Еще ближе (СИ) - Леру Юлия

— Да, — подтвердила я, не вдаваясь в подробности. — Так и есть.

Неожиданная мысль пришла мне на ум.

— Так вы — рептилия? Погодите, но они же холоднокровные.

— Вы неправы, — ответила она тем же ровным голосом. — В истории Земли есть пример теплокровных рептилий. Это были динозавры, вы же знаете о них? Они были способны поддерживать постоянную температуру тела.

— Об этом я не знала, — сказала я.

Желтые глаза не выразили никаких эмоций.

— Возможно, вам стоит получше познакомиться с курсом биологии.

— Я думаю, обсуждение можно отложить на потом, — быстро проговорил Аргента, и, оглядевшись, я увидела, что людская масса вокруг нас взволновалась. Похоже, начиналась церемония. — Протеже, оставайся рядом со мной. Нам троим нужно будет поболтать о Солнечном мире после того, как Ининджера сожгут.

Толпа потекла к выходу, мы двинулись следом.

— А о чем хотя бы примерно мы собираемся говорить? — спросила я Аргенту, ухватывая его за локоть.

— О Солнечном мире, — сказал он таким тоном, словно я и сама должна была догадаться.

Мы вышли из зала и организованным строем направились через один из коридоров к выходу. Народу было много, и коридор неожиданно оказался забит, как улица в час пик. На Земле эта толкучка обязательно сопровождалась бы гомоном и раздраженными выкриками, но здесь царила практически абсолютная тишина. Изредка слышались приветствия, иногда Патроны и Протеже перекидывались парой слов, но разговоров не по делу не было.

Следом за нами один за другим от стены отделились стражники. Они проводили последних покинувших дворец до дверей и заперли их изнутри. Неизменная пара с алебардами тут же заняла свои места. Несмотря на то, что дворец во время церемонии остается пустым, его без обычного кольца охраны не оставляли.

Владыка и Дэлакон, наверное, ушли раньше. Толпа тем же организованным строем направилась в сторону дворцовой площади, соединившись у парадного входа с теми, кто выбрался из большого зала через него. Я пыталась отыскать взглядом Керра, нашла, махнула ему. Он протиснулся сквозь толпу, поздоровался с Аргентой, взял меня за руку.

— Я еще не читал дневник, — сказал он тихо, наклонившись к моему уху. — Что-то важное произошло?

— Мы решили пожениться после возвращения, — сказала я и сразу же пожалела об этих словах.

— Отличная новость, Стил! — оживленно воскликнул мой Патрон. — Почему ты не сказала раньше? Я бы непременно тебя поздравил.

Я покосилась на Керра. Его глаза вспыхнули радостью, но, вглядевшись в мое лицо, он стал серьезным, очевидно, понимая, что что-то с этой новостью не так.

— Мы потом поговорим, — сказала я, чуть заметно сжав его пальцы и тем самым предупреждая возможные расспросы. Но он и не собирался ничего выяснять, лишь чуть наклонил голову в знак того, что понял меня, и стал смотреть вперед. — Аргента попросил меня не отходить от него далеко, хорошо?

Инфи меня побери за этот отзвук вины в голосе.

— Хорошо. Ладно.

— Я поздравляю вас, Стилгмар Аргентджен, — сказала Тринка, идущая с другой стороны от Аргенты, и без сомнения, слышавшая весь разговор. — Для моего вида брак включает признание детей женщины ее мужчиной и признание детей мужчины его женщиной. У вас этого, так понимаю, нет.

— Нет, — сказала я.

— А дети у вас есть, Стилгмар Аргентджен?

— Нет, — качнула я головой, и только спустя несколько мгновений поняла, что впилась в руку Керра ногтями.

Поспешно убрала руку, и он повернул голову, пристально вглядываясь в выражение моего лица.

Но ничего не сказал.

Нынешний Первый советник Мастера правления, человек по имени Фебринио, оказался не просто многословен — поистине велеречив. Мы провели под накрапывающим дождиком минут тридцать по земному времени, пока, наконец, он не взмахнул рукой, отдав поджигателям ритуального костра команду. Когда огонь взметнулся к серому низкому небу, по толпе пронесся единый вздох облегчения.

