Невеста для полковника (СИ) - Ф. Татьяна

Грянуло, да и хрен бы с ним. Ну да, сбился шаг после первых аккордов, но, черт возьми, ее остановили вовсе не они.

Так получилось, что музыка застала ее прямо посреди танцевальной площадки и одни за другими стали выходить пары, но и не это остановило ее. Мир словно сузился до небольшого прямоугольника с деревянным настилом и висящими вьющимися цветами в плетеных кашпо по краю.

Запах.

Так знакомый запах соснового леса, всколыхнувший в душе смятение.

Она оглянулась.

Бред.

Она бредит.

Она точно бредит.

Он не мог ее здесь найти. Никто не знает, о том, что по субботам Варвара бросает все и едет в маленький французский город, где нет ни одного знакомого, чтобы просто потанцевать.

Ни Василь Иваныч, ни Костя, ни Андрейка, никто из ее подопечных, только Гайя. Она хотела оставить этот секрет только своим, а с Гайей они почти одно целое.

Этого не может быть, мелькнуло в голове, когда почувствовала теплое дыхание на затылке, от которого замерло сердце, а глаза зарылись поневоле, отдав дань восприятия происходящего осязанию. Поэтому, когда ее резко развернули, она даже не сопротивлялась и лишь когда остановилась, распахнула глаза. В свете вечерних огней на нее смотрели знакомые серые глаза.

Положив правую руку ей на спину слегка ниже лопаток и дернув к себе, Громов, дождавшись следующего скрипичного аккорда, сделал первый шаг левой ногой. Завороженно глядя на Антона, Варвара шагнула правой ногой назад, словно соглашаясь на танец.

Назад левой, снова назад правой, влево левой, приставить правую ногу к левой. Резкий разворот, отклониться назад, предвкушая поцелуй в шею, но так и не получив его. Крепкие объятия рождают горячие фантазии. Танго — это ведь практически секс в чистом виде, облаченный в плавные и резкие формы. Следуя за партнером, можно раствориться в движениях, в музыке, в мужчине. Танго — это провокация, способная завести не только тело, но и разум в чертоги истинного удовольствия, нередко заканчивающегося жаркой ночью в гостинице. И эти двое, даже если больше не встретятся, будут всю жизнь вспоминать танец, соединивший тела.

Музыка лилась без слов, но казалось Грэйс Джонс шепчет ей их на ухо. Strange, he shadows me back home, footsteps echo on the stones… Так странно, он тенью следует за мной домой, и звук его шагов эхом отдается по брусчатке…

Сейчас тенью была Варвара, зеркально отражая все движения мужчины, следуя за ним шаг в шаг. Ногу назад, прогиб в пояснице и его губы в миллиметре от ее кожи. Рывок, прямая спина и взгляд, прожигающий насквозь, говорящий без слов, заявляющий свои законные права и не дающий возразить. И Варя ловила себя на мысли, что готова сдаться. Что она скучала по этим рукам, по этому крепкому телу, по этим серым глазам и голосу, который пока не давал о себе знать. Громов молчал, словно понимая, что слова излишни, что телу нужно дать свободу.

Под резкий всхлип скрипки, Громов отпустил спину Варвары, позволяя ей сделать пару шагов в сторону, и совершив какое-то немыслимое движение, которого девушка еще не знала, крутанул ее вокруг себя.

Сердце ухнуло куда-то вниз, когда полковник дернул ей к себе и под последние аккорды, впился в губы жадным поцелуем.

Вокруг раздались аплодисменты, но Варвара их не слышала. Она растворилась в этом поцелуе, ощущая в полной мере, как ей не хватало Громова. Его всего, со всеми достоинствами и недостатками, с самоуверенным характером и чрезмерной настойчивостью.

Когда он наконец оторвался от ее губ, то посмотрел в глаза и не обращая на скандирующую толпу, сообщил:

— Регистрация завтра в 12:00. Наш рейс вылетает сегодня в 23:00.

Варвара первые несколько секунд сначала ошарашенно на него смотрела, прежде чем выдать:

— Что?

Варвара и Антон

— Отпусти меня! Ты не имеешь права!

— Имею.

— Я не давала согласия!

— Давала.

— Когда?!

