Господин моих ночей (СИ) - Ардова Алиса

Невестка слушала меня в полной тишине. Как ни странно, она, вопреки своему обыкновению, не перебивала, не кричала, не заламывала руки, не обвиняла и не жаловалась на несчастную судьбу. Застыла безмолвной статуей — лишь хмурилась и все сильнее и сильнее прижимала к себе дитя. И только когда я замолчала, позволила себе шевельнутся.

— Я, наверное, должна поблагодарить тебя и этого… твоего мага за спасение? — спросила она ломким, тоненьким голосом.

— Нэс, поверь, если бы был другой выбор...

— Да, я понимаю... Все понимаю... И что, мой мальчик теперь запятна... отмечен Сахтаром? Он станет колдуном, да?

Страх и горечь в ее словах не расслышал бы лишь глухой.

— Нет-нет… — Я торопливо пересказала то, что успела узнать от Айтона. — Магом так просто не стать, им нужно родиться. Но если мальчику от предков — твоих или наших — досталась хоть маленькая крупица дара, даже самая крошечная, дремлющая веками, тьма в момент рождения вполне могла разбудить ее, усилить, напитать. В любом случае, мы узнаем об этом позже, когда... если сила начнет просыпаться. Или после проверки... Только это очень болезненно.

Я невольно передернула плечами, вспомнив ритуал, через который сама прошла в детстве.

— Так что все не так плохо, как тебе сейчас кажется. Возможно, он вырастет обычным человеком, просто посещать будет другой храм, и все. Это совсем не страшно. В Варрии теперь официально два божества и поклоняются не только Каари, но и Сахтару. На центральной площади строится его храм, я сама видела, большой, красивый... Нэсса?.. Нэсса, ты меня слышишь?

Женщина не отвечала. Сидела, уставившись в одну точку, куда-то между нами, и монотонно покачивала ребенка.

— Нэсса?

Молчание.

— Ты нужна своему сыну, — мама ласково накрыла ее руку своей. — Не отказывайся от него, не бросай. Но если поймешь, почувствуешь, что не выдержишь... Мы готовы забрать малыша. Увезем с собой в имение, вырастим, а ты вернешься к родителям, начнешь новую жизнь. Захочешь — навестишь нас... потом...

Нэсса, наконец, ожила. Посмотрела на ребенка, который уже поел и теперь безмятежно спал, причмокивая во сне губами, наклонилась и прижалась к его лбу губами. Когда жена брата выпрямилась, глаза ее решительно сверкали, а голос больше не дрожал:

— Сахтар? Что ж, если Каари не приняла искренних молитв, и только темный услышал, помог, пусть так и будет. Главное, маленький Талим жив, здоров, а остальное не важно. Значит, судьба у моего мальчика такая... — она снова прижала дитя к себе. — И я никому никогда не отдам его, даже не надейтесь. Он мой! Самый лучший, самый красивый, самый замечательный на свете ребенок. Правда?

Женщина требовательно уставилась на нас, и мы, разулыбавшись от облегчения, старательно закивали.

Какой бы эгоистичной, себялюбивой и вздорной ни была Нэсса, кажется, из нее получится неплохая мать. Лишь бы только любовь к сыну не заслонила для нее весь остальной мир.

Как-то мне не понравился этот нездоровый, фанатичный блеск в ее глазах.

Прошло шесть дней, заполненных работой, домашними делами и совместной заботой о ребенке. Организацией церемонии имянаречения, как ни удивительно, Нэсса занялась лично. По моей просьбе, Рик проводил ее в храм Сахтара, где в одной из полностью законченных часовен, уже начались службы, и познакомил с главным служителем.

Вернулась невестка подозрительно довольная и какая-то вдохновленная. Сказала, что обряд у темных проводится не сразу, а через несколько недель после рождения ребенка, поэтому у нас есть еще время. Похвалилась, как одобрительно приняли жрецы «отмеченного тьмой», как восхищались ее мальчиком.

Она теперь только и говорила, что о сыне. О том, какой он замечательный, красивый, не по возрасту умный и какая блестящая судьба ждет в нынешней Варрии того, кто при рождении благословлен самим Сахтаром.

— Со временем ему обязательно вернут герцогский титул, — вдохновенно вещала гордая мать. — Хотя, нет, зачем ему прежний? Дадут новый. Да-да. И земли.

