Дом призрения для бедных сирот - Орланд Лилия

Я просидела так до глубоких сумерек. Света в горнице не было, поэтому здесь темнело одновременно с улицей. Я то задрёмывала, проваливаясь в ту, нереальную реальность, то возвращалась в реальность настоящую.

Когда всё кругом стало тёмно-серым, дверь отворилась, и в неё проник жёлтый свет свечи.

– Барышня, – позвала меня Асинья, – идёмте со мной.

– Куда? – спросила я, но она уже скрылась за дверью.

Чуть подумав, я накинула плащ, подхватила саквояж и двинулась следом. Асинья ждала меня в другом конце сеней, рядом с дверью, что вела в умывальню.

Замкнутое пространство, да ещё и освещённое лишь колеблющимся огоньком свечи, внушало беспокойство.

Я здесь одна. Никто не знает, что я приехала. Если вдруг пропаду, даже искать не станут. Да, меня видел невыносимый Монт, но хозяйка всегда может сказать, что барышня отбыла в неизвестном направлении.

Что если Асинья со своим Стешкой связаны с преступным миром? Может, они грабят и убивают таких одиноких беззащитных барышень, как я? Или ещё хуже – не убивают, а, например, продают каким-нибудь мерзавцам.

Меня прошиб холодный пот. По спине побежали колючие ледяные мурашки.

Как же я жалела, что отказалась ехать с Монтом. Уж лучше бы послушала его грубости, зато прибыла в приют в целости и сохранности. А теперь из-за своей гордыни я рискую головой.

Я замерла. В голове проносились мысли, складываясь в варианты дальнейших действий. Вывод следовал один: надо бежать.

Дверь в кухню была приоткрыта, и горевшая в углу лампадка позволяла угадать очертания предметов. Если заскочить туда, закрыть дверь и подпереть её, то возможно получится выгадать время до утра. По свету я могу попытаться уйти.

Я уже почти шагнула к кухне, как оттуда донёсся сдавленный кашель. Стешка! Лежащий на печи второй член банды перекрыл мне этот путь.

Возвращаться назад в горницу я не рискнула. Там двойные створки и никакого запора. Пока подтащу тяжёлую скамейку, меня десять раз догонят и скрутят.

Оставалась только входная дверь. Правда на улице мороз и темень. Я скорее всего замёрзну, застряв в ближайшем сугробе, или попаду в зубы лесным хищникам. Однако это виделось мне более предпочтительным, чем оказаться в руках негодяев.

Я бросилась к двери, дёрнула на себя ручку, потом толкнула створку, навалившись на неё всем телом. Она не поддавалась ни в одну сторону. Входную дверь Асинья предусмотрительно заперла.

Выхода отсюда не было.

Но сдаваться я не собиралась. Сжала крепче ручку саквояжа. Сейчас спокойно подойду к хозяйке, дождусь, когда она отвернётся, и огрею сумкой по голове. В идеальном варианте Асинья потеряет сознание на несколько минут, а я заберу у неё ключи от входной двери и сбегу.

Я подошла ближе. Даже при неясном, колеблющемся свете было видно, как странно она на меня смотрит.

– Вы чего дверь-то дёргали, барышня? Али проверяете за мной? Так я вечор всегда на замок запираю, коли почтовики все проехали. А сами которые по себе, так они достучатся. Да и слышно лошадок-то издалека по колокольцам. Тут у нас тишина такая по ночам, что всё слыхать.

Асинья говорила обиженным тоном. Кажется, её задело моё недоверие касательно запертой двери. Я засомневалась. Может, поспешила с выводами? С чего я вообще взяла, что она преступница? Просто испугалась и нафантазировала.

Осталось узнать главное:

– Куда вы меня ведёте?

– Дак в нумер. Ночь на дворе, не сидеть же вам в горнице. Наутро спины не разогнёте.

– Вы говорили, что номер стоит две серебряных монеты, а у меня нет даже медной. Что изменилось? – спросила я подозрительно.

– Господин Монт сказал, если за вами до ночи не приедут, подготовить вам нумер получше. И серебрушек оставил, – нехотя призналась хозяйка.

Я опешила. Он оставил денег? Вот так просто? Позаботился о девице, которая только и делала, что огрызалась на него?

Мне даже стало стыдно. И за свои мысли о хозяйке, и за отношение к Монту. Не такой уж он и неприятный. Особенно, когда его нет рядом, и каждое слово не вызывает всплеск раздражения.

