В расчете на любовь - Красовская Марианна

– Альмира, что у вас… а, ясно. Именем государя, юноша, вы арестованы.

– Кто, я? – тут же прекратил выть Ник. – За что?

– За непослушание. Сейчас поедем в тюрьму. Одеваться будем, или так вас везти?

– Я оденусь.

Спать ложиться, значит, этот мальчик боялся, а тюрьмы нет? Я скрестила руки на груди, мрачно наблюдая, как быстро Ник натягивает чулки и штанишки, как ловко застегивает пуговицы на жилете. Для семи лет он весьма самостоятельный. Или все дети такие? Не уверена. Рядом со мной никогда не было детей. Ни братьев, ни сестер, только противная кузина Минора, но она старше меня почти на три года.

– Вещи у вас собраны? – вполголоса спросил Туманов.

– Конечно. Все в холле уже с вечера. Но мы еще не завтракали.

– Перекусите в карете. Мы давно должны были выехать. Вы ведь знаете, как я не люблю опаздывать!

Я не знала, но на всякий случай кивнула. Этот пунктик был у многих моих знакомых мужчин, особенно у северных. Ксандр тоже злился, когда что-то мешало его планам. Нам, женщинам, все же жить намного проще. Мы можем опаздывать сколько угодно. И пусть только кто-то посмеет нас упрекнуть!

Шнурки Ник завязывать не умел, но ботинки надел на нужную ногу. Я быстро ему помогла, а потом Туманов взял мальчика за руку и повел в карету, по дороге рассказывая ужасным голосом, что в тюрьме Ник будет сидеть в камере с самыми опасными преступниками. Я только посмеивалась. Вот уж кто должен сказки рассказывать!

В большой карете было довольно просторно. Там нас ожидала красивая рыжеволосая женщина и девочка лет восьми-девяти на вид, радостно вертевшаяся на сиденье. Ей-то путешествие было за счастье, в отличие от Ника, еще не пришедшего в себя от предыдущей поездки. Тем более, он быстро понял, что его обманули.

– Это не карета дознавателей! – возмутился громко он.

– Она самая, – подмигнул Туманов. – Это моя карета, а я – главный дознаватель Севера.

– Но мы не едем в тюрьму! Ведь женщин и девочек туда не сажают!

– Верно, мой наблюдательный друг. Все еще хуже. Мы едем в ссылку.

Как точно сказано! Именно так я себя и ощущаю.

______

Примечание автора:

*Историю тетушки Ника можно узнать в книге “Княжна. Тихоня. Прачка”.

** сказку для взрослых можно прочитать в книге “Сама себе хозяйка”

Глава 6. Возвращение в прошлое

У моей памяти есть отличное, очень удобное для здорового самочувствия свойство: я совсем не помню те неприятности, которые со мной происходят. То есть, конечно, я все осознаю и делаю определенные выводы, но страдать перестаю ровно в тот момент, как заканчиваются проблемы. И не вспоминаю о том, что было, не терзаюсь угрызениями совести, не плачу по ночам в подушку. Легко и просто я распрощалась с Ксандром, приняв, что он – мое прошлое. Отныне мы чужие люди. Впрочем, я его никогда не любила. Я вообще больше не смогу полюбить мужчину. Мое сердце давно уж окаменело.

Дорогу до Большеграда я предпочла забыть как страшный сон, едва только переступив порог родительского дома. Чур меня! Больше никогда! В следующий раз я отправлю Николаса с нянькой. А еще лучше – я останусь на Юге до тех пор, пока не запустят железную дорогу! В конце концов, что мне теперь делать на Севере? Появляться при дворе настоятельно не рекомендует Туманов, а ему я доверяю. Да и друзей у меня там не осталось.

В Большеграде же я первую неделю буду пропадать в гостях! И не думала, что я так соскучилась по живым людям! Довольно с меня ледяных статуй, скованных условностями этикета! Я хочу вкусно кушать, громко смеяться и сплетничать!

Но сначала – постель! И тряпку на лоб – голова просто разрывается от боли. Нет, целитель пока не нужен, я просто ужасно устала. Я знаю, папенька, что вы ужасно соскучились, но все разговоры завтра. Вот, позаботьтесь лучше о вашем драгоценном внуке. Ему очень нужна твердая мужская рука.

