Безликий (СИ) - Соболева Ульяна

— Дай мне зелье, Сивар. Зелье, облегчающее боль, и проси, что хочешь взамен.

Она усмехнулась и завоняло гнилью, а я поморщилась, стараясь не дышать этим смрадом.

— Зелье…будет тебе зелье.

Исчезла, и я увидела ее скрюченный силуэт в глубине комнаты. Бормочет что-то, роется в ящиках, покрытых мешковиной с сухими травами. Она вернулась довольно скоро, но не торопилась мне отдать то, что нашла.

— Я дам тебе мазь и яд, ниада. Смажь ему раны и дай яду. Он подействует не мгновенно. Никто не заподозрит. И во время пыток твой командор умрет. Палач будет думать, что он не выдержал.

— Зачем мне яд, старая?! Я не хочу, чтоб он умирал. Я пришла к тебе, чтобы ты спасла его, а ты не можешь мне помочь!

Она расхохоталась мне в лицо надтреснутым мерзким хохотом.

— Он все равно умрет. Завтра. Думаешь, Даал пощадит командора лассаров? А у тебя есть выбор — дать ему легкую смерть или в адских мучениях. Валласар их превратит в фарш и будет наслаждаться их болью…и твоей. Они лазутчики… разведка лассарская. Не дашь ему зелье — сам сдохнет, а может и проболтается, зачем он здесь… — я в удивлении смотрела на ведьму. Сейчас она говорила так же, как и обычные люди. И ее речь не походила на речь безумной старухи. Сивар благополучно притворялась блаженной. — А взамен я хочу твою кровь, ниада. Несколько капель смерти для Сивар. Когда ОН придет, то почует во мне частицу тебя и пощадит… а может и даст вторую жизнь.

— Слишком много за яд. Я просила тебя дать мне жизнь, а ты…

— А я торгую легкой смертью. Так ты покупаешь? Если нет, то убирайся. Старой Сивар больше нечего тебе дать.

Я закрыла глаза, ощущая, как надежда все же покидает меня…Медленно вытекает, как песок сквозь пальцы. Еще одна смерть. Еще одна на моей совести, которая и так измазана кровью моего народа. Протянула руку за прутья решетки и с омерзением почувствовала ледяные пальцы баордки на своем запястье.

— У тебя должна быть светло-алая кровь. Яркая. Ароматная. Ты вкусная, ниада. Наркотик… ядовитая тварь, такая же, как и он, смертоносная. Но мадору не жжешь…мадора тоже тварь.

Полоснула меня по руке чем-то острым, а я зажмурилась, ощущая, как она выдавливает мою кровь. Когда открыла глаза, баордка смотрела на меня фосфорящимися глазами, полными жуткого голода и наслаждения. Она вытирала рот тыльной стороной ладони, а меня затошнило от понимания, что она ее выпила. Не выдавливала, а высасывала. Я отдернула руку, а Сивар положила мне на ладонь два черных шарика и протянула прозрачную банку с темно-зеленым содержимым.

— Зачем два?

— Смерть в наше время такая же большая роскошь, как и жизнь. Подарок от старой Сивар. Вдруг ты захочешь подарить ее не только лассару.

Я стиснула пальцами банку, глядя на ведьму.

— Ты видишь будущее, Сивар?

— Твое — нет. Ты не принадлежишь нашему миру. Уходи, ниада. Сивар и так рискует. Возможно, её ждет за это страшное наказание.

Я спрятала ядовитые шарики в перчатку и развернулась, чтобы уйти, но вдруг услышала ее голос:

— Помни, что всегда есть вероятность, что ты совершаешь ошибку…и убиваешь будущее, ради неопределенного настоящего. Сивар — честная мадора. Сивар обязана предупредить, когда отдает смерть.

Я распахнула дверь и вышла в коридор. Глотнула воздуха и только сейчас поняла, что почти не дышала от смрада в ее келье.

Моран взяла меня под руку и шепнула на ухо:

— Я достала ключ от потайного хода, ведущего в подземелье. Но нам нужно его вернуть как можно быстрее, пока пропажу не обнаружили.

— Когда достала?

— Еще на празднике.

Я усмехнулась сквозь слезы и сжала ей руку, глядя в преданные темные глаза.

— Тогда идем. Быстрее.

— Что она вам сказала? На вас лица нет.

— Сказала, что Галь не выживет. Проклятый валласарский ублюдок не пощадит его. Нам остается только облегчить его страдания и успеть узнать, зачем он пришел в Валлас, рискуя жизнью.

