Третий Год (ЛП) - Ив Джеймин

Брекстон рассмеялась, сверкнув идеальными белыми зубами.

— Самый страшный кошмар Джессы.

Она кивнула, явно не шутя.

Они провели нас по своему живописному городу, из окон которого выглядывали супы, но по большей части оставляли нас в покое. Когда мы добрались до великолепной бревенчатой хижины, построенной на опушке леса, все замедлили шаг.

Дочь Миши, с копной темных кудрей, рассыпавшихся по плечам, первой вошла под густой навес. Естественное освещение было выключено, и, пока мы пробирались, нас окружал аромат земли, природы, мха и цветов. Здесь было спокойно, и это сразу бросалось в глаза по сравнению с шумным, суетливым городом. Кэлен вздохнул, и, несмотря на его недавние протесты по поводу того, что природа выводит его из себя, теперь, когда мы были окружены зеленью, он выглядел счастливее.

Возможно, он начал осознавать свою новую божественность.

Сначала в поле зрения появился стол, а рядом с длинной скамьей — колдун с ребенком на руках.

— Луи! — воскликнула я, понизив голос, когда увидела, что его сын спит.

Придвинувшись к нему, я позволила ему обнять меня свободной рукой, и когда я прижалась к нему, на меня нахлынула последняя волна чувства вины.

Луи… Я уважала его больше, чем кого-либо другого, и я подвела его. Я долго ждала этого извинения.

— Мне очень, очень жаль…

Он зажал мне рот рукой, останавливая прежде, чем я успела произнести хоть слово. Ребенок на его руках зашевелился, и мы оба отвлеклись, когда Джеймс открыл глаза. Его темно-фиолетовые, древние не по годам глаза.

— О, вау, — выдохнула я, через прикрытый рукой рот, Луи все еще держал меня в заложниках. — Он такой идеальный.

Луи отпустил меня и, прежде чем я успела сказать хоть слово, передал Джеймса прямо мне в руки.

— Только члены семьи имеют отношение к моему ребенку, — прошептал он, приблизив свое лицо к моему. — Ты — моя семья. Тебе не нужно ни за что извиняться. И… — Он прочистил горло. — Спасибо… за спасение миров… за то, что позволила мне подержать на руках моего ребенка. Я буду в долгу перед тобой до конца своей долгой жизни. И даже больше.

По моему лицу текли слезы, такие слезы, которые превращали меня в сопливое месиво, но мне было все равно. Простить себя, по-видимому, было самым трудным, что мне приходилось делать, потому что эти люди, которые так много для меня значили… они никогда не злились.

— Ты потратила недели, создавая темную пустоту, в которой можно было спрятаться, — тихо сказал Луи, — опасаясь того, что мы можем сказать или сделать, когда ты вернешься. Твоя вина перед Коннором… за все это… это было не твое, чтобы за это цепляться. Я рад, что ты наконец вернулась к нам, потому что с тобой наша жизнь стала лучше.

Я проглотила еще больше слез, крепко зажмурив глаза.

— Мне нравятся твои волосы.

Его слова удивили меня, и я снова широко раскрыла глаза, убирая прядь волос за спину.

— Это мой натуральный цвет, — сказала я, пожав плечами. — Прошло так много времени, что я почти забыла, какой у меня белый блонд.

Луи протянул руку и откинул прядь волос с лица таким заботливым жестом, что я снова разрыдалась.

— Думаю, это самый лучший цвет на сегодняшний день, — тихо сказал он. — Тебе больше не нужно менять свою судьбу. Наконец-то ты там, где тебе всегда было суждено быть.

Что ж, черт возьми. Чувак действительно пытался меня убить.

— Я так рада, что ты появился в моей жизни, — выдавила я. — Ты спас меня во многих отношениях, Луи. Я благодарна тебе.

К счастью, прежде чем мы смогли еще больше выплеснуть свои эмоции, Элизабет, его пара, подошла к столу с подносами в руках, а за ней, как по волшебству, последовали другие. Восхитительный запах еды заставил всех двигаться.

Когда блюда оказались на столе, мы все сели.

— Давайте поедим! — сказали одновременно Джесса и Илия, и мрачное настроение исчезло, когда раздался смех.

