В тайне надеясь, что в этот раз мне повезёт и никаких особых проблем участие в этой затее не принесёт. Главное держать всё в тайне и…
Не попадаться на глаза собственному бойфренду. Что-то, не иначе как не вовремя высунувшийся тот самый, пресловутый инстинкт самосохранения, как бы намекало, что Ярмолину это не понравится. Он и так довольно ревностно относился ко всем, кто уделял мне слишком много внимания, а что будет тут — даже представить страшно.
Байкер, с ярко выраженной собственнической натурой, со склонностью к моральному и психологическому садизму, вряд ли сможет наскрести в себе достаточно юмора и понимания, чтобы смириться с моим участием в выступлениях труппы. И я даже представить не могла, насколько окажусь права…
Глава 12
Мягкое, размеренное звучание наполняло зал, отражалось от зеркал и пронизывало тело. Заставляя вибрировать в такт бьющих из колонок басов. Низкий, приятный мужской голос на удивительно мелодичном немецком затянул первый куплет. И замершие на паркете пары двинулись вместе с ним. Наклон, поворот, прогиб, поддержка, скольжение. Слаженное, ритмичное, синхронное.
Оттолкнуть, притянуть за галстук, скользнуть вниз и снова вверх. Остановиться в сантиметрах от пола, заглядывая в чужие глаза. Нежный женский голос тонкой нотой врастает в душу, оттеняет густой, чуть-чуть монотонный бас. Раскрашивая мелодию поразительной эмоциональностью.
Снова толчок, снова движение. Резко подняться на ноги и плавной походкой от бедра, взмахом руки отсекая любое преследование, подойти к шесту. Наклониться вперёд, разогнуться, обогнуть по кругу. И в прыжке обвить его ногами, прогибаясь назад. Медленно, проникновенно, чувственно. Забывая о том, что на тебе плотно облегающие, но потрёпанные лосины. О том, что пальцы болят, а мышцы начинает сводить судорогой.
О том, что полюбившаяся песня отпечаталась в голове, в душе, на кончиках пальцев с содранным лаком и обломанными ногтями. И синяк на пол предплечья надо бы чем-то замаскировать…
Но это потом. А пока — чувства, эмоции и тело. Музыка, ненавязчивая, но гипнотическая. И ощущение собственного всевластия, вседозволенности. Кажется, я начинаю понимать несчастного Фродо. Сложно не перешагнуть край, сложно остановиться в полушаге от обладания всем и вся. Очень-очень сложно…
Пальцы соскользнули с гладкого металла, и я всё-таки грохнулась на пол. Правда, наученная горьким опытом ещё со времён первых шагов к пилону, успела сгруппироваться и отделалась ушибом плеча. Опять. Да что ж такое!
— Перерыв. Пятнадцать минут, — бодрый голос Спасской разнёсся по залу. Умудрившись перекрыть не только музыку, но и радостные стоны ребят, получивших, наконец-то, вожделенную передышку.
От звука падающих тел жалобно тренькнули стёкла в окнах. Я только фыркнула на это, закатив глаза. Вот же… Стадо ленивцев!
— Эй, Хьюстон! — появившаяся прямо надо мной Виолетта, широко улыбнулась и щёлкнула пару раз пальцами, привлекая к себе внимание. — У нас… Проблемы?
— Ты спрашиваешь или утверждаешь? — скептично поинтересовалась, принимая протянутую руку и рывком поднимая с пола. Недовольно морщась от ноющей боли в плече и пытаясь вспомнить, есть ли дома мазь от ушибов.
Учитывая наличие четырех ни разу не спокойных мужиков, её запасы, как и запасы валерьянки и зелёнки, заканчивались с катастрофической скоростью.
Спасская, фыркнула в ответ на мою недовольную гримасу и сделала вид, что задумалась. Глянула искоса на ребят, старательно притворявшихся трупами, и махнула рукой в сторону музыкального центра. Тот как раз стоял на низеньком столике, комплектом к которому шла длинная скамья аккурат по размеру одного из панорамных окон. Стопка пыльных матов завершала картинку технического уголка зала, придавая ему особый, свой неповторимый шик. Именно туда подруга и направилась, не став дожидаться моего согласия и с величественной, воистину королевской невозмутимостью пройдясь по лежащим на её пути телам. Причём, в прямом смысле слова.