Я спускалась по темной лестнице в подвал в сопровождении Моран, лихорадочно оглядываясь назад и дергаясь от малейшего шороха. Мне казалось, что кто-то может нас застать здесь, и тогда Рейн не пощадит ни меня, ни Галя, ни Моран. Не знаю, как ей удалось раздобыть ключи и у кого, но их следовало вернуть, иначе нам всем здесь не поздоровится.

Когда мы спустились вниз, я глухо застонала, увидев Галя. Бросилась к клетке, впиваясь в нее пальцами, жадно осматривая израненное тело лассара, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза. Терять каждого из них слишком больно. Настолько больно, что, кажется, я сама умираю. Это мои люди. Мои воины. Я должна была заботиться о них. Я же привела их на верную смерть. И Галь…он умирал за меня второй раз.

— Галь, ты слышишь меня. Это я, твоя деса. Открой глаза. Посмотри на меня.

Он застонал, приоткрывая веки, поднимая на меня затуманенный взгляд. Пусть только очнется, придет в себя. Моран открыла клетку, и я бросилась к нему, падая на колени, трогая его лицо ладонями, затянутыми в перчатки. Командор поднял на меня взгляд, и я услышала тихое, надтреснутое:

— Моя деса…вы живы. Слава Иллину. Я так молился за вас. Я хотел успеть.

Вся его одежда пропиталась кровью. А на израненном лице не осталось живого места. Я обернулась к Моран.

— Помоги мне. Давай смажем его раны, и ему станет легче.

— Вас ждут…у мертвой долины, — он закашлялся, и я снова впилась в него взглядом, стараясь расслышать, что он говорит. — Они ждут вас у мертвой долины. Заплатите охотникам, и вас вывезут за пределы замка. Ваш брат…он идет на Валлас. Три дня пути, и он будет здесь. Целая армия…валласарам не выжить.

Сердце забилось где-то в висках, и по телу прошла дрожь.

— Маагар? Он здесь?

— Взял Талладас, моя деса. Так они сказали. Через несколько дней он будет у Валласа. Уходите. Бегите навстречу отряду.

— Кто они? — я смотрела, как пальцы Моран быстро и умело смазывают раны Галя, а меня уже лихорадило от вновь ожившей надежды.

— Слуги Иллина. Они обещали помочь. Вы должны верить, моя деса. Они ждут вас. Главное, выйти за ворота и добраться до мертвой долины. …Мальчик. До восхода…у южной стены. Он поможет.

Галь задыхался, и в уголке рта появилась тонкая струйка крови. Я перевела взгляд на Моран, и та смотрела на меня, дрожа всем телом.

— Он говорит правду. Охотники. Они выезжают к мерзлому озеру. Охотятся на лисиц и зайцев. За несколько золотых они могли бы вывезти вас с собой. Никто бы даже не заметил. Дозорные не проверяют их. Вас можно переодеть и…

— Меня хватятся.

— Если только не будут думать, что вы у хозяина.

— Я опоздал, моя деса…попался. Если не успеете…будет поздно…Во время турнира дозор никого не выпустит…Успеть до рассвета…надо.

Я гладила щеку Галя и чувствовала, как сжимается сердце, как становится страшно от понимания, что и его я сейчас потеряю. Последнего преданного мне лассара, который прошел адский путь, чтобы вытащить меня отсюда. Даже не вытащить, а дать мне ничтожный шанс на спасение. Я сунула в его руку один из маленьких шариков и зажала его пальцами в ладони.

— Это облегчит твои муки завтра. Ты ничего не почувствуешь…

Он прикрыл глаза, и на его губах появилась блаженная улыбка.

— Я мечтал умереть за вас, Одейя. Умереть…чтоб вы знали, что я это сделал ради вас.

Я гладила его щеку и глотала слезы, чувствуя, как проходит дрожь по его телу. Он медленно положил шарик в рот и проглотил, глядя мне в глаза. Я всхлипнула и стиснула пальцами его рубашку.

— Я бы никогда не посмел…если бы знал, что выживу. Не посмел бы сказать вам, как я вас люблю, преклоняюсь перед вами…боготворю вас.

Накрыл мою руку своей и сильно прижал к груди.

— Прикоснитесь ко мне…благословите меня на смерть. Дайте мне сил уйти достойно.

— Я обожгу тебя…

— Я этого не почувствую. Я уже ничего не чувствую, моя деса. Я одной ногой в могиле. Бросьте в нее горстку земли вашими руками. Мне будет легче умереть, зная об этом.