Мертвая академия. Печать крови - Лайм Сильвия

Последние дни он стал очень плох. У него почти не было сил, чтобы играть. Он редко бегал, когда я выпускала его размять лапки. Часто спал, не проявляя никакой активности. Сеть Тьмы на нем хоть больше и не двигалась, но никуда не исчезала. И, видимо, этого было достаточно, чтобы продолжать убивать организм животного.

Я осторожно достала грызуна из ящика и положила напротив зеркала. Люциан-младший словно бы и не заметил моих манипуляций. Перевернулся на бок и активнее засопел.

Бледная шерсть давно приобрела сильный сумеречный оттенок. Только глаз с красноватым блеском сейчас не было видно.

— Что ж, друг, надеюсь, это тебе поможет, — проговорила я, неуверенно расправляя листок с записями. — Если что, прости…

Погладила спящий комок за ушком и, глубоко вздохнув, начала читать с конца все этапы заклятия Тиамант.

Слова полились сплошным густым потоком. Всколыхнулась Тьма в комнате, от страха сердце будто кто-то облепил влажными ладонями.

Это была другая Тьма. Совсем не та, что привычно отзывается на каждый мой призыв. Совсем не та, что послушно выполняет приказы.

Эта была голодной и своевольной. Она словно испытывала радость от того, что я обращаюсь к ней.

И ей абсолютно точно хотелось крови.

Как только слова заклятия стихли, я напряженно склонилась над хомяком, пытаясь увидеть изменения. Магия все еще кружила по комнате, но теперь бездействовала.

Люциан-младший мирно спал, точно ничего не произошло. И так же мирно спала на нем паутина проклятия.

Заклятие не помогло.

Я сжала кулаки, со злым вздохом упав на стул рядом.

Почему не получилось? Почему?

Потрясла в воздухе листком с заветными словами, подавляя желание порвать его на мелкие кусочки. А затем снова посмотрела на хомяка.

В голове мелькнула мысль. Ведь не только Тьма слышит меня, но и я каким-то образом понимаю ее. Так, может, стоит просто дать ей то, что она хочет?

Еще раз расправила листок и положила перед собой. Достала из соседнего ящика маленькую иглу, которой подшивала платье, и проткнула указательный палец.

Было неприятно. Блестящая капля крови скупо набухла на подушечке. И Тьма в комнате в ту же секунду словно зашевелилась.

Я уверенно начала читать заклинание заново, и теперь все происходило иначе.

Теперь ко мне прислушивались.

А я старалась не сбиться: звено «возвращение воли», звено «стабилизация внешности», звено «сохранение разума»…

Сумеречная магия начала клубиться вокруг меня, будто пытаясь слизнуть каплю. Но не приближаясь к грызуну.

Звено «связывания анарель»…

Тогда я осторожно нарисовала алую полосу на белой спине Люциана-младшего, продолжая читать с листа.

Звено «активация сумеречного плетения», звено «лишение воли»…

Все. Конец.

Тишина наполнила помещение, в котором за секунду до этого вся черная магия с громким хлопком впиталась в тело хомяка. Кровавая линия на хребте Люциана-младшего исчезла, оставляя лишь безупречно белую шерсть. Длинные клыки, торчащие из маленького рта, перестали светиться зеленоватым светом.

А потом животное открыло глаза. Нормальные черные глаза!

Я не могла поверить такому чуду. Малыш бросился ко мне на руки и весело облизал несколько пальцев, выпрашивая поесть. От такого счастья я высыпала ему в ящик половину мешочка зерна, что у меня был заготовлен на месяц, и сунула туда же три крупных морковки.

Хомяк от такого подарка еще сильнее засуетился, окончательно создавая впечатление абсолютно здорового существа.

И что радовало меня больше всего, сумеречное зрение тоже не улавливало на маленьком тельце ни одного очага Тьмы.

Неужели получилось? Сердце было готово выпрыгнуть из груди.

В окно всю ночь светила полная луна, и мне так и не удалось уснуть. Эмоции слишком сильно переполняли, заставляя кровь бурлить, а фантазию — рисовать картины радужного будущего. Как я спасу Дэйна, как исчезнут мои слишком реалистичные кошмары и как постепенно жизнь наладится.

