Веридор. Одержимый принц (СИ) - Литвинова Ирина А.

— Прошу, — она вдруг мягко прильнула к нему и, обвив руками шею, запустила пальчики в его невероятные волосы, — сделай для меня невозможное!

Инквизитор резко сгреб её в охапку и, зарывшись носом в её густую темную шевелюру, судорожно вдохнул.

— Пожалуйста… — еда слышно продолжала она. — Если с Гвейном что-то случится, то… то я никогда тебя не прощу и мы боле не увидимся.

— Мариана — Мариана, — покачал головой Нарцисс. — Не пугай разлукой, я могу в любой момент схватить тебя и унестись в свой замок, а там бросить на золотое ложе и любить тебя… снова и снова… Я сорок лет держусь только потому, что ты меня просила. Но ты права, одно твое слово — и я переверну ради тебя весь мир.

— Поклянись, что Гвейн не умрет от твоей руки, — потребовала женщина.

— Клянусь, — покорно повторил Инквизитор, только от вроде бы простых слов воздух вдруг заискрился и на пару мгновений уплотнился, знаменуя нерушимый обет. — Пусть у меня рука отнимется, если я когда-нибудь подниму её на этого юношу. Но скажи, почему этот Гвейн так дорог тебе?

— Я помню его рождение, — нерешительно отозвалась Мариана. — Я растила его, вкладывала в него всю душу. Я видела его первый шаг, слышала первое слово, сама усаживала на пони в четыре годика, учила его…

— Он тебе как сын, — понимающе улыбнулся Нарцисс. — Что ж, повезло ему.

— Нам пора, — живо перевела тему Мариана, чтобы он не сал копать глубже. — Тебе еще надо будет торжественно прибыть в столицу.

— Ты, как всегда, права, — с этими словами мужчина поднялся и, не обращая внимание на возмущенный вскрик, схватил Мариану на руки и, сильно прижав к широкой груди, направился в одному ему известном направлении, оставив их втроем на берегу: Ада, Гвейна и Мрака.

Глава 11 О свойствах сильнейших приворотов, тепле отборных артефактов и воплощении адовых страхов

Ровно через полчаса рядом с Адом раздался сначала сдавленный стон, потом — отборная брань, причем не какой-то банальный мат и привычные завсегдатаям таверн и борделей фразочки, а выразительное авторское сквернословие, ибо Гвейн всегда ругался красочно и исключительно собственными красочными выдумками. Кандор даже в шутку называл это искусством. Только сейчас творенье Гвейна оборвалось на полуслове, так как парень узрел младшего брата. Ад уже вполне мог вертеть головой и чуть-чуть сжимать пальцы, но проклятье отступало очень медленно, да и вид юноши не посрамил бы утопленника.

— Ад, демон тебя забодай! Ты что, решил дяде в помощники в качестве умертвия перейти?! — воскликнул чернокнижник, подскакивая на месте и спешно проверяя брата на наличие ран. — Говорить можешь? — слабый кивок. — Что случилось?

— Ничего… — просипел Ад, и только потом сообразил, что его "ничего" идет вразрез с тем, что из него можно воду выжимать.

— Я вижу, — подчеркнуто серьезно кивнул Гвейн. — Я вообще не противник разных пьяных выходок, в частности купания в одежде. Что уж врать, сам пару раз с пьяных глаз на спор с Лихим против течения Вихры через всю столицу плавал.

— И кто победил? — зачем-то спросил Ад.

— Отец, — досадливо поморщился лидер Черной Тридцатки. — Он на лодке нас живо догнал, на шею каждому лассо накинул и обратно, как телят на привязи, потащил. А наутро… Но что-то я от тебя перегара не чую. Может, я бы поверил, что тебе вдруг взбрело в голову поплавать не раздеваясь за городом или просто со скользкого крутого обрыва слетел. А Мраморной сетью тебя местная русалка наградила, чтобы проще было в свои объятия заполучить и чтобы не удрал в самый ответственный момент?

Ад чуть было не ляпнул, что именно так и было дело, но вовремя прикусил язык. Почему-то юноше не хотелось рассказывать Гвейну о том, что здесь была его мать и еще некто Нарцисс, а значит, и про покушение признаваться нельзя Тогда Ад просто притворился, что ему до сих пор трудно говорить, и что-то невразумительно промычал.

— Ладно, потом расскажешь, — махнул рукой Гвейн. — А я вот ни черта не помню, что со мной случилось. Вообще последний месяц как в тумане, только лицо моей госпожи отчетливо помню… она мне что-то говорила, говорила… а что говорила, не помню.

— А до этого — ничего?