Асинья открыла дверь. За ней оказался маленький тамбур и узкая лестница с тонкими деревянными перилами.

– Вы лучше стены держитесь, – посоветовала хозяйка, глядя, как я схватилась за перила.

Она поднималась первой и старалась освещать мне путь. Однако света не хватало. Приходилось сначала нащупывать ступеньку ногой, а потом уже наступать на неё.

К счастью, нам пришлось преодолеть всего один пролёт. На втором этаже Асинья остановилась и открыла ещё одну дверь. За ней был короткий коридор с двумя номерами. Для меня приготовили ближайший.

Хозяйка вошла первой. Зажгла от своей стоящую на столе свечу в подсвечнике, пожелала доброй ночи и оставила меня одну.

Первым делом я задвинула засов на двери. Затем скинула вещи на сундук у стены, а сама в изнеможении опустилась на кровать. Руки и ноги ещё подрагивали от пережитого. Вот это я нафантазировала. И сама перепугалась, и Асинью в ступор ввела своими прыжками.

Однако и ругать себя за развитое воображение не спешила. То, что в данном случае мои страхи оказались выдуманными, вовсе не отменяло рискованности предпринятого мною путешествия.

Одинокая привлекательная девушка. Без сопровождения. Без денег. Отправилась в лесную глухомань. Думаю, что название «Сосновый бор» говорит само за себя.

Как я вообще решилась на подобную авантюру? Почему я одета не по сезону? Да и вещей с собой почти нет.

Теперь, обретя некое подобие убежища, пусть и всего лишь на ночь, я немного расслабилась. Взамен мыслям о насущном пришли размышления о прошлом. Здесь вопросов тоже было намного больше, чем ответов на них.

Но это ничего. Я всё выясню. Нужно только время, чтобы вспомнить прошлое и разобраться в настоящем.

Я стянула покрывало с высокой кровати. Постельное бельё пахло свежестью, будто недавно принесено с мороза. Матрасов было несколько. Или это перины? Уложенные друг на друга, они создавали довольно мягкое ложе. Плотно набитая пером с пухом подушка, тёплое одеяло, что ещё нужно, чтобы хорошенько выспаться?

Я бы съела ещё пару пирожков. Пусть даже с тем самым мясом, которое противный Монт обозвал собачатиной.

Желудок оказался неблагодарным и не помнил съеденное несколько часов назад.

Однако рассчитывать на ужин не приходилось. Спасибо и на том, что незнакомец позаботился о моём ночлеге. А то провела бы ночь на лавке в общей горнице, куда в любой момент мог зайти ещё кто-то из путников. Пусть Асинья и утверждала, что по темноте мало кто решается путешествовать.

Я начала расстёгивать платье. Отметила, пуговицы располагаются спереди, значит, я привыкла одеваться и раздеваться сама. Впрочем, учитывая мой наряд и моё финансовое положение, сложно представить, что у меня могла быть горничная.

Под платьем обнаружилась видавшая виды сорочка. Я долго думала, но всё же решила сменить её. После четырёх суток пути хотелось хотя бы чего-то чистого.

Я повесила её на спинку стула и скинула прежнюю. От резкого движения пламя свечи колыхнулось, вместе с ним тени. И я заметила, что на столе лежит нечто, накрытое полотенцем. Забыли прежние постояльцы, а хозяйка пропустила при уборке?

Я подняла полотенце и почувствовала, что сейчас расплачусь. Это был ужин, о котором я только что мечтала. На блюде лежали три куска хлеба, пласты ветчины и варёные яйца. А в углу подоконника стоял кувшин с водой, ледяной, как и само заиндевевшее стекло.

Если бы случайно не заметила, так и легла спать голодной. Крутилась бы с боку на бок, слушая бурчание своего живота. И только утром обнаружила, что мучилась исключительно из-за своей невнимательности.

Я с удовольствием поужинала, прямо так, в одной сорочке, поджимая босые ноги, мёрзнущие от стылых половиц.

Два яйца и один бутерброд убрала в саквояж, завернув в вырванный из дневника лист. Небольшой запас еды мне не помешает.

Когда доставала тетрадь, что-то из неё выпало. Спохватившись, я проверила свои документы. Всё было на месте: паспорт, назначение, подорожная. Наверное, показалось.