Но, увы, уже утром хрустальный замок мечты начал рушиться, оставляя после себя острые, ранящие осколки.

Глава 20

МЕРТВЕЦ ДОЛГО ХРАНИТ ТАЙНУ

На этот раз я проснулась, едва забрезжил рассвет. Распахнула шторы пошире, наслаждаясь теплым янтарным светом, льющимся из окна, и спрыгнула с кровати. Не хотелось думать ни о чем плохом. Словно все, что было, осталось далеко позади, а на горизонте — только лучистое будущее.

Но стоило моим голым ступням коснуться гладкого пола, как я поняла: что-то не так.

По блестящему дорогому паркету были раскиданы опилки и зерна крупы. Я нахмурилась, пытаясь понять, что произошло. Взгляд метался по комнате, рождая дурное предчувствие в груди, пока не наткнулся на ящик под трюмо. Тот самый, в котором жил Люциан-младший.

Сердце оборвалось.

Дорогое лакированное дерево было выворочено, как будто кто-то с нечеловеческой силой драл его стальными когтями. Опилки и ошметки краски валялись повсюду вместе с теми остатками еды, которые я вчера приготовила хомяку.

Самого грызуна нигде не было видно.

В висках отчаянно стучала кровь. Неужели с ним что-то случилось? Неужели я провела ритуал неправильно?

Этого я боялась больше всего.

И через несколько мгновений подозрения подтвердились. Под дорогим бархатным креслом шоколадного цвета были разбросаны куски обивки и поролона. Там же среди кучи мусора сидел белый, как смерть, хомяк и что-то грыз. Кроваво-алые глаза практически светились в предрассветном полумраке.

— Малыш?.. — позвала я тихо, мгновенно переключаясь на сумеречное зрение.

В горле пересохло. Прямо перед собой я видела сгусток Тьмы. Очень тонкое и филигранное плетение черных нитей вокруг тела зверька. Такие магические кружева поддерживают мертвую иррациональную жизнь нежити подобно металлическому каркасу.

А значит, случилось худшее: Люциан-младший все-таки скончался.

Но как это произошло? Почему? Ведь еще вчера на нем не просто не было следов проклятия, он выглядел живее всех живых! А теперь передо мной маленькое умертвие. И если раньше я могла мечтать спасти его, то теперь надеяться не на что. Воскресить мертвеца невозможно.

— Люциан, иди ко мне, — позвала я, осторожно приближаясь.

Грызун поднял пугающий взгляд и замер на мгновение. Багряные радужки полыхнули, словно он пытался меня узнать или вспоминал что-то. А я не знала, стоит ли рассчитывать на это. Ведь разум нежити неконтролируемо изменяется после смерти.

Но уже через несколько секунд он знакомо фыркнул и неторопливо потрусил через всю комнату ко мне.

Страшно ли брать на руки нежить, пусть и очень слабую? Определенно — да. Но я не чувствовала в животном агрессии. Что-то в моей крови всегда могло ощущать «эмоции» Тьмы. Наверно, это наследство моей проклятой мамочки, жрицы Тиамант.

В любом случае сейчас я, как никогда прежде, понимала каждое желание грызуна. Будто слышала отголоски его мыслей. И он не собирался причинять мне вред, несмотря на то что был бы не против съесть чего-нибудь иного, а не мерзкого, сухого зерна. Чего-нибудь сочного, влажного и солоноватого…

Я передернула плечами, понимая, что это уже слишком. Невероятно много эмоций для первого контакта со старым другом. Руки осторожно поглаживали мягкую сумеречно-белую шерсть, а во рту скапливалась слюна от голода. И вовсе не моего голода.

Быстро одевшись и схватив по пути листик со вчерашними записями, я выбежала из комнаты. Мне нужно было поговорить с кем-то, кто понимает в некромантии чуть больше, чем первокурсница. И первым, кто пришел в голову, оказался, конечно, Дэйн. Сердце стремительно пропустило удар, когда я представила, что встречусь с ним. Мы так редко виделись за прошедшие недели, а уж после этих ужасных игр и подавно.

Я бежала по лестницам, периодически теряя обувь и грозя распластаться прямо на черном блестящем камне ступеней, как вдруг резко остановилась перед самым выходом из общежития. Там, над большим столом привычно витал белесый призрак комендантши.