегнувшись через стол, я протягиваю руку, чтобы коснуться его, когда Хайде прерывает меня.

‒ Остановитесь! ‒ кричит она с другого конца стола.

‒ Что? ‒ спрашиваю я, ожидая, что она объяснит мне причину.

Она нервно поджимает губы.

‒ Просто… он из Министерства, и ты позволяешь ему свободно разгуливать в твоей голове. Он может сделать все, что угодно!

Я снова смотрю на Одина.

‒ В ее словах есть смысл.

Один опускает руку, постукивая пальцем по столешнице.

‒ Я знаю. Но я не собираюсь. Мне нечего скрывать, и единственное, ради чего я жил, было, ну… ‒ Он делает паузу, наклоняя голову. ‒ Тебя, ‒ он выдыхает. ‒ Послушай, они все равно убьют меня. Твоя сила намного сильнее моей. Ты могла бы вытолкнуть меня, если бы я был настоящей угрозой.

‒ В его словах есть смысл.

Я пожимаю плечами, беря его за руку. Как только конечности соприкасаются, мои глаза закатываются, и комната уходит из-под ног…

Я со стуком бросаю скомканный пакет на стол. За стеклянными панорамными окнами раздается оглушительный раскат грома. Уместно. Поскольку я был на сто процентов уверен, что, что бы ни произошло сегодня, это будет то, о чем стоит напомнить.

‒ Ты принес это? ‒ спрашивает он, снимая длинное пальто и вешая на вешалку возле входа. Я не отрываю глаз от ярких огней внизу, наблюдая, как обычные люди, Маги и странные Оборотни смешиваются друг с другом, рассеянные по оживленным улицам Рата. В неведенье относительно того, что должно произойти. К сожалению, для меня, я не был одарен таким невежеством, каким обладают простые миньоны. Не уверен, хорошо это или плохо.

‒ На столе, ‒ я подношу стакан ко рту, вдыхая сильный запах выдержанного бочкового виски. Хороший сорт. Во всяком случае, люди чертовски хорошо знали, как варить свой напиток. Даже без магии.

Шорох старого холщового пакета отвлекает, и я допиваю остатки, поворачиваясь, наконец, лицом к лицу со своим лучшим другом. Кто-то, на кого я всегда рассчитывал ‒ даже когда не мог рассчитывать на себя.

‒ Есть ли причина, по которой тебе это нужно?

‒ Во всем есть смысл. Но когда я уйду, мне нужно, чтобы ты пообещал мне кое-что, Один. И это касается нашей дружбы. ‒ я делаю паузу, когда он опускает пакет обратно на стол, выдерживая мой пристальный взгляд. С годами возраст не был к нему добр. Чем больше невинности его покидало, тем больше судьбы пытались установить баланс. Это было связано с ним.

‒ Что это?

‒ Виллайна, она… важна.

Один усмехается, поглядывая на дверь, за которой спит моя малышка.

‒ Я прекрасно понимаю, что ребенок важен.

Он этого не понимает.

Я качаю головой.

‒ Нет, она важна для Рата. Судьбы, они расстроены.

Непрерывный стук в висках усиливается, и глаза начинают закатываться, но я крепко их зажмуриваю. Сжимая костяшки пальцев, использую влагу своей кожи для образования льда, обжигая собственную плоть, пока не обморожусь, чтобы отогнать тень, угрожающую завладеть мной еще на несколько мгновений.

‒ Ей суждено восстановить равновесие.

Один смотрит на меня, медленно наклоняясь вперед на своем месте.

‒ Ашерос… что ты говоришь? ‒ он шепчет, как будто одни эти слова могут поразить нас на месте.

‒ Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.

Он долго молчит, прежде чем проводит руками по лицу.

‒ Ты уверен?

‒ Так же уверен, как и то, что они придут за мной. Я слабею. Мое теневое «я» почти взяло верх. Пройдет совсем немного времени, прежде чем это закончится навсегда, и я не смогу быть с ней, когда это произойдет. Они убьют меня и заберут ее, Один.

Печаль наполняет глаза моего старейшего друга, и он кивает.

‒ Совет уже начал шептаться об этом. Сейчас они ищут тебя. Если бы они узнали, что я был здесь и не схватил тебя, меня бы убили за измену.

Тишина.

‒ Вот почему ты не можешь вернуться, просто пообещай мне, что Виллайну не постигнет та же участь, что и меня. Она заслуживает жизни, Один. Она должна жить. От этого зависит будущее Рата.

Один встает, предлагая мне руку, и мы оба знаем, что это последний раз, когда видим друг друга. Я вкладываю свою ладонь в его, и он опускает подбородок.

‒ Даю тебе слово.

Я отдергиваю от него руку, морщась.

Я смотрю на мужчину передо мной, союзника без признания, самого надежного из всех существующих.

‒ Ты тот, кто пытался держать меня подальше. ‒ голос в моей голове в тот день, предупреждение в письме.

Он кивает.

‒ И король, и я, да.

У меня перехватывает горло.

‒ Король помог спасти меня. Почему?

Он бросает на меня понимающий взгляд, и я киваю.

Ради его сына.

Он знал. Он знал, что мне суждено однажды стать королевой Рата, что я была парой Найта.

Один качает головой.

‒ Нет, Виллайна, ‒ тихо говорит он. ‒ Дело было не только в том, чтобы Найт раскрыл свой дух. Это было о тебе, о девочке, которую ему отдали, и это было о королевстве. Видишь ли, у короля Артуро не было другого выбора, кроме как позволить Министерству сформироваться после смерти монарха короля Арджента. Его сыновья еще не родились, поэтому он должен был защитить трон, сохранить и закрепить его для следующего поколения Стигийцев, и это был единственный способ. На протяжении многих веков он был единственным живым Деверо, а его невеста…

Мои брови поднимаются. Конечно.

Конечно.

‒ Козима не была его парой. Вот почему она не вознеслась.

Он кивает.

‒ Ей никогда не мог быть дан дар Тьмы. Адское пламя никогда не разразилось бы войной во имя нее. Она была неуравновешенна, отвергла свою пару ради короны.

Холод пробегает по мне, и каким-то образом я знаю ответ на вопрос еще до того, как задаю его.

‒ Кто был ее парой?

Он на мгновение замолкает, прежде чем произнести:

‒ Твой отец.

Святое. Блядь. Дерьмо.