Ни Луи, ни Элизабет не сделали ни малейшего движения, чтобы забрать своего ребенка, и я обнаружила, что вполне довольна тем, что сижу, прижимая его к себе. Малыш все еще не спал и смотрел на меня снизу вверх, и я улыбнулась ему, не в силах отвести взгляд.

— Знаешь, ты просто идеален, — прошептала я, проводя рукой по его щеке. Он не был закутан. Было не холодно, и на нем был голубой комбинезон, так что его ручки были свободны, и крошечные пальчики обхватили мои.

Я не задавалась вопросом, нормально ли это для ребенка его возраста. Это был ребенок Луи и Ти. Он должен был стать необыкновенным.

Ашер придвинул свой стул поближе к моему, обняв меня сзади, чтобы я могла прижаться к нему всем телом, а ребенок устроился у меня на груди. Это был идеальный баланс, и у меня почему-то защемило сердце.

— Прямо сейчас я не готова, — сказала я Ашеру, наклонив голову, чтобы видеть его лицо, — но однажды я смогу воспринимать это как часть нашей жизни.

Он наклонился и поцеловал меня, коротко, отстраняясь, сверкая золотистыми глазами.

— Когда-нибудь, детка.

Остаток дня мы провели за едой, питьем и играми с малышами Компассами. Джеймс большую часть времени спал, довольный собой, на руках у родителей. А иногда и у меня.

Малыш уже завладел моим сердцем. Как и все они.

— Пока, тетя Мэдди, — позвал Джексон, и его детский голос пронзил мое тело и сердце.

— О-о-о… — Илия прижала руку к груди. — Он назвал тебя тетей Мэдди. Это так чертовски мило.

Джесса рассмеялась.

— Мы все — одна семья. Мы рады видеть вас здесь в любое время.

Слава богам… ну, в любом случае, поблагодарите кого-нибудь, что я не достигла конечной цели этих духов. Если бы я переделала мир, я бы пропустила все это.

Сегодняшний день вошел в историю как один из лучших дней в моей жизни, и я была бесконечно благодарна за то, что нахожусь здесь.

40

— У тебя есть один месяц, Мэддисон, — сказал Глава Джонс строго, но с искоркой в глазах, которая как бы указывала на то, что он, возможно, смеется надо мной. — Думаешь, ты справишься с этой задачей?

Мои губы дрогнули.

— Думаю, мы скоро это узнаем.

Раздался его смех, и я тоже позволила своему смеху вырваться на свободу.

— Я имею в виду, что, возможно, я теперь полноценный бог, способный использовать все свои силы, но… Мне все еще нужно учиться.

Он покачал головой.

— Знаю. Учитывая это, у тебя будет измененная учебная программа. Но это будет нелегко. До выпускных экзаменов остался месяц, и если ты сможешь сдать третий и четвертый курсы, то сможешь свободно окончить школу.

Выпускной. Это было важно для меня, и, возможно, многие супы не поняли бы, кто я такая и какова моя сила сейчас, но поступление в Академию изменило всю мою жизнь. Это был полный цикл моего путешествия. Если я хотела двигаться дальше, что бы там ни было, я должна была выбрать этот путь.

Еще один гребаный путь. На этот раз, один, у меня было хорошее предчувствие.

Покинув кабинет Главы Джонса, я направилась прямиком в библиотеку. Я собиралась провести там весь следующий месяц, пытаясь наверстать упущенное.

Я была готова.

Я могла это сделать.

И я не была одинока.

Мэб была первой, кто поприветствовал меня, крошечная фейри, подлетевшая ко мне, чтобы волшебным образом обнять и обхватить пальцами мою руку.

— Я так горжусь тобой, — сказала она, отстраняясь, и колокольчики зазвенели у меня на ухе. — Я знакома с разрушительной энергией изначальной магии, и мне не нужно представлять, какую силу ты продемонстрировала. Ты всегда была героем в этом путешествии. Всегда.

— Так вот почему ты не смогла быть там, чтобы помочь мне?

Она кивнула.

— Да. Риск был слишком велик, но я всегда знала, что не понадоблюсь тебе. Все закончилось так, как я и ожидала.

Она была загадкой, окутанной сомнениями, наполненной особой магией. Мы так многого не знали о ней, о вечности, которую она прожила в этом мире… и это было нормально. Мне не нужно было знать все, чтобы понять, что кто-то был хорошим другом.