Шулер (ЛП) - Андрижески Дж. С.

Ревик хватает мою руку света.

«Успокойся, - бормочет он. - Да, это та же самая площадь».

На него это тоже влияет. Я чувствую его скорбь, но в основном я ощущаю в нем злость, не связанную с этим местом.

Перед нами на платформе стоит тот же мужчина, но теперь он старше и худее. Его глаза смотрят испуганно. Кто-то привязал его к шесту в центре платформы. Его израненное и избитое лицо свисает поверх тёмного одеяния, заляпанного кровью. Его ноги босы и выглядят так, словно их били палками. Кровь сочится из длинной раны на одной ноге.

Молодой мужчина стоит рядом с ним. У него густая борода, огромные глаза, красивое, почти чарующее лицо под темными волнистыми волосами. Есть в нем что-то, от чего сложно отвернуться. Он привлекает взгляды. Он привлекает свет.

При виде его во мне взрывается ощущение. Оно рассредоточенное, иррациональное.

Любовь, сожаление, горе, ужас, предательство - они запутывают мой свет.

Я не могу сказать, то ли это мои чувства, мои воспоминания, то ли что-то от отпечатка, которым с нами поделился Вэш. Что бы там ни было, это ударяет по мне слишком сильной волной, чтобы я могла ей сопротивляться.

Мужчина с бородой поднимает руки, чтобы утихомирить толпу.

Они смотрят на него снизу вверх, и я узнаю этот взгляд.

Они любят его. Они прямо-таки обожают его.

«Халдрен», - бормочу я.

Я чувствую, как свет Ревика фокусируется на мне.

Голос бородатого мужчины звучит громче, разносимый ветром.

- Кардек умрёт! - страстно говорит он, поднимая руки одновременно с криком. - Да! Он умрёт! Однако его смерть нас не спасёт. Нет искупления грехов! Слишком поздно... болезнь заберёт ещё больше. Мы будем голодать. У нас почти закончилась вода. Наши враги нас убьют!

Из толпы доносятся стоны, крики боли.

Я вздрагиваю от этой боли, чувствуя, как часть меня разлетается на куски как вулканический камень. Я чувствую сокрушительное горе мужчины, его чувство ответственности. Не совсем ответственности, не так, как сказал Ревик - но там столько печали, сколько я никогда в жизни не ощущала. Горе завладевает мной, словно физическая боль разрывает меня изнутри.

Это провал. Сокрушительное, необратимое поражение - боль от результатов поражения.

Я подвела их всех.

Я подвела их всех. Их миру придёт конец.

- ...А для тех из нас, кто останется, - кричит Халдрен. - Не будет правосудия! Не для ваших семей! Не для друзей и соседей! Он не может излечить вас! Он никогда не сможет вернуть вам радость!

Темные глаза Халдрена наполнены эмоциями.

- Но одно я вам обещаю! Он больше не причинит вам вреда!

Из толпы доносятся крики, вопли. Кулаки взлетают в воздух.

Я заставляю себя посмотреть на них, на их лица. Я смотрю на их город, некогда бывший таким прекрасным. Цветы больше не благоухают на балконах. Камни разбиты словно зазубренные зубы, раскиданные с пальцами сухих стеблей от мёртвых растений. Ковры заткнуты в щели, чтобы не впускать заражённый воздух и ледяной ветер. Покрытые пеплом и кровью одеяла хлопают на задымленном ветру, предупреждая случайного прохожего держаться подальше от того, что ждёт внутри.

Почерневшие дыры от какого-то сражения шрамами покрывают здания. Брусчатка из вулканического стекла разбита и разодрана; большинство из того, что осталось, лежит обломками и пылью. Толпа беспокойно шевелится у подножья. Они больные, исхудавшие, грязные, отчаянные, одетые в тряпье. У многих к спинам пристёгнуты ножи и копья из вулканических осколков. Я вижу нескольких, которые больше походят на солдат и вооружены похожими на ветки устройствами, которые тоже напоминают оружие.

Каменный остов города - это все, что осталось.

- Этот мужчина, - кричит бородатый и показывает на Кардека. - Он, кто называл себя Мостом! Он стоит перед вами, предатель наших людей! Еретик и лжец!

Я чувствую, как шок Ревика рябью прокатывается по моему свету.

Все его внимание теперь приковано ко мне.

