Похищенная, или Заложница игры - Волкова Лана

— Но она ненавидит меня! Не хочет общаться!

— Она связана с тобой, как и ты с ней. Вы оба никуда не денетесь друг от друга. Ты делаешь ей больно сейчас, избегая ее. Даже если она толком не понимает.

— И что ты предлагаешь? Пойти к ней как ни в чем не бывало? Снова заставить терпеть меня?

— А тебе не приходило в голову просто поговорить? Не заставляя и не принуждая. Ведь она сейчас в незнакомом мире. Память по-прежнему не вернулась к ней. Ты мог бы просто помочь ей сориентироваться. Почему не ты?

Марк ошеломленно моргнул. Такая простая мысль совершенно не приходила ему в голову. Ветария хмыкнула:

— Вижу, тебе надо это обмозговать. Не буду мешать. Помни, Марк, «избегать» не равно «давать свободу».

Ветария повернулась к нему спиной и вышла. Он выругался сквозь зубы в адрес слишком умных мартышек. Минуту смотрел в одну точку, а затем встал и направился в комнату Мириэль.

Фея встретила его взглядом, к которому он совсем не привык. Обычно в ее глазах при виде его вспыхивала злость… маскирующая желание и притяжение. Сейчас Мириэль не пыталась спрятать от себя собственные чувства. Она хотела понять их. Взгляд, обращенный на Марка, был задумчивым незаинтересованным.

— Мириэль… Как же я рад тебя видеть…

— Почему? Что я значу для тебя? Что нас связывает? Никто из тех, с кем я пыталась говорить, не может ответить. Или не хочет.

— Я расскажу, — поспешно заверил ее Марк. — Отвечу на все твои вопросы. Готова выслушать меня?

Фея кивнула. Совсем без злости, лишь с любопытством. Два дня на новом месте, которое она не помнила, но где все ее знали, заставили любопытство превозмочь раздражение и протест, которыми она встретила Марка на Земле. Теперь больше всего на свете она хотела знать и понимать. Кто она, кто он, что их связывает.

Марк рассказал все без утайки. Про осаду Дорамон, проклятие игнов, выход, который подсказала Оршава. Про похищение Мири и принудительное избрание.

На лице феи сменялась гамма чувств — от сострадания до отвращения. Но когда он договорил, остались лишь отрешенность и погруженность в себя. Мириэль пыталась принять и осмыслить его рассказ. Историю их непростых и тяжелых отношений.

Марк ждал, что она скажет. Как осужденный приговора. Она наконец подняла глаза.

— Чего ты сейчас ждешь от меня?

— Чего угодно, Мири. Вплоть до пощечины. Я знаю, что заслужил. Однажды ты ударила меня за пустяк… С тех пор я сделал с тобой много вещей куда хуже. Поэтому если ты захочешь наказать меня, я даже не применю магию, чтобы помешать тебе.

— Пощечина? Ты думаешь, такие поступки можно исправить пощечиной?

— Нет… Не думаю, Мири. Просто если ты захочешь выплеснуть эмоции… Но это конечно же не исправит моих поступков…

— У меня нет эмоций… Марк.

Он вздрогнул, когда она проговорила его имя. Мириэль почти никогда не обращалась к нему по имени. А сейчас оно прозвучало так же отрешенно, безэмоционально, каким было ее лицо.

— Я не помню ничего, о чем ты рассказываешь. Просто знаю, что так поступать нельзя. Но не чувствую обиды. Когда ты подошел ко мне на берегу реки, схватил, потащил за собой… тогда я злилась. А сейчас ты сидишь передо мной… и просто разговариваешь. С печалью и сожалением. Я не понимаю, как человек, которого я сейчас вижу, мог делать все эти вещи.

Арелато нахмурил брови.

— Мири… Ты в самом деле ничего не чувствуешь? И вязи? Тебя не тянет ко мне?

Фея внимательно посмотрела на него. Как будто искала вязь. Вот теперь ее лицо стало растерянным, недоумевающим.

— Я не… странно. Я чувствовала… ниточку. Горящую, жгучую. Она тянулась к тебе. И странное чувство пустоты. Как будто мне чего-то не хватает. А сейчас ты пришел. И этой опустошенности нет. Спокойнее стало. Но я… Просто я не доверяю тебе.

Марк слушал ее запинающийся голос. Видел растерянность в глазах. И горячо желал стиснуть фею в объятиях… Покрыть поцелуями, сорвать одежду, приникнуть к телу — такому вожделенному… Утолить жажду, которая за долгие месяцы лишила его рассудка.