Возражать ей было бесполезно, что-то объяснять и призывать не торопиться с выводами тоже.

Мама тихонько вздыхала. Уна раздраженно закатывала глаза. А я старалась побыстрее сбежать, когда Нэсса в очередной раз заводила свою ликующую песню, и все чаще размышляла о том, что отправить невестку к родителям — все-таки неплохая идея. Сейчас малыш окрепнет, и попробуем отвезти их к родственникам. Пусть там сообща воспитывают «представителя новой варрийской элиты».

Ночные встречи с высшим стали реже, зато меня теперь каждый день под тем или иным предлогом вызывали в полдень. То обсудить инициацию маленького «темного», то дать «ценные» советы по его воспитанию. То объяснить, что никто не собирается наказывать горгула за его инициативу, и мне нечего так волноваться.

— Рик мне все рассказал. И о том, как ты его пытала по поводу фамильяра, храма и якобы сорванного тобой важного ритуала тоже, — посмеивался Айтон, прижимая меня к себе. — Лис, Хвич поступил совершенно правильно. Я обещал заботится о тебе и твоих родных и своего слова не нарушу. Так что, все в порядке, не беспокойся. А что касается ритуала… Я сам разберусь.

А иногда со мной связывались и вовсе без повода.

— Устал очень, лисенок, — зарывался он лицом в мои волосы. Шумно вздыхал. Обнимал крепче и добавлял лукаво: — Со вчерашнего вечера ничего не ел. Ты же не откажешься со мной пообедать? Не бросишь в одиночестве?

Да-да, каждая наша дневная встреча заканчивалась тем, что меня уговаривали «еще всего лишь разок, в качестве исключения» нарушить договор и водили обедать.

Мы то переносились к водопаду и под шум воды и щебет птиц неспешно беседовали за накрытым столом. То оказывались посреди леса, на цветущей поляне у берега реки, где нас уже ждала расстеленная скатерть. То переходили в обеденный зал величественного замка, под высокими сводами которого гуляло эхо, вторя нашим голосам и веселому смеху.

Когда высший успевал встречаться с невестой, и встречался ли, не знаю. Я старалась об этом не думать, а сам Айтон ничего о девушке не говорил, в самый первый день ограничившись скупым:

— Она приехала в Кайнас навестить брата, по которому очень скучает. Ко мне ее визит не имеет никакого отношения.

Не имеет, как же. Судя по всему, сестра Ройстана считала иначе.

После некоторого колебания, я рассказала Айту о ее визите, но оказалось, он и сам об этом знает.

— Вер всегда общалась с моими альтэ. В Лагоре подобное в порядке вещей, — мужчина помрачнел. — Она вела себя грубо? Невежливо? Бестактно?

— Нет, — я качнула головой, признавая, что поведение его невесты внешне выглядело безупречным. Мне, и правда, не в чем было ее упрекнуть.

— В любом случае, — Айтон все еще хмурился. — Я объяснил ей, что ты варрийка, и для тебя подобное неприемлемо. Думаю, она поняла свою ошибку и оставит попытки сблизится.

На этом наш разговор и закончился.

Но леди Верена Тэйн оказалась упрямой и настойчивой. Через неделю после рождения Талима я получила приглашение навестить ее и написала вежливый отказ. Поблагодарила и объяснила, что все свободное время вынуждена сейчас уделять новорожденному племяннику. А на другой день, когда Я, закончив работу, выходила из «Гнездышка», меня неожиданно окликнули из стоявшей чуть поодаль кареты:

— Добрый день, Элис. Можно вас на минуточку?

Верена...

Я сразу узнала ее звучный мелодичный голос, но приближаться к экипажу не спешила. Коротко кивнула в ответ на приветствие и осталась на месте, ожидая, что последует дальше. Не было у меня доверия к сестре Тэйна, пусть она и не сделала пока ничего плохого, и присоединяться к ней я не торопилась. Если я нужна, сама подойдет.

Так и случилось. Дверь кареты распахнулась шире, и невеста Айтона выпорхнула на мостовую. Все такая же безупречно красивая, нарядная и изысканно-утонченная, как хрупкая, диковинная бабочка. Я сама невольно залюбовалась ею. Что уж говорить о проходящих мимо мужчинах? Они чуть шеи не свернули, разглядывая представшее перед ними чудо.