Однако я не могу смотреть на него. Я не могу даже озаботиться его реакцией. Меня медленно сокрушает груз боли этого города. Как и все остальные, я сосредотачиваюсь на Халдрене, чтобы не упасть. Он искупит грехи старика, очистит его огнём.

Это кажется справедливым. Даже правильным.

Халдрен - друг. Знакома его манера говорить, то, как толпа цепляется за каждое его слово, будто в трансе - это тоже знакомо. С его голосом вместе звучат стоны, полные эмоций крики. Люди кидаются вещами в старика, ударяя его кусками разбитой брусчатки. Я вздрагиваю, когда грань пересечена, но ничего не чувствую, ни телом, ни сознанием.

Мужчина с бородой наконец поднимает руку.

Он говорит тихо, для одного лишь старика.

- Тебе стоило прислушаться ко мне, Лиего, - его голос звучит надломлено. - Как ты мог это сделать? Ты умрёшь величайшим массовым убийцей в истории всего мира...

С этими словами до меня доходит.

Не просто доходит. Это меня уничтожает.

Я кричу в это синее небо. «НЕТ НЕТ НЕТ! Вытащи меня отсюда! СЕЙЧАС ЖЕ! СЕЙЧАС ЖЕ!»

«Элли! Все хорошо! - Ревик рядом со мной, встревоженный. Нет, испуганный. - Все хорошо...»

«Нет, - я качаю головой, мой ужас сокрушён горем. Я вижу в своём сознании бомбы, всплеск грибообразного облака над Пекином. Это чувство ухудшается, страх и ужас врезаются в мою грудь, перехватывая дыхание. - НЕТ! Ничего не хорошо. Вытащи меня отсюда! СЕЙЧАС ЖЕ!»

Он окружает меня, и затем...

Я снова в том тихом месте.

Это место, куда он взял меня после смерти мамы.

Мы плывём над долиной красного заката. Башни света возвышаются золотым шёлком перед океаном с нежными волнами. Обычно я думаю об этом месте так, словно оно принадлежит ему, Ревику, или может быть, нам.

Однако в этот раз оно ощущается моим.

Друзья окружают меня, пытаются меня утешить. В пребывании с ними живёт такое облегчение, в знании, что все доведено до конца, что все наконец-то закончилось. Что мне не нужно возвращаться.

Мне не нужно возвращаться, пока...

Ревик тоже здесь.

Однако это другой Ревик - точно так же, как я вижу другую себя, стоящую с ним в воде по пояс. Мы цепляемся друг за друга, стоя в том золотом потоке. Мои друзья окружают нас, и я испытываю такое облегчение, что все закончено.

Этот другой Ревик говорит со мной тихим голосом. Он крепче держит меня, лаская моё лицо, и теперь мы одни. Он все ещё говорит; наверное, он говорил уже какое-то время. Такое чувство, будто какие-то части нас никогда не переставали шептать друг другу в темноте.

Я чувствую, как успокаиваюсь.

Его свет глубже вплетается в нас.

Та боль разделения теперь пробуждается живой силой. Она становится невыносимой.

Там есть чувство знакомости, помимо того, что я чувствовала это ранее - помимо того, что я чувствовала от него. Здесь мы знаем друг друга. Мы больше, чем друзья. Это его утешения я ищу прежде всего. Я знаю, что он понимает. Он понимает так, как не может никто другой, как они никогда не поймут, как бы ни старались.

Он такой как я. Он так на меня похож. И все же он тоже другой.

Мы те, кем всегда были - критично важные частички одной мозаики. Он поддаётся этой тяге безоговорочно и хочет...

«ПРЕКРАТИ! ПРЕКРАТИ ЭТО!»

Паника переполняет мой свет. В этот раз она не принадлежит мне.

«ПРЕКРАТИ ЭТО, ЭЛЛИ! Пожалуйста, прекрати...!»

Я пришла в этот рай не одна. Свет другого Ревика вспыхивает.

Дуга раздувает нас в разные стороны как опавшую листву, пока...

Я сделала вдох. Ещё один.

Воздух шокировал мои лёгкие. Я задыхалась им, стараясь нормализовать ритмы моего физического тела.

В конце концов, я обнаружила, что лежу на полу.

Виртуальные звезды приветствовали мой взгляд, заполняя каюту корабля и потолок над местом, где я лежала. Теперь уже кажущиеся плоскими, эти звезды бледно светились, скользя по стенам каюты.