И осквернить чистый источник — пришла мысль, которая впервые явилась ему в зале при Ал’Танти. Для этого он похитил Мири — чтобы она забирала себе его скверну от магии игнов. Несла его личное бремя.

Хватит. Пусть дальше решает сама. Марк даже отсел подальше, чтобы не поддаться искушению. Если Мири захочет вернуться в Ремидею, уйти в Элезеум, он не воспрепятствует. Пусть наконец выберет, что ей делать со своей жизнью.

А он… Если без нее под удушающей силой вязи окончательно утратит разум… еще хватит сил на последнее заклятие. Быстрой и безболезненной смерти. Оршаве повезло меньше под ударом Рогна. Марк уйдет чисто и бесшумно.

Он бросил быстрый взгляд на Мири. Будто испугался, что она прочитает его мысли, как он читал ее. Она и правда подозрительно прищурилась. Не иначе, почуяла неладное по его лицу.

А затем сказала такое, чего он совсем от нее не ждал:

— Может, мы будем разговаривать чаще? Если мне становится спокойнее, когда ты рядом, наверно, и тебе тоже? Вязь ведь действует в обе стороны.

Спокойнее?! Последнее слово, которым Марк мог описать то, что происходит с ним подле Мириэль. Предложение феи было столь же жестоким, сколь щедрым.

Она снова поняла по его лицу, что не все в порядке.

— Я не права? Тебе тяжело разговаривать со мной? Из-за… отдачи?

— Ты права, Мири. И не права в то же время. Не знаю, как объяснить тебе. Но я буду рад разговаривать с тобой чаще. Может, ты привыкнешь ко мне.

Как бы только ему выдержать то время, что она будет привыкать…

Глава 8

ВСПОМНИТЬ ВСЕ

Иногда Мири скучала по Земле. Точнее — по Раде и остальным. С ними она чувствовала себя своей, хоть провела среди них всего лишь три месяца. За это время она узнавала себя и мир, в котором, как выяснилось, не родилась.

Теперь она вернулась в родной мир. Но в место, где никто не был ей близок. Кроме одного человека. А он принуждал ее к близости. Но не сейчас. Сейчас Марк старательно выдерживал дистанцию между ними. Мири видела, что ему это тяжело дается. В его глазах то и дело вспыхивало мрачное пламя, которое она узнавала. Не мыслями и не образами — чувствами. Своими реакциями.

Что-то внутри нее дергалось, когда его взгляд так менялся. Кровь бежала быстрее по жилам. Хотелось разом и убежать, и податься навстречу… ощутить его прикосновения. Этот мужчина будоражил ее. И злил. Злило это притяжение между ними. Вязь, которую он насильственно наложил на нее. Теперь, хочет или нет, она вынуждена тянуться к нему. Желать его. А Мири не могла скрыть от себя, что желала его.

Несколько раз она встречалась с его взглядом — темным и тяжелым, исполненным жгучей алчности. Ей казалось, что сейчас он наконец сорвется… И тогда все повторится — то, чего она не помнила, но что сохранилось в памяти ее тела и сердца.

Каждый раз он отступал. Мири не знала, каким усилием воли он себя удерживал. Но он не притрагивался к ней. Делал шаг назад, тьма в его глазах сгущалась. Но не выплескивалась наружу. Внешне Марк оставался спокойным. Голос звучал тише, глуше, медленнее.

И к Мири приходило сострадание. Она видела, как он рвется к ней. И как сдерживается, чтобы не продолжать то, что начал до ее бегства в другой мир. Однажды она шагнула ему навстречу, протянула руку и коснулась ладонью щеки.

Марк замер, изумленно посмотрел на девушку. Будто не мог поверить в чудо. А потом то, что переполняло его, наконец хлынуло через край.

Он обхватил Мири за плечи. Прижал ее к себе так крепко, что она не могла и вздохнуть. Впился в губы поцелуем.

Она не закрылась и не сопротивлялась. Внутри будто взорвался горячий гейзер. Она прильнула к мужчине всем телом, ответила на поцелуй со страстью, которой сама в себе не подозревала.

Марк поднял ее на руки, понес к кровати. Бережно усадил на постель, дрожащие пальцы потянули застежку воротника. Обнажив плечи девушки, он коснулся губами ложбинки над ключицей… медленно скользнул ниже. Кончик языка щекотал горошину соска; от возбужденного напряжения Мири выгнула спину…