Отцовский дом за время моего отсутствия потускнел, подурнел и знатно усох в размерах. По меркам Большеграда он весьма роскошен. Но на Севере его бы назвали провинциальным и скучным. Пожалуй, я даже соглашусь. Гостиная давно просит ремонта, цветочные мотивы в обоях уже не в моде, а мебель сейчас обивают плюшем нежных тонов, а не вот этим алым безобразием.

Моя же спальня была настолько приторно-девичьей, что резала глаз. Отец ничего здесь не трогал. Резной туалетный столик, беленький комод на гнутых ножках, кровать с розовым балдахином. Пушистый ковер на полу, сундучок с лентами, шкатулка с перчатками. Открою пузатый шкаф – а там мои пыльные домашние платья да пара забытых шляпок.

Спальня для юной легкомысленной особы, а не для такой как я – циничной и опытной женщины.

Но менять я бы здесь теперь ничего не стала. Так сладко вдруг вспомнить, какой я была шесть лет назад. Именно здесь я была впервые влюблена и невероятно счастлива, как только могут быть счастливы восторженные дурочки. Здесь я засыпала с именем Анатоля на губах. Здесь представляла, как мы сольемся в жарких объятиях, когда поженимся. Здесь же рыдала, когда подлая Минора испортила фамильное свадебное платье. Кстати, надо будет написать этой змее, что я ее великодушно прощаю. В конце концов, она оказала мне неоценимую услугу, окончательно рассорив меня с неверным муженьком.

Улегшись в мягкую как облачко постель, я вспоминала.

Тут же произошло и мое окончательное грехопадение. Князь Снежин – чертовски обаятельный мужчина, а я была в ужасном отчаянии. Не люби я так сильно эту жизнь, могла бы и руки на себя наложить, до такой степени меня уничтожило предательство Анатоля. Как? Меня, первую красавицу Большеграда, завидную невесту – променяли на какую-то потасканную горничную? Да у нее же на лице было написано, что она готова задрать юбку перед каждым, кто предложит ей пару монет! Снежин так красиво меня утешал! Говорил, что Анатоль – слепой идиот. Что был бы он на его месте – он бы моей руки не посмел выпустить, он бы ноги мне целовал, он бы обрел смысл жизни… Но увы, он беглец и искатель истины, несправедливо осужденный. Такие как я для него – все равно, что луна в небе. А я была пьяна и зла… И мне так хотелось отомстить Анатолю, хотелось сделать ему больно, унизить его… и доказать самой себе, что я желанна.

Нет, мне не было стыдно. То, что произошло между мной и Снежиным, вовсе не затронуло моей души. Это был лишь миг слабости. Очень приятный миг. Я простила себя без труда. А вот Анатоля простить так и не смогла.

Влюбилась я в Ратмира уже потом, когда он, обросший и в лохмотьях, попался мне на глаза в Большеграде. Случайность? Теперь я так не думаю. Ему нужно было спрятаться от правосудия. Я с размаху налетела на те же грабли, поверив мужчине безоговорочно. Ах, я его жалела. Отверженный всеми скиталец, бесприютный, несчастный, потерянный, он был таким искренним, таким романтичным… Я сама предложила приют в своем доме, сама спрятала его в спальне. И в этой самой постели предавалась греховным утехам. Весьма усердно предавалась, любовником Снежин был отменным. Бедняге Ксандру, если честно, было до него довольно далеко. Ну а результат той опрометчивой авантюры, как я слышу, сейчас проверяет деда на прочность, отказываясь ужинать.

Ничего нового.

Этот мальчишка не желает делать ничего. Сначала он не хочет есть, потом скандалит, что голоден. Не хочет ложиться спать и не хочет вставать. Не хочет умываться и чистить зубы. Одеваться тоже не желает. Я умоляла Туманова позволить мне вызвать с Севера няньку Ника, но тот пообещал мне, что в Вышецке нас ждет вышколенная прислуга. Надеюсь, и нянька там найдется.

В дверь постучали. Я была не в силах пошевелиться, но все же неохотно откликнулась.

– Госпожа, я принесла вам ужин, – пискнула Павлина, верная горничная отца. – Все как вы любите: овощная запеканка, жареная курочка, творожный пудинг с малиновым сиропом. И ромашковый чай.

Принюхавшись, я решила, что все же немного голодна. А взглянув на поднос, убедилась: еще как голодна!