— Когда мило ответила «Согласна. Антоша, я ваша навеки». Как ты и просила, брачный договор уже у тебя в электронной почте, ознакомиться сможешь после регистрации.

— Его читают ДО свадьбы!

— Ну я же не виноват, что ты решила посвятить те три часа, что договор был уже у тебя в почте, не его прочтению, а танцам.

— Я не знала!

— Незнание не освобождает от ответственности, моя дорогая.

— Ааа!!

Варвара лупила Громова кулаками по спине, вися у него на плече, вниз головой, пока он нес ее до здания аэропорта. Сейчас они зайдут внутрь, и наверно можно будет крикнуть «меня похищают», но мужчина свернул направо к служебному входу, где естественно не было служителей порядка, а лишь сотрудники аэропорта, приветствовавшие Громова как хорошего знакомого. Боже, она даже слышала русскую речь!

— Самолет вылетает через пять минут, — раздался четкий голос. — Ради вас задержали рейс, диспетчеры просят поторопиться.

— Спасибо Игорь, — ответил Громов. — Машину пусть отправят на поезде. Проследи. Нет, будь с ней рядом.

— Хорошо. До встречи в столице Антон Игоревич.

Варвара приподняла уже уставшую голову, напрягая шею сверх меры и увидела удаляющегося амбала в черном костюме. Хочется верить, что Гайя поджарит его как следует, если он попробует влезть в салон. Да он там не поместится!

— Антон, отпусти меня, — взмолилась Варвара, чувствовавшая себя глупо под взглядом хихикающих девушек регистрирующих вылетающих.

— Конечно, дорогая, — весело ответил Громов, спуская ее на пол и поддерживая, чтобы она не упала от резкой смены положения тела.

— Ваши билеты, — миловидная девушка улыбнулась своей широкой белозубой улыбкой. — Прошу на борт!

Громов снова подхватил Варвару, но уже просто на руки и устремился к взлетной полосе. Игнорируя ожидавший автобус, готовящийся отвезти их к трапу, чеканя шаг, он пошел пешком.

— Знаешь, когда ты сбежала, я понял одну важную вещь, — наконец промолвил Громов, когда она отошли от автобуса метров на пятьдесят.

— И какую же? — язвительно спросила Варвара.

— Жизнь очень коротка, чтобы тратить ее на пустые разговоры, — он поставил ее посреди взлетного поля. — И, если бы не ты, у меня она была бы еще короче.

— Антон…

— Мне очень жаль, что так получилось, — прервал ее Громов. — И мне очень жаль, что мы потеряли так много времени вдали друг от друга. Но видимо оно было необходимо нам обоим, тебе, чтобы остыть, и мне, чтобы осознать.

Он взял ее лицо в ладони, смотря с такой нежностью, от которой щемило сердце.

— Я люблю тебя, слышишь? — почти шепотом произнес Громов. — Только тебя.

Долго смотрел в глаза, как будто решал что-то очень для себя важное, потом вдруг отпустил ее и сказал:

— Я знаю, что причинил тебе много боли, очень сожалею об этом и прошу дать мне шанс. Если ты сейчас решишь, что я его не стою… Что ж… Я отпущу и больше никогда не потревожу.

И сделав шаг назад, замер, ожидая ее реакции.

Варвара растерялась. Громов опустил руки и сунул их в карманы брюк. В ста метрах от них белел пассажирский Боинг, ожидающий вылета в Москву. Наверняка там сидело не меньше двухсот пассажиров, переживающих из-за задержки. А он стоит и ждет ее решения. Человек, по приказу которого можно остановить самолет, человек, управляющий компанией, под началом которой работает не меньше десяти тысяч человек, человек, решающий всегда все за всех. Он ждал ее решения. Можно ли ему доверять? Видит бог, она хотела ему верить, потому что любила. Любила, несмотря ни на что, и время, проведенное вдали от него, излечить от этой любви не смогло.

И поэтому она просто стояла и смотрела, уже зная свой ответ. Зачем она тянула эти секунды? Она не знала. Просто стояла и смотрела. Его же позу можно легко принять за расслабленную, но это было не так. Глаза потемневшие, руки, даром что в карманах, сжимаются в кулаки, дыхание учащенное, а глабелла…

— Антон Игоревич, у вас на глабелле морщинка, — сказала девушка.

— Что? — как и в прошлый раз спросил Громов.