К счастью для парней, Ви терпеть не могла высокий каблук. К несчастью для них же, совесть в набор качеств, данный Спасской при рождении, не вошла. Поэтому та гордо вскинув подбородок и засунув руки в карманы брюк, прошествовала по танцорам, под аккомпанемент из ахов, вдохов, вскриков и…
Блин, если б не видела всё собственными глазами, решила бы что тут самая настоящая оргия. Уж больно озвучка соответствует!
Остановившись на полпути, Ви обернулась и поманила меня пальцем. Пришлось вздохнуть и, потерев многострадальное плечо, топать следом. Правда, я, в отличие от нашего грозного хореографа и руководителя в одном не самом скромном лице, через валявшиеся на дороге тела старалась переступать. А то, что кому то пальцы наступила или волосы там прищемила, или ещё что…
Ну, что поделать. Падать не так кучно надо было!
Добравшись до скамейки, я приземлилась на неё, устало вытянув ноги и позволив себе расслабиться. Чувствуя, как начинают ныть уставшие от постоянных нагрузок мышцы, и стойко игнорируя понимающий смешок со стороны Виолетты. За последние две недели я тренировалась столько, сколько не тренировалась за всю свою жизнь. Успев проклясть и собственный приступ внезапного альтруизма, и подруг. И если постановку самого номера, хореографии танца и обсуждение костюмов, в комплекте с декоративными украшениями и деталями сценических образов я могла как-то пережить, то воздушная акробатика…
Ох, эта чёртова воздушная акробатика! Просто отдельный вид пыточного искусства, как оказалась. Когда так сразу и не скажешь, что предпочтительней, грохнуться с шеста или же с этих полотен. Особенно, когда тебе надо не только изящно соскользнуть с этих полотен, но и прыгнуть на партнёра, переходя на сложную поддержку и снова на полотна.
Вдвойне особенно, если партнёр с милой улыбкой так и норовит проверить на тебе всю силу земного притяжения. И не потому, что мы друг другу не понравились, нет. Просто удержать мой вес у него получается далеко не с первой попытки…
— Ау, Хьюстон, — передо мной возникла тонкая, изящная кисть с острым, кроваво-алым маникюром. И громко щёлкнула пальцами, привлекая внимание к очаровательной в своей стервозности обладательнице этого набора. — Проблема всё ещё имеется. Дай вольную своим рабам, что ли. Разговор предстоит серьёзный.
Тяжело вздохнув, я выпрямилась и хмыкнула, оглядев зал. Тела всё ещё не подавали признаков жизни, хотя музыка была убавлена до минимума и на продолжение мучений никто даже не намекал. Пришлось хлопнуть в ладоши, привлекая внимание труппы и тихо, но весомо гаркнуть:
— На сегодня всё, свободны. Завтра — как обычно! Кто опоздает… Пеняйте на себя, я предупредила!
Раздавшийся радостный вопль сотряс стены. Из-за кучи матов выскочила неугомонная парочка братцев Фоминых, исполняя боевые пляски команчей и выкрикивая на все лады:
— Ура-а-а! Добби свободен! Хозяин подарил Добби носок! Добби свободен!
— Добби сейчас дорадуется… Носок обратно заберу, — невозмутимо заметила Спасская, преувеличенно внимательно разглядывая собственный маникюр. Угроза, хоть и была шуточной, возымела воистину волшебный эффект.
Фёдор и Матвей Фоминых, два брата-акробата, похожие как две капли воды (даром, что двоюродные родственники) застыли на месте. Переглянулись, испуганно заморгали и провели по губам характерным жестом, «закрыв рот на замок». Тактично слиняв из зала вместе с почти всей труппой, пока грозное начальство не передумало.
Жить нашим «Добби» хотелось очень уж сильно.
— Клоуны, — беззлобно фыркнув, я взъерошила волосы на затылке и вопросительно глянула на подругу. — Так что за проблемы? Да ещё такие… Секретные?
— Да проблем-то, в общем-то, нет, — медленно протянула Спасская, опёршись локтями на колени и наклонившись вперёд. Сцепив пальцы в замок. — Есть жопонька. И не как состояние души, а как целый комплекс мероприятий. Заказчик звонил, спрашивал как дела. И тактично напомнил, что перед началом работы, мы должны предоставить ему видео с пробного, так сказать до премьерного выступления. Для оценки эффективности вложений и доказательства того, что все его затраты окупятся.