— Ну, хорошо помню только посольство в Порсул, но не всю поездку, а первый день… Помню, Лихой с нами увязался и все облизывался на какой-то султанский перстень. Мол, прям под цвет глаз какой-то женщины. Может, возлюбленной, а вообще кто его знает! Кажется, я хотел его приструнить, ведь не посмотрел бы, что мы с дипломатическим визитом, украл бы… Но тем вечером перед нами танцевала госпожа. помню, я отметил, что она, в целом, миловидна, но не почувствовал, что буду служить ей до последнего вздоха, а потом… а потом ничего точно не помню. Только госпожа рядом со мной, а я, знаешь, только смотрю на неё и все! Видят Боги, век бы не отрываясь просто смотрел, даже если бы с неба вдруг камни посыпались!

— Так прям просто и смотрел? — скептически приподнял бровь Ад, а осознание медленно, но верно наваливалось на него, пока Гвейн описывал свои чувства к Тейше. — Не обнял, не поцеловал?

— Совсем придурок?! — неожиданно вскинулся чернокнижник, сверкнув гневным взором. — Да я перережу глотку любому, кто посмеет вскользь коснуться госпожи. Да чтобы я сам так оскорбил её! Так осквернил свои чувства! Если бы госпожа дала мне свое позволение…

И так далее, и тому подобное. С каждой секундой Ад убеждался, что ошибся не Рай, Лихой и Конда, а он сам. На Гвейне действительно приворот на крови, вынуждающий привороженного не просто любить, а боготворить "своего избранника" и уподобиться рабу. По идее у Гвейа должно было осунуться лицо, залечь темные круги под глазами, заостриться черты лица, похудеть тело, ссутулиться плечи, но все внешние признаки благополучно скрывал морок, а ментальные сети не только полностью ломали волю Гвейна, но и контролировали его речь, чтобы он не нес всю ту чушь в лицо всем. Поэтому-то приворот на крови, будучи самым эффективным в своем роде, не пользовался популярностью — сильно портит как внешний вид, так и здравый смысл.

Наверное, Гвейн часами мог так распинаться о своей госпоже, но его оборвало ржание Мрака. Конь всхрапнул и направился прочь, а когда хозяин попробовал позвать его, даже не обернулся. Гвейну, конечно, это не очень понравилось, но это натолкнуло его на мысль, что пора бы и самим перебираться куда-нибудь отсюда. Ад рассказал брату, что дядя отправил всю Черную Тридцатку обшаривать речные берега в поисках тела Лихого, которые вроде как оступился и слетел с дворцовой стены. О непосредственном участии в этих событиях самого Гвейна бастард мудро промолчал. Сегодня Чрная Тридцатка должна была вернуться во дворец, так что чернокнижик решил не искать своих братьев по окрестностям, а двинуться прямиком к дому. Тут выяснилось, что проклятье еще не отпустило ноги Ада, и Гвейн без лишних слов закинул брата на плечо и потопал через редкий лес к замку.

Весь путь Гвейн молча волновался, что брата могли еще чем-то пристукнуть или он пропустил какой-нибудь закрытый перелом, поэтому старался нести его аккуратнее и в то же время как можно быстрее. А Ад забыл, что его куда-то несут, настолько погрузился в свои мысли, прокручивая в голове случайно услышанный разговор. Возникло сразу много вопросов, но самым важным и следовательно, неотложным, юноша посчитал упоминание об отборе Истинного Наследника. Что-то подсказывало ему, что этот Нарцисс не ошибся и "метки" претендентов действительно артефакты — кинжалы, подаренные отцом. Значит, король решил дать шанс и ему, и Раю. Дядю Ад в расчет не брал, кронгерцог-пират не раз во всеуслышание заявлял, что скорее в корону ударит молния и она развалится на две равные половины, чем он позволит этой бесполезной железке примоститься на своей голове и пустить корни ему в мозг. На Конду думать тоже было смешно. Но Гвейн? Как боком здесь он? Кажется, дядя говорил, что претендентов назначает не только инициатор отбора, но и сами Боги. Сдурели они там, что ли?! Или им с вершин Великих гор не видно, что приворот свел с ума Гвейна и превратил в раба-убийцу?! Мелькнула мысль, сказанная сестрой, что джин привязан к какой-то вещи, и на этом фоне предположительная кража султанского перстня выглядела подозрительной. А не пронюхал ли Лихой о джине и не завладел ли его "вместилищем"? А весь этот спектакль просто разыграл. В этом случае легко объясняется, как он выжил, упав со стены. Не было никакого покушения! "Ад, ты несешь бред!" — послышался из глубины сознания голос предположительно здравого смысла, подозрительно напоминающий Рая, но юноша, почувствовав тепло от припрятанного в рукаве артефакта, поспешно отогнал от себя это наваждение.