Белый дым медленно поднимался в воздух, рассеиваясь высоко над нашими головами, люди переступали с ноги на ногу, очевидно, не зная, что дальше, закончилась церемония или нет. Аргента и Тринка о чем-то негромко переговаривались, стоящий у самого костра Владыка в прощальном жесте поднял руки к небу. Мы с Керром переглянулись, тоже не зная, чего ждать, да и ждать ли вообще. Толпа зашевелилась, вот-вот готовая двинуться с площади обратно в залы дворца, как тут раздался красивый низкий голос.

— Как-то раз на пляже под луной Аркады,

Мы с тобой случайно повстречались взглядом…

Я сразу же узнала «Карабеллу». Именно ее пел Ининджер в тот памятный для меня вечер, когда я стала ученицей Школы. Именно она стала в свое время его визитной карточкой, несмотря на то, что кроме этой песни в репертуаре распорядителя был не один десяток других, не менее красивых.

— Твой взгляд был отчаян и смел,

И слов я найти не сумел…

Мне не нужно было искать взглядом певца — Фебринио воздел руки к небу, его голос понесся над площадью, перекрывая раздавшиеся ахи и охи. Насколько я знала, на похоронах не было принято петь веселые песни, но это был особый случай. Речь Первого советника оставила нас безучастной, но стоило ему запеть — и я увидела, как растрогался Владыка, как заулыбалась сквозь навернувшиеся слезы Мастер Онна, как осветились воспоминаниями лица Патронов.

У меня самой сжалось в груди сердце. Тот самый первый в моей жизни бал, глаза Лакса, пронзительная зелень которых до сих пор мне снится одинокими ночами, вспышка Кристалла, определившая мне место среди учеников — вечер, ставший началом самого большого приключения в моей жизни, всплыл в памяти так четко, словно это было вчера.

— Ты песню мне спела, ты песню мне спела, о, Карабелла! — последние слова пропела вся собравшаяся на площади и вокруг толпа, и я вместе с ней.

Оркестр подхватил мотив, но играл его медленно и так пронзительно, что к концу песни многие плакали, уже не стесняясь. Мы провожали не просто Ининджера. Мы провожали свое прошлое, свои воспоминания, частью которых он был. Вместе с ним многие провожали свою молодость.

Меня тронули за плечо — Аргента. Глаза моего Патрона были сухи, он обвел толпу взглядом и остановил его на лице Керра.

— Вы остаетесь на поминальный обед?

Я взглянула на Керра.

— Как хочешь, — сказал он.

Я не хотела. Аргента сделал знак Тринке, она подошла.

— Тогда, может, сядем где-нибудь в библиотеке и поговорим? Школа все равно сегодня пуста, занятия отменены, часть учеников на практике.

Возражений не последовало. Выбравшись из толпы, мы уселись на первый шедший в сторону Школы микроавтобус и уже совсем скоро были на месте — на остановке, которая так и называлась «Школа и территории».

Библиотеку Школы отделили от государственной сразу же после того, как был построен кампус. Ученикам уже шесть лет не нужно было искать себе жилье на период пребывания в Белом мире; все находилось в одном месте. На территории Школы построили жилой городок, разместили собственный спортзал, разбили парк. Библиотеку перенесли сюда же.

В читальном зале верхнего уровня — как я его называла, «особой секции Хогвартса» — царило безмолвие. Здесь могли находиться только старшекурсники, для других доступа просто не было. Двери на этаж открывались по подобию знакомой мне пластиковой карты. Библиотекарь записала нас и вернулась к вязанию длинными изогнутыми спицами. Мы друг за другом прошли в дальний закуток зала — чтобы никто не мешал.

Учебники стопкой лежали на столах, ради интереса я остановилась и раскрыла один.

— «Теория модальных реальностей», — тут же жизнерадостно сообщил мне встроенный диктор. — Выберите параграф для прочтения.

Конечно же, все учебники Белого мира были написаны на языке Белого мира. Вживленные под кожу клещи-переводчики, совмещающие в себе живой организм и чудо микротехнологии, помогали воспринимать устную речь — любой язык, если верить все тем же учебникам. Но беломирская клинопись оставалась беломирской клинописью. Для того, чтобы у учеников не было проблем с материалом, им выдавали тетради — а в них каждый мог писать на своем родном языке. Материал из учебника воспроизводился диктором вслух.