Магический спецкурс (СИ) - Летняя Лена

— Профессор Норман, можно вопрос?

Он удивленно посмотрел на меня.

— Разве я не разрешил вам называть меня по имени?

Настала моя очередь удивляться.

— Я думала, разрешение не распространяется на общение в стенах Орты.

— Наедине можете называть меня по имени. Если, конечно, хотите. Я не настаиваю.

— Хорошо... Ян, — я улыбнулась. Было немного странно обращаться к нему так сейчас. — Так можно вопрос?

— Вопрос можно, — кивнул он. — Ответ по обстоятельствам. Что вас интересует?

— Темную магию действительно запретили из-за того, что пока вы черпаете силу из демонического измерения, демоны убивают кого-то в нашем?

Он вздохнул и уставился в полоток.

— Это Ротт вам сказал?

- Да.

Норман молчал, наверное, целую минуту, прежде чем ответить:

— Такая теория существует, — признал он в конце концов. — Именно ею был обоснован запрет темной магии и тот факт, что ее не используют легионеры, даже когда это было бы логично.

— Но это не доказано?

Он снова посмотрел на меня и улыбнулся, как мне показалось снисходительно.

— Таня, беды происходят постоянно. Пока мы с вами разговариваем, где-то умирают люди. В моем мире, в вашем. Они умирают, пока мы разговариваем, но не потому, что мы это делаем. Запрет темной магии не привел к тому, что катастроф стало меньше. Многие все равно верят в то, что эти вещи связаны. Другие просто считают, что раз уж есть такая вероятность, то лучше перестраховаться. Но мы никогда не узнаем наверняка. Можно личную просьбу?

— Конечно.

— Никогда не верьте тому, что говорит Ротт. Никогда.

Не знаю, что я ожидала услышать, но такая «личная» просьба меня немного разочаровала. Я и так уже не верила господину старшему легионеру столицы.

— Хорошо.

Мне еще о многом хотелось с ним поговорить. Об опасности, которая, по его мнению, мне угрожала. О том, что мне теперь делать. Точно ли нужно рассказать обо всем папе: ведь если я это сделаю, я едва ли вернусь в Орту. Но он выглядел таким уставшим от нашего короткого общения, что я не решилась более его тревожить. Поэтому выпустила его ладонь и поднялась.

— Наверное, я вас утомила. Мне стоит уйти.

Норман не стал спорить.

— Спасибо, что зашли. Лежать тут ужасно скучно.

— Тогда я зайду еще раз вечером, если вы не против. Развлеку вас немного.

— Если вам будет угодно, — его тон прозвучал ровно, даже равнодушно, но по тому, как приподнялись уголки губ, я поняла, что он будет рад меня видеть.

— Угодно, — кивнула я, а потом, под наплывом нового приступа отчаянной храбрости, наклонилась и поцеловала его в щеку.

— А вот это уже лишнее, — пробормотал он, отчаянно пытаясь не выглядеть довольным.

— Поправляйтесь, Ян.

Глава 29

Как и обещала, я навестила Нормана в тот же день вечером. Он выглядел уже заметно лучше, но все еще преимущественно лежал неподвижно. Я развлекала его всякими глупостями, говорила много и нервно. Он в основном молчал, изредка вставляя какие-то комментарии или задавая вопросы. В остальное время лишь едва заметно улыбался, глядя на меня.

Я рассказывала ему, как сама лежала в больнице несколько лет назад и от смертельной скуки меня спасал только планшет, подключенный к интернету. Конечно, пришлось объяснять, что такое планшет и что такое интернет, для чего человеку социальные сети, чем они отличаются от форумов и для чего могут понадобиться мессенджеры, когда уже есть соцсети и форумы. Было в его неведении что-то необъяснимо трогательное. Я почему-то испытала непреодолимое желание как-нибудь пройти через портал вместе с ним и показать ему свой город и мир, в котором выросла. Пусть наши миры отличались не так уж сильно, многое в моем его удивило бы. Однако если Норман сам никогда не проходил через портал, едва ли он отправится за Занавесь, только чтобы повеселить меня. Поэтому на следующий день я принесла с собой планшет, который предварительно зарядила в фойе здания в Фурманном переулке. Интернет я показать ему не могла, но сам планшет исправно работал и в этом мире.

Чтобы продемонстрировать работу гаджета, мне пришлось сесть рядом, и от того, что наши плечи соприкасались, меня охватывало непривычное волнение. Желание прижаться к нему сильнее затмевало все остальные. Мысли путались и едва ли мне удалось объяснить, чем так хорош планшет. Не знаю, замечал ли все это Норман, вида он не подавал.

В воскресенье вечером я осмелела настолько, что рассказала ему про свои сны. Про то, что всю жизнь видела в кошмарах, как за мной гонятся низшие. Еще до того, как впервые увидела их. Норман отчего-то напрягся, снова пытливо вглядываясь в мое лицо, будто пытаясь что-то найти в глазах.

— Получается, мой сон был вещим, да?

— Получается, что так, — он пожал плечами, пытаясь выглядеть равнодушным, но даже мне было очевидно, что его это встревожило.

— Хильда говорила, что дар предвиденья среди волшебников редкость.

— Редкость, — согласился он.

— Это опасно? — я не понимала, что еще могло вызвать волнение, которое он тщательно старался скрыть.

— Это неприятно, — поправил меня Норман. — Ясновидящим является только та часть будущего, которую уже никак нельзя изменить. И редко является что-то хорошее, как вы успели убедиться на собственном опыте. Это порой мучает.

— Говорят, Рона Риддик видела вещие сны, — заметила я, пристально разглядывая краешек его одеяла, который неосознанно теребила уже несколько минут. — Говорят, в них ей являлись ее новаторские проекты.

Он тяжело вздохнул и долго молчал. Настолько долго, что мне стало неловко: зачем напомнила ему про погибшую возлюбленную? Видела же, что даже годы спустя он все еще тяжело переживает ее смерть.

— Не верьте всему, что говорят про Рону Риддик, — в конце концов сказал Норман.

Я предпочла сменить тему и снова заговорила о какой-то ерунде. Кажется, он был мне за это благодарен.  

Утро понедельника началось с общего собрания, ради которого все расписание было сдвинуто. Ректор честно сообщил студентам, что в подземельях Орты обнаружены низшие. Официальная позиция Легиона сводилась к тому, что речь идет о случайно уцелевших особях, которые скрывались в глубине пещер, а теперь вышли ближе к поверхности. Старший легионер столицы также дал понять, что сейчас Легион не располагает достаточными ресурсами для уничтожения или перемещения колонии, а потому была избрана стратегия сдерживания. Ректор Ред заверил нас, что все входы в подземелья отныне опечатаны, университетом нанята охрана для них и вероятность проникновения существ в учебный и жилой корпуса ничтожна. Однако добавил, что всем студентам, которые пожелают покинуть Орту, будет оказано содействие для перевода в другие учебные заведения.

— К сожалению, спецкурсу мы предложить этого не можем, — сокрушенно добавил он, — но, вероятно, вы сможете покинуть курс без штрафов и санкций. Этот вопрос мы уточним к началу нового семестра. Тех, кто решит остаться, хочу предупредить: с нового семестра абсолютно для всех студентов будет введен новый предмет — Фехтование. Кроме тех, у кого он и так есть.

Последняя новость Хильду даже обрадовала, но у других она не вызвала такого энтузиазма. Особенно напряженными выглядели мои сокурсники. Однако у всех нас имелось целых два месяца на принятие решения: до каникул и мы, и основной курс должны были оставаться в Орте.

Когда я зашла навестить Нормана после занятий, оказалось, что его уже отпустили выздоравливать в свои комнаты. Туда я, конечно, наведаться не решилась. Пару дней он не показывался ни в столовой, ни в аудиториях, даже наше занятие в среду отменили. В четверг он появился на завтраке, но выглядел все еще довольно бледным.

Слухи о нашем ночном приключении, конечно, быстро распространились по Орте. Вместе с информацией о том, что в подземелье я оказалась благодаря Корде Чест, которую никто не видел с тех пор, как легионеры забрали ее с собой. Некоторые шептались и об участии Марека Кролла, но поскольку ему обвинения предъявлены не были, большинство предпочитало думать, что это только слухи. Зато о причинах, по которым профессор Норман первым кинулся меня спасать, судачили с удовольствием. Хильда каждый день пересказывала мне варианты сплетен, которые сводились к двум мега-версиям. Первую предпочитали люди без фантазии: они утверждали, что у нас с Норманом тайная любовная связь. Вторую распространяли люди с более развитым воображением: что я его внебрачная дочь, которую родила от него то ли Покинувшая